Софья Непейвода - Наследники предтеч(Обновление от 22.10.2008.)

– Вы что спятили? – испугалась очнувшаяся жертва. – Отпустите меня немедленно, – мужчина задергался, пытаясь освободиться, а потом начал звать на помощь.

Зеленокожий ласково, как любящая мать, погладил мужчину по голове и успокаивающе произнес:

– Не бойся, я врач, все будет хорошо, – и, воспользовавшись его секундным замешательством, поспешно вставил в рот жертвы самодельный кляп из красного мха.

– Наркоза у нас, кстати, тоже нет, а без него этот несдержанный всю округу криками переполошит, – пояснил он нам, удалившись к своей лежанке и доставая скальпель и изогнутую хирургическую иглу. – Кипятите воду, и побольше, Пантера – прокали мои орудия труда, Надя – готовь больного к операции, – Росс замолчал и задумался, тщательно моя руки в реке, а потом просушивая их над костром. – Черт, ни тампонов, ни зажимов, как вообще в таких условиях можно оперировать? – Свинтус радостно вскинулся, но его предложение просто избавиться от умирающего никто не поддержал, поэтому он разочарованно вернулся к остальным наблюдателям.

– Нитки хоть какой ни у кого нет?

– У меня есть кое-что, – я достала моток самодельной волосяной лески.

– Можно попробовать прокипятить и отжать мох, – предложила Надя, очищая кожу на животе мужчины. – Вместо тампонов использовать, – Росс с энтузиазмом кивнул, а Илья сразу принялся нащипывать из постелей помягче и почище. Примерно через полчаса все приготовления завершились, и зеленокожий приступил к выполнению своего кровавого замысла. В первые минуты большинство ученых заинтересованно смотрело, но потом поспешило покинуть поле действия и перебраться на противоположенный конец плота, остались помогать только мы с Надей и, как ни странно, Игорь.

– Может, его по голове стукнуть, – участливо предложил последний, всем весом наваливаясь на ноги пациента, чтоб тот не дергался.

– Может, тебя? – огрызнулся Росс, быстро расширяя надрез, через который пытался вылезти деформированный, надутый как пузырь кишечник. – Чтобы глупые предложения не подавал, – математик засопел, но тут же забыл об обиде, поскольку ему пришлось приложить все силы, чтобы удержать судорожно забившегося мужчину. Пару минут операцию продолжать не представлялось возможным, мы вчетвером просто навалились на пациента, от резких движений которого края надреза медленно расползались рваными ранами. Наконец, он дернулся еще раз и затих. Отпустив обмякшую руку, Надя положила пальцы на шею мужчине и напряженно прислушалась, в то время, как зеленокожий вернулся к рваному разрезу, еще немного расширил его и осторожно извлек наиболее деформированную часть пищеварительной трубки, которая заканчивалась крупным уплотнением, следующая за ним часть выглядела гораздо лучше, хотя несколько спавшийся. На стыке двух зон ткани приобрели нездоровый серовато -фиолетовый оттенок.

– Кровь, уберите же кровь, я ничего не вижу, – поторопил зеленокожий.

– Он умер? – взволнованно спросил бледный Игорь, держа наготове большой пук мха, пока я промокала брюшную полость.

– Если умер, то так ему и надо, – зло бросил Росс.

Уродливые пузыри, в которые превратился кишечник, сильно мешали. Теперь, когда значительная доля пищеварительной трубки оказалась снаружи, стало видно, что она настолько раздулась, что невольно возник вопрос: как вообще раньше это помещалось в брюшной полости? К тому же стерильного мха, конечно, не хватило, пришлось отжимать окровавленные ошметки и использовать снова и снова.

– Пульс есть, – почему-то шепотом ответила Надя. – Но все-таки в следующий раз в бессознательное состояние лучше отправлять до начала операции.

– Еще мха прокипяти, – велел Росс математику. – И воды. Да уберите же вы, наконец, кровь! – зеленокожий резким взмахом руки согнал мух с вынутых внутренностей. – Надя, принимай у Игоря воду и тампоны, сейчас будем в полость проникать.

Едва Росс сделал надрез на кишечнике, как оттуда с мерзким шипением полезло пузырящееся содержимое, облив как хирурга, так и ближайшие окрестности и распространяя тошнотворно-гнилостные ароматы. Болезнь оказалась очень запущенной, и в воздухе поселилась насыщенная вонь разлагающейся плоти, от которой перехватывало дыхание, и желудок захотел извергнуть все содержимое. Когда пузыри сдулись, мы с Надей принялись очищать брюшную полость от попавших на нее загрязнений, а зеленокожий извлек плотное образование из фекальных масс и густого переплетения беловатых волокон из кишечной трубки и принялся промывать ее внутри теплой кипяченой водой. Еще раз промыв кишечник, Росс приступил к укладке его в брюшную полость и зашиванию разреза кишечной стенки, тщательно, частыми стежками стягивал края разреза, не задевая серозного слоя и постоянно проверяя, не осталось ли малейшего отверстия.

– Резекция тут нужна, серьезная резекция, – бурчал он себе под нос. – Но я не могу так рисковать.

К этому времени и без того сумрачный день подошел к концу и сгущающаяся тьма начала сильно затруднять работу. Увидев, как Росс постоянно критикует освещение, независимо от того, с какой стороны Игорь держит чадящий факел, я предложила помочь с зашиванием внешнего разреза.

– И без тебя темно, невозможно рассмотреть, что делаешь, – раздраженно буркнул зеленокожий и погнал Игоря с источником света на другую сторону операционного стола.

– Я достаточно хорошо вижу в темноте, – негромко пояснила я, после чего, устало подняв на меня глаза, Росс кивнул и тут же начал раздавать указания.

– Осторожнее, в центре оставь отверстие, чтобы снять швы с кишечной трубки, неизвестно, как у него приживутся твои волосы. К тому же наверняка заражение начнется. Теперь здесь. Давай промокну, вот, так лучше, – зеленокожий, облегченно вздохнув, прикрыл швы только что прокипяченным мхом. – Ну вот, теперь все, можете отдыхать, – Росс с какой-то обреченной гордостью посмотрел на остальных и добавил. – Всем спасибо, мы молодцы, хотя шансов на выживание у пациента почти нет, в связи с ужасной антисанитарией, – после чего тяжело опустился на незанятый пациентом край операционного стола.

Свинтус недовольно заерзал, потом встал, подошел к нам и с претензией указал на заляпанный пол.

– А кто грязь убирать будет? Нечего тут рассиживаться отдыхать, сами напачкали – сами и чистите, – в жиже пошевелился длинный и плоский бледно-розовый глист и Свинтус с отвращением отшатнулся. – И чтоб все тут мне начисто вымыли, ясно?

– И не собираемся, – холодно ответил зеленокожий. – Мы только что провели длинную и сложную операцию, а вы отдыхали – вот и убирайте сами.

– Да знаешь, кто ты вообще? – разозлился Свинтус. Пока они препирались, я присела на корточки и визуально изучила местных представителей паразитической фауны. Выделив, по внешнему облику, три разных вида, решила их не трогать, да и вообще отправилась к воде, как следует промыть в ней руки. Конечно, за это время я наверняка стала носителем не меньшего числа глистов, но зачем рисковать понапрасну? Ссора разгоралась, к Свинтусу присоединился только что проснувшийся и не разобравшийся в ситуации Сева, а на сторону Росса встал Игорь. Благоразумно отойдя в сторону, чтобы в случае чего сбежать на свой плот, я остановилась.