Олег Мазурин - Контуберналис Юлия Цезаря

«А теперь выручай японское единоборство!» — взмолился Иван. — «И, Боже, ты меня тоже выручай! Не дай сгинуть навечно!»

Родин юркнул за колонну. Выждав, когда первый догоняющий приблизиться к колонне, Иван ударил со всей силы ногой навстречу бегущему — и попал прямо в горло! Ускорению и усилению удара способствовала и движущая стокилограммовая масса наемника. И эти мощные и встречные вектора сделали свое черное дело. Раздался хруст сломанного кадыка, и противник упал замертво навзничь. Его меч улетел в бассейн и, булькнув, пошел ко дну. Через первого, не успев затормозить, споткнулся и второй противник. Это был Балдегунде. Меч, зазвенев, вылетел из его рук, и покатился по полу. Иван подхватил его.

— Ну, держись, сволочь! — заорал страшным криком Иван. — Сейчас я тебя порежу на куски!

Безоружный киллер бросился бежать от контуберналиса, но не к главному входу, а в сад. Видимо убийцы проникли в дом через сад. Иван не решился преследовать наемника. Может, он подобрал чей-то меч и притаился за каким-нибудь деревом. Или за поясом у него острый нож или кинжал. Ждет не дождется Ивана. А сражаться на мечах против искусного воина — дело бесполезное. Родин решил не испытывать судьбу и побежал к главному входу.

А вот и спасительная дверь! Иван выдернул из скоб железный засов… Ура, он уже на улице! И здесь никого! Ни киллеров, ни случайных прохожих, ни бродяг, ни собак, ни кошек — вообще никого! И слава богу! Или слава Юпитеру! Он живой! Он цел!

О, боже! Возле дома лежали тела двух убитых солдат. Наемники закололи их мечами.

Парень припустил по улице до ближайшего караула стражников. Там он назвал свое имя, ему дали коня и он поскакал к Антонию.

— Что случилось, Иван? — сонно щурясь, спросил Антоний. Его только что разбудили рабы.

— Четверо наймитов проникли ночью в мой дом и хотели убить меня…

— …О, Юпитер!

— …Но перерезали почти всех рабов, солдат и самое главное — Фабия.

Сонливость Антония как рукой сняло.

— Невероятно! Храбрый был воин!

— Троих я, кажется, убил. Но один самый здоровый и, видимо, их предводитель убежал.

— Троих! Славно, славно, Сальватор. Ты проявил чудеса героизма! Не зря тебя обучал фехтованию геройски погибший Фабий.

— Выходит, не зря…

Иван принялся горячо описывать перипетии ночного кошмара.

— Слава всевышним богам, что они отринули от тебя опасность? — притворно сказал консул. — После спасения тобою нашего Цезаря многие попытаются отомстить Ивану Сальватору.

На самом деле Антоний горько сокрушался, что не убили Сальватора. Если бы это произошло, то на одного конкурента за политическую власть стало бы меньше. Интересно: кто заказчик этого покушения? Без сомнения это враги Цезаря. Но вот кто конкретно подослал убийц к контуберналису? Вот бы с ним познакомиться. Тогда бы Антоний помог ему деньгами, чтобы тот подготовил новое покушение на пока везучего контуберналиса.

Антоний послал к дому Сальватора отряд легионеров и через гонца доложил о ночном происшествии Цезарю. Диктатор пришел в неописуемую ярость и потребовал, во что бы то ни стало найти исполнителей покушение, а самое главного того, кто заказал его любимчика. Так же он попросил консула доставить к нему Родина.

Антоний отвез на колеснице Родина в резиденцию Клеопатры, где и находился в данный момент Цезарь. Диктатор внимательно выслушал рассказ своего контуберналиса и покачал головой. Как же он, Цезарь, не углядел за безопасность своего фаворита. Затем диктатор похвалил Ивана за подвиг: убить трех матерых наемника не каждому под силу, тем более человеку, который только начал заниматься фехтованием на мечах. А еще Цезарь приказал Антонию усилить охрану Ивана Сальватора.

В ту же ночь в сопровождении легионеров и Антония Иван вернулся в свой дом. Там нашли много трупов. И своих и чужих. В том числе не осталась в живых и Рода: безжалостные киллеры даже не пощадили больную и старую женщину. Не стало и наложницы Фабия — рабыни из Фессалии. Слава богу, выжил только Ахиллес и повар, а больше — никто!

Трое убитых киллеров судя по их внешности и одежде — германцы. Но чьи они наймиты — это трудно сказать? Сколько их сейчас в Риме — не счесть.

И вот наступил день похорон римского центуриона и одного из спасителей Цезаря — Фабия. Отыскали и привезли из города Анций в Рим мать героя республики — седую морщинистую старушку с крючковатым носом. Тело убитого командира выставили на Форуме. Место жуткого и глубокого разреза на горле центуриона прикрыли пурпурным шарфом. На Форуме собралась внушительная многотысячная толпа римлян.

Цезарь сказал речь о врагах отечества, об ужесточении наказаний против «волков в овечьей шкуре» — изменников Рима, о новых бесплатных раздачах хлеба, о денежных пособиях, о строительстве новой общественных бани, о завоевании Парфии с целью расширить границы Рима и обогатить римский народ. Диктатор умело использовал похороны Фабия, чтобы популизировать себя и воздействовать еще раз на умы народов Рима.

Антоний тоже двинул речь в поддержку Цезаря.

Под бурные рукоплескания шествие, покинув Форум, направилось по Аппиевой дороге, где уже был приготовлен костер. Этот костер представлял собой очень высокую кучу дров, сложенных в виде алтаря. Он был украшен цветами и кипарисовыми ветвями. Прежде чем положить на него носилки с покойным, мать Фабия открыла глаза своему сыну, надела на его пальцы кольца и положила за его нижнюю губу монету в один обол. Эта мелкая денежка предназначалась жестокому паромщику в грязном рубище Харону за перевозку сына чрез реку Ахерон, в царство мертвых. Затем старушка поцеловала Фабия в бледные безжизненные губы и стала причитать и рыдать:

— Прощай! Прощай, мой славный мальчик, Фабий! Мы все последуем за тобой в том порядке, который нам назначит справедливый бог Фатум! Скоро тебя встретит в утлой лодке старец Харон!

Тут же затрубили тожественно трубы, и тело центуриона было положено на дровяной постамент. На землю рабы вылили две патеры неразбавленного вина, две полных сосуда молока и два кубка, наполненные кровью жертвенных животных. Надо было задобрить манов — духов умерших предков Фабия.

Стоящая вокруг постамента толпа (в ней присутствовал Иван, Цезарь, Антоний, Лепид и другие) повернулась лицом на восток и направились в левую сторону. Торжественная и скорбная процессия обошла вокруг еще не зажженного костра, бросая на него различного рода подарки: духи, ароматизированные масла, ладан, кинамон, нард, мирру, плошки с оливковым маслом, кубки с вином, всевозможную еду. Ветераны-легионеры, которые воевали вместе с Фабием, кидали на костер лавровые венки и другие знаки воинского отличия. На этот алтарь из кучи дров в конце были возложены и жертвенные животные — овцы, ягнята, свиньи. Женщины вырывали из головы клочья волос себе и присовокупляли их к погребальным дарам. Нанятые плакальщицы рыдали, били себя в грудь и царапали лицо. Мать героя вообще впала в прострацию.