Вячеслав Шалыгин - Враг внутри

Майков молча кивнул. Аргументация была ему близка и понятна. Единственное, в чем он сомневался, так это в намерении чужаков продвинуться в глубь системы. Он прекрасно помнил, как во время контакта пришельцы обозвали внутренние планеты раскаленными сковородками. Каширин, словно предугадав возражения подчиненного, отрицательно покачал головой и продолжил:

— И проблема не в том. что конкретно этим пришельцам даром не нужны наши планеты. Кроме них, есть множество прочих чужаков, которые только и ждут, чтобы вцепиться нам в глотку и отнять уникальный земной шарик у законных хозяев. Ты знаешь, сколько инопланетных кланов и общин основали свои миссии на Земле? Почти шестьдесят! Страшно представить, ведь в каждой общине насчитывается от сотни до нескольких тысяч особей! А в последнее время к их числу добавилась весьма агрессивная и хорошо вооруженная группа каких-то новых пришельцев. Как связана эта группа с Плутоном, мне пока неизвестно, однако я думаю, что они общаются и, возможно, как-то зависят друг от друга…

— Вы все-таки не уверены, что, разбомбив колонию, мы решим все проблемы? — уточнил Майков.

— А я этого никогда и не утверждал, — Каширин обвел остро заточенным карандашом изображение Плутона. — Возможно, уничтожив колонию, мы и навредим новой земной группировке пришельцев, но главная цель акции — демонстрация силы и намерения бороться за свои законные права до самого конца.

— Понимаю, — Геннадий вежливо кивнул. — Хотя и не уверен, что это кого-нибудь напугает.

— Ты говоришь как Серегин, — недовольно сказал генерал. — Общение с этим шпионом не пошло тебе на пользу.

— Серегин, который Субботин? — спросил Гена. — При чем здесь он? По-моему, и без подсказок должно быть ясно, что бомбовый удар по пустынной планете и спецоперации на Земле относятся к разным методам применения силы. Владея одним, вы совсем необязательно являетесь большим специалистом в использовании другого.

— Вопрос решен, — сдерживая раздражение, отрезал Каширин. — Более того, ваш отряд увеличивается ещё на три корабля, вооруженных боеприпасами повышенной мощности.

— Пришельцы установили вокруг колонии дополнительную защиту? — предположил Майков.

— Нет, капитан, — Каширин перечеркнул картинку Плутона крестом. — На орбиту вокруг малого фрагмента этой «неваляшки» вышел второй корабль чужаков…

Примерно в то же время комиссар Холмогоров, как всегда без предварительной договоренности, вошел в кабинет Петрова и уселся в излюбленное кресло, справа от профессорского стола. Доктор обреченно снял очки и уставился на посетителя покрасневшими от недосыпания глазами.

— Я пришел узнать, не выходил ли на связь Серегин, — объяснил причину своего вторжения агент.

— Я бы вам позвонил, — заверил Петров. — Что еще?

— У меня к вам предложение, — медленно подбирая слова, сказал комиссар. — Оно касается нашего генерала…

Профессор вспомнил, как в свое время примерно тем же тоном начинал злополучную беседу Каширин. Неприятные воспоминания вызвали в груди доктора ощущение легкого жжения. Он боялся даже подумать о том, что сейчас предложит ему комиссар. Холмогоров, заметив, что профессор занервничал, налил из графина стакан воды и подвинул его Петрову.

— Спасибо, — доктор залпом выпил воду и потер грудь. — Сердце пошаливает, знаете ли, в последнее время…

— У моего Агентства появились данные о том, что с Кашириным пытались вступить в контакт некие тайные структуры, — дождавшись, когда Петров придет в себя, сказал комиссар. — Чем закончилась попытка — неизвестно, но именно это меня и тревожит.

— Вы не доверяете генералу? — удивился доктор. — По-моему, из нас троих он наиболее непримиримый противник всевозможных чужаков. Ведь вы считаете, что с ним выходили на связь именно пришельцы?

— Да, одна из наиболее радикальных общин, — подтвердил Холмогоров.

— Каширина хотят скомпрометировать, — убежденно заявил Петров. — Это очевидно.

— Для вас, — возразил комиссар. — Я же привык доверять только неопровержимым фактам и уликам. Попытка врага вступить в контакт с генералом относится как раз к таковым. Теперь мне требуется получить столь же весомое доказательство того, что генерал отказался от переговоров. Вы поможете мне его добыть.

— Никогда! — резко ответил профессор. — Я не стану сканировать сознание такого серьезного человека!

— А если окажется, что не человека? — наклоняясь к Петрову, спросил агент.

— Ваша паранойя становится опасной для окружающих, — заявил доктор. — Так вы скоро и до меня доберетесь?!

— Скажите, Олег Гаврилович, — вновь откидываясь на спинку кресла, обратился к профессору Холмогоров, — от чего умер ваш санитар, Греков, так, кажется, его звали? Не от избытка ли знании?

Комиссар достал сигарету, но, вместо того, чтобы прикурить, вновь наклонился к побледневшему лицу Петрова.

— Что же вы молчите, профессор? Санитар узнал о тайнах Агентства ничтожно малую часть и умер. Однако есть человек, который знает в тысячу раз больше и до сих пор жив. Вам не кажется это странным?

— Каширин знает о вас столько же, сколько и я, — пробормотал доктор. — Он не позволит себя просканировать!

— Ну, во-первых, знает он меньше вас, — прикурив, спокойно возразил Холмогоров, — а во-вторых, это легко исправить во время сеанса, не так ли? Что же касается доброй воли нашего любезного генерала, это не проблема. В конце концов, и меня его люди приносили сюда без формального согласия, да к тому же—в одном белье…

Глава 24

Ужин прошел в теплой, дружественной обстановке. Девушки обменивались многозначительными взглядами и напряженно молчали. Андрей не спешил объяснять Маше, на каком уровне находятся его отношения с Татьяной, но бывшей возлюбленной этого и не требовалось. Когда совмещенная с приемом пищи экзекуция завершилась, Таня предусмотрительно вызвалась убирать посуду, а Маша взяла Серегина за руку и увела в одну из пустующих комнат.

— Это было необходимо? — дрожащим от плохо скрываемого раздражения голосом спросила она. — Ты не мог найти другого места?

— Нас обложили со всех сторон, — Андрей развел руками. — Что мне оставалось?

— Разве связной тебя не предупредил?! — Маша сжала кулачки и гневно сверкнула глазами.

— Ты меня не слышишь? — Серегин взял её за плечи и попытался перехватить взгляд. — Посмотри на меня!

— Я тебя ненавижу! — Маша отвернулась, и из её глаз потекли слезы.

— Я думал, мы все решили в тот момент, когда ты сбежала от меня к Воронкову, — сказал Андрей. — Что изменилось?