Глеб Анфилов - В конце пути (сборник)
Тем временем главный досмотрел последнюю газету и подошел. Лита отрекомендовала ему "представителей Института пространства", он удовлетворенно пожал новым гостям руки и спросил Сашу, верно выбрав его по росту:
— Проверка, как я вижу, состоялась? Что же говорит наука?
— Видите ли, заманчиво сделать анализы крови, пота и прочих выделений, выполнить полные антропометрические измерения, снять у двойников отпечатки пальцев, установить идентичность внутренних органов и скелетов путем рентгена, ультразвукового просвечивания...
— Что я тебе говорил, — шепнул Май Лите. — И это твой брат, наш лучший друг!..
— А в целом, — заключил Саша, — по предварительному исследованию двойники, видимо, подлинные.
— Во всяком случае, по наружным признакам, — добавил Бригге.
— Н-да, — протянул главный и обратился к двойникам. — Скажите-ка, пожалуйста, почему среди завтрашних газет нет нашей?
— Вам мало других? — улыбнулся Двойник.
— Но в других нет ничего об этом любопытном событии.
— Просто не успели, да и не знали.
— А мы?
— А вы успели. Лучше сказать, успеете.
— Я этого не вижу.
— Увидите. Вашей завтрашней газеты здесь нет по той причине, что она у меня украдена.
— Вот как?
— К сожалению, это так. В этот эксперимент, да и вообще в отрицательные потоки времени не верил мой научный руководитель профессор Барклай. Мне пришлось готовить опыт в секрете от него и от всего отдела...
— Великолепно! — сказал энергично главный, — Рутинер в науке!
— Кому как. Ну, а один его прихвостень выкрал у меня вашу газету. Впрочем, он сам ее принесет. Прямо сюда.
— Так что я ее увижу сегодня?
— Очень скоро, он уже идет... Неплохо бы его сфотографировать в дверях.
— Это совсем просто. Э, Марк Евсеич,— главный позвал выпускающего и сделал распоряжение о съемке всех входящих. Вскинув голову, острым взглядом обвел двойников, Гречишникова, Бригге, потом отечески взял за талию Литу и вынес решение:
— Добро. Срочно готовьте материал, товарищ Ускова. Строк семьдесят плюс три фотографии.
— Прекрасно, — сказала Лита, вежливо высвобождаясь. — Я это сделаю с героями дня у себя в редакции, здесь шум...
— Иди с Литой ты, — сказал Двойник Маю. Они не успели удалиться, как в кабинет робко вошел Климов. Лисья физиономия его вздрогнула: его ослепили сверкнувшие блиц-вспышки. Он согнулся, собрался в комок и было двинулся вперед, к столу главного, но остановился, увидев там Рубцова, Иосса, двух сотрудников Института пространства. Тут повернулся и пошел прямо на него другой Рубцов и рядом с ним та самая девушка, что была изображена в этой противоестественной газете...
— Вот он! — во всеуслышание провозгласил Двойник. — Вот он, похититель газеты "Жизнь"! Это он украл из моего кабинета завтрашний номер! Не так ли, Климов.
Климов стоял, втянув в плечи голову.
— Что же вы молчите, Климов? Ведь я нарочно оставил газету там, где вы ее нашли. Специально, чтобы вы ее украли, принесли сюда и разоблачили публично свою подлость. Климов неуклюже повернулся, зацепил носком ковер, споткнулся и грохнулся на пол, выронив из рук портфель. И вскочил, позабыв о портфеле, и, нелепо схватившись за голову, побежал прочь. Профессор размышляет
После ухода Климова Федор Илларионович хотел было присоединиться к юной супруге, которая смотрела в гостиной телевизор, но зазвонил телефон. Старый друг профессора по рыбалке, общественный деятель и важный работник министерства сообщил доверительно, что только что вышло постановление о борьбе с рутиной в науке.
— Есть сигналы, — сказал приятель, — что ты, Федор, кого-то там у себя зажимаешь. Так вот учти.
— Я совершенно спокоен, — сказал Барклай.
— Мое дело предупредить, а меры будут, я полагаю, крутенькие и быстренькие.
Положив трубку, Федор Илларионович сделал несколько гимнастических упражнений, потом опустился в кресло, нахмурился и позвал жену:
— Солнышко!
— Ах. Федик, — ответила она из гостиной, — тут такой способный артист в телевизоре...
— Солнышко! — Голос профессора прозвучал строже.
— Ay! — она с трудом оторвалась от экрана.
— Вот что, подай мне вот ту желтую папку, последнюю слева на верхней полке.
Супруга прыгнула на стул, достала папку, грациозным и чуть-чуть капризным движением протянула ее мужу. На папке была надпись:
"М. Рубцов. Волны бытия. Теория и принцип эксперимента".
Минут пять профессор перелистывал рукопись. Скучно было смотреть в строки вычислений, совсем не хотелось вникать в их суть. Федор Илларионович заклевал носом.
Он размышлял о вопиющей сумасбродности рубцовских идей. О том, что они ревизуют причинность, нарушают второе начало термодинамики... Роют подкоп под вековые установления. Барклай думал... Он думал о том, что двух Рубцовых не может быть по тысяче причин. Ну, хотя бы, потому, что есть закон сохранения материи, хотя бы потому, что... — если уж есть два Рубцовых, то должен быть и третий. Третий! Ибо иначе этот невозможный второй не мог появиться!.. Ему неоткуда было бы взяться!..
— Проверить! — сказал вслух Барклай. — Проверить эту бессмысленную ревизию науки!
Мысль его, обретающую решительность и ясность программы, прервал новый звонок телефона.
— Албумбрук! — вопил в трубку мужской, чем-то знакомый голос, попнрбирпот...— и следом раздраженный женский:
— Простите, товарищ, к вам все время порывается звонить только что поступивший больной.
— Какой больной?
— Душевнобольной. Это говорят из психиатрического приемника.
— Как фамилия больного?
— Фамилия?" Сейчас посмотрю... В паспорте — Климов.
— Благодарю вас, — сказал профессор. Диверсия со взломом
С решительным и суровым видом Барклай надел пальто и уверенным шагом вышел из квартиры.
Было еще не поздно — около девяти. На улице было людно. Над крышей высокого здания бежали нарядные буквы рекламы: "Пользуйтесь услугами Аэрофлота. Экономьте время"...
— Время надо уважать! — тихо проговорил Барклай и направился к стоянке такси.
Вахтер, дежуривший в проходной института, долго не открывал. Когда, наконец, заспанная физиономия его появилась в окошечке, профессор сказал сердито:
— Безобразно относитесь к своим обязанностям.
Снял со щита все ключи своего отдела. Неторопливо поднялся по лестнице, миновав лабораторию, прошел в кабннетик Рубцова.
Было тихо. Только еле заметный булькающий свист. На пульте установки сгущения горели индикаторные лампочки.
Еще раз Барклай составил цепь умозаключений: допустим, вопреки правдоподобию и научной достоверности, что сейчас существует двое Рубцовых; один из них живет очередной, сегодняшний день своей жизни, другой вернулся из завтрашнего дня и живет сегодняшний день повторно; но так как текущий момент находится между сегодня, когда появился второй Рубцов, и завтра, когда первый уйдет в камеру, то сейчас должен существовать еще третий Рубцов — тот, который сидит в камере и перемещается во времени назад, из завтра в сегодня...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});