Юрий Шпаков - Один процент риска (сборник)

Едва Борис кончил умываться, в дверь деликатно постучали. Показалась взъерошенная, как всегда, голова Игоря. Он расплылся в широченной улыбке, заговорщически подмигнул.

— Доброе утро. Могу обрадовать: есть хорошие новости.

От недавних унылых мыслей Бориса не осталось и следа. Он шагнул к двери, с двух сторон сжал руки Новикова.

— Ну?

— Не так сильно, — отбивался Игорь. — А то ничего не буду рассказывать…

Но Борис уже отпустил его. Он почувствовал, что речь пойдет про Рея и Роберта.

— Они уже здесь? — спросил он, и сердце забилось быстрыми толчками.

— Еще нет. Но скоро будут. Рей только что передал, что нашел, наконец, твоего товарища. А что у него есть какие-то совершенно сенсационные новости. Так и сказал: это все равно что второе нуль-пространство. Представляешь, какой переполох у наших ученых? А подробностей — никаких. Этого Ланина убить мало. Никогда не расскажет заранее, все сюрпризы готовит. Наш брат на него давно зубы точит… Но ничего не поделаешь, придется потерпеть.

Борис вспомнил, как разыграл его Рей при первой встрече, засмеялся. Настроение сделалось прекрасным.

— Так какая у нас сегодня программа? — спросил он.

— Сейчас — завтрак. Потом поедем на Станцию дальней связи. Потом — встреча со школьниками. У нас их, правда, немного, всего около сорока человек, и то вместе с пятилетними приготовишками. Зато — самые благодарные слушатели…

Борис уже знал, что на Авроре живет почти сотня детей, воспитанием которых заняты двадцать четыре опытнейших педагога. Сначала эти цифры поразили его. Казалось, что на планете, где всего 167 человек взрослого населения, детям вообще не место. Он в первый же день напрямик спросил Новикова, имеет ли смысл превращать неосвоенную еще планету в детский сад. Но тот резонно возразил:

— Насколько мне известно, вы не случайно полетели вместе с женами. Был предусмотрен и самый крайний вариант: если возвращение на Землю окажется невозможным, оставаться на подходящей планете и положить там начало новой ветви человечества. Так? Ну, а мы проводим эксперимент большего масштаба. Хотим выяснить, как будет чувствовать себя новая космическая раса, выросшая под чужим солнцем. Ученые утверждают, что здешние условия исключительно благоприятны для людей. И пока все их прогнозы подтверждаются…

Ковалев видел детей, которые никогда не знали земного неба. Они были удивительно крепкими, здоровыми. Двухлетние малыши казались вдвое старше. Кто знает, может быть, и вправду человеческий род получит здесь новый могучий толчок?

Завтракали они внизу, в общей столовой — просторной, щедро залитой светом. Борис уже освоился с местными порядками. Он отметил на перфокарте несколько блюд, опустил ее в узкую щель. Минуты через две в центре стола раскрылось круглое отверстие: автоматическая кухня выдавала готовый заказ. Ковалев с аппетитом принялся за еду — мастерство электронного повара было выше всяких похвал!

За ближним столом вдруг вспыхнул горячий спор. Полный, высокий человек, очень бледный по сравнению с коричневыми от загара окружающими, сердито отчитывал соседа — низкорослого крепыша с седым ежиком волос. Ковалев удивился. Он узнал седого — Артура Луби, заместителя самого Дюбуа, который был дежурным по городу в день его встречи с Реем и Адой. Интересно, что за начальство этот высокий, если так бесцеремонно с ним разговаривает?

— Карел Тучек, главный инспектор Управления, — прошептал Игорь, близко наклонившись к уху Бориса. — Всего неделю как прилетел. Ходил, молчал, присматривался, а теперь вот поймал беднягу Луби и высказывает ему…

— А я вам повторяю, что вы занимаетесь авантюризмом, резким фальцетом говорил высокий. — Удивляюсь, как на Земле до сих пор этого не раскусили…

— Мы проделали огромную работу, — обиженно рокотал Луби. — И зачеркивать трехлетний труд коллектива, извините, не позволим.

— Речь идет не о вашей работе. Я поражен, как вы могли утаивать от Высшего Совета такую важнейшую информацию! Ничего не сообщать про этих… как их там?

— Аммов.

— Вот именно: аммов! На планете существует племя, о котором вы ровно ничего не знаете, которое несет в себе потенциальную угрозу всей колонии — и вы молчите. Уверяю: если бы мы своевременно были поставлены в известность, могло быть принято решение о полной ликвидации колонии…

— За свои поступки мы ответим перед Советом. Но мне непонятно ваше волнение. О какой угрозе можно сейчас говорить?

— А гибель шести человек, по-вашему, пустяк?

— Во-первых, не шести, а трех — там были совсем иные причины. А во-вторых, мы сообщали о каждом несчастном случае.

— Нечего сказать — сообщали! А о подлинных причинах ни слова. Нет, такое самоуправство даром не пройдет…

— Может быть, мы продолжим разговор после завтрака? На нас обращают внимание.

— Я повторю эти слова где угодно и перед кем угодно. Но сейчас вы правы — не надо портить друг другу аппетит. Отложим дискуссию до общего собрания. Но предупреждаю честно: ни вам, ни вашему уважаемому Дюбуа не поздоровится…

Они замолчали, склонились над столом. Игорь сокрушенно покрутил головой.

— Ну, заварилась каша! Мы тут, признаться, далеко не про все сообщали на Землю. Да и что передавать, если сами не можем разобраться? А там перестраховщики не вывелись. Окопались по разным Комитетам и Комиссиям, в космос арканом не затянешь. За три года — первый инспектор прилетел. А тоже вершители судеб. Понимаешь, на Земле давно ведется схоластический спор: имеем мы право вмешиваться в жизнь аборигенов или нет? А если должны вмешиваться, то до какой степени? Словом, голая философия. А разве жизнь можно разложить по полочкам?

— Ничего, вернется Рей — сразу многое прояснится.

— Кстати, этот Тучек еще ничего не знает про вылазку Ланина. У нас ребята умеют держать язык за зубами. Вот взовьется, когда услышит! Старику Морису не миновать еще одного выговора. Хотя он абсолютно ни при чем, сам знаешь.

Они вышли из столовой на площадь, густо заросшую красной «зеленью», остановились, поджидая попутный автокар. Мимо, громко смеясь, пробежала шумная стайка девушек. Одна из них вдруг до боли напомнила Валю — такая же гибкая фигура, короткие густые пряди русых волос, брови вразлет и большие блестящие глаза. Словно уколовшись о неподвижный взгляд Бориса, она было потупилась, но тут же вскинула голову, с вызовом глянула на него, улыбнулась. Потом приветливо взмахнула рукой и скрылась в дверях. Его уже все здесь знали…

Город — такое название звучало, пожалуй, слишком громко. Вся его жилая, административная и хозяйственная часть размещалась в единственном здании, которое протянулось на два с лишним километра. В плане дом напоминал латинскую «S». Борис в первый же день просмотрел снимки, сделанные перед посадкой «Мирного» — неужели они могли не заметить такое внушительное сооружение? И оказалось, что заснятый ими участок заканчивался как раз на границе зоны. Слона-то и не приметили!