Александр Казанцев - Полярная мечта

Внизу виднелись два кораблика, совсем рядом. Женя всматривалась в них, словно видела в последний раз. У нее замерло сердце… верно, от высоты.

Морская губа с корабликами осталась позади. Самолет стало бросать. Он проваливался, кренился, пол кабины уходил из-под ног. Внутренности, казалось, открывались и подступали к горлу.

— Встречный ветер! — прокричал Жене дядя Саша.

Кораблики уже давно исчезли, но качка в само тете напомнила Жене морской шторм и, конечно, опять Федора.

Алексей смотрел на море, ему хотелось представить на нем свой мол, поблескивающую в солнечных лучах серебристую ленточку, рассекающую надвое морской простор.

Но морской простор внезапно кончился. Внизу странный ландшафт. Алексей подумал: «Не море ли это с плавающими льдинами?» На зеленоватом фоне были разбросаны тысячи круглых и продолговатых разноцветных пятен: темно-зеленых, голубых, коричневых, белых. Некоторые из них извивались, как ленты.

— Тундра! — крикнул дядя Саша.

«Вот как? Значит, цветные пятна — это вода: бесчисленные лужи, озера, ручейки, реки. От почвы и глубин водоемов зависит их цвет. Любопытно, какого цвета будет сверху ледяной мол?»

Полуостров пройден. Самолет шел над полярным морем. Льдины! Маленькие белые пятнышки, рассеянные по водному простору. Что это за странная геометрическая сетка? Словно штриховка нанесена на воду.

— Волны, — Александр Григорьевич будто читал мысли Алексея. — О ледяном моле думаешь? В партию его хочешь принести?

— Федя сказал? — настороженно спросил Алексей Оба сели на лавку, идущую вдоль стены. Женя коленями стояла на этой же скамье и смотрела через прозрачный купол.

— Разве я не могу прийти в партию с подарком? — запальчиво начал Алексей.

— С таким подарком, который оценила бы партия и вся страна? Я хочу добиться успеха и потом…

— Добиться успеха вне партии? — перебил дядя Саша, по привычке запуская пальцы в густую бороду.

Алексей смешался:

— Ну, не вне партии… я ведь комсомолец… вместе с ней…

Обычно мягкий голос дяди Саши стал строгим:

— Ты хочешь прийти в партию не рядовым ее членом? Вот какой я! Смотрите на меня! Тебе нужно было бы знать, Алеша, что величайший в жизни человека шаг — вступление в партию делается с чистым сердцем, твердой волей не только тогда, когда ты заслужил всенародное спасибо, а когда сознаешь, что ты весь с партией и всего себя, все свои силы, жизнь готов отдать за ее дело! В партию вступают не для подведения своих жизненных итогов, а для того, чтобы она направила твои усилия, сделала их более действенными, слила бы их с усилиями миллионов других. В партию вступают для того, чтобы подчинить себя ее железной дисциплине.

— Но ведь для вступления в партию нужны рекомендации! Разве я не могу, кроме обычных, иметь еще одну, собственную рекомендацию? — упрямился Алексей.

Александр Григорьевич мягко сказал:

— Не подумай, что я тороплю тебя. Я очень хорошо вижу, дорогой мой мальчик, что ты еще не созрел для вступления в партию. Тебе нужно о многом подумать. В решающие дни, Алеша, люди становились коммунистами чаще всего перед боем, а не после боев. Быть может, мы с тобой поговорим об этом позднее…

Встречный ветер отчаянно трепал летающую лотку. Она ныряла по прозрачным воздушным волнам, проваливалась в седловины, взлетала на невидимые гребни, ревела, рвалась вперед, крылатая, быстрая.

Женя уже не стояла на скамейке, она сидела у стенки, закрыв глаза. «Что это за люди, летчики? Они еще могут шутить!..»

Дядя Саша встал. Он опять, как и во время шторма, чуть приседал на немного согнутых ногах, заглядывая в стекла купола.

— Остров Дикий, — возвестил он.

Женя встрепенулась. Лодка делала над островом круг. В бухте, отделявшей остров от материка, стояло на рейде много кораблей. На серо-голубоватых скалах приютились домики. Мачта радиостанции казалась наклоненной. Самолет кренился, и земля представлялась крутым склоном огромной горы. Покосились и мачты кораблей и портовые сооружения на противоположной стороне бухты.

Алексею же снова виделись аплодирующие ему люди… Он был взволнован и счастлив и вдруг — удар. Алексей полетел назад и больно стукнулся затылком о переборку. Дядя Саша поймал падавшую Женю и удержал ее, упершись рукой в стенку.

Мимо летающей лодки пронеслась волна со снежным гребнем, а в следующее мгновение куда-то провалилась. И опять удар…

— Вот он, встречный ветер! — крикнул дядя Саша.

Алеша, морщась от боли, с трудом поднялся на ноги и заглянул в стеклянный купол. Вверх и вниз качались базальтовые скалы, два двухэтажных дома, высокая радиомачта, ветряк.

В дверях кабины пилотов показался Костя.

— Нормальная морская качка! — ободряюще крикнул он. — Три балла.

— Три балла, — повторил Алеша, потирая затылок. — Как же вы садитесь при еще большей волне?

— При большем волнении садиться не положено, — весело отрапортовал Костя.

— Хорошо, что хоть встречный ветер для нас кончился, — заметил Алеша.

— Для тебя? — многозначительно переспросил дядя Саша. — Как знать… Может быть, еще сегодня почувствуешь.

«Воздушные мушкетеры», бодрые и веселые, вышли проститься с пассажирами. Роль Портоса, оказывается, выполнял добродушнейший штурман Шевченко, а Арамиса — бортмеханик Аубеков, коренастый, хитроглазый.

К летающей лодке, прыгая на волнах, подходил катер.

Женя всматривалась в незнакомые лица моряков.

Глава девятая. ИСПЫТАНИЯ

Водопроводчик Денис Денисюк на себе познал действие «первого закона Арктики», о котором говорила Женя.

Внезапно заскучал Денис, и потянуло его, как магнитом, на север, пришлось оставить семью — он рано женился, обзавелся хлопчиком — и отправиться на одно из строительств близ острова Дикого. А до этого Денисюк спокойно работал на заводе в Запорожье, увлекался тяжелой атлетикой и астрономией. В астрономии его интересовала загадочная планета Марс, где астроном Г. А. Тихон обнаружил растительный и животный мир. В популярном журнале появилась статья с новым объяснением знаменитых марсианских каналов, оказавшихся, как известно, полосами растительности. Полосы эти, идеально прямолинейные, появляются по мере поочередного таяния полярных шапок Марса, удлиняясь по направлению к экватору со скоростью трех с половиной километров в час. Автор статьи предполагал, что полосы растительности искусственно орошаются талой водой полярных льдов, которая течет со скоростью трех с половиной километров в час по грандиозным трубам. Мало кто из читателей статьи мог подозревать, что гипотеза о «марсианских трубах» выдвинута донецким водопроводчиком.