Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Фрайди (сборник)

Большей частью новости были те же самые, но в Империи появилось кое-что новенькое. Начали хватать демократов. Их судили военно-полевые суды (их называли трибуналами совести) и расстреливали на месте из лазерных винтовок. Некоторых вешали. Я напряженно смотрела на экран. Приговаривали к смерти начиная с четырнадцатилетнего возраста — мы видели одну семью, где родители, сами приговоренные к смерти, пытались доказать, что их сыну только двенадцать.

Председатель суда — капрал имперской полиции — прекратил препирательство взмахом руки и сам застрелил ребенка, а потом приказал своим подчиненным покончить с родителями и старшей сестрой мальчика.

Ян убрал с экрана изображение и выключил звук, оставив только бегущую строку.

— Хватит, насмотрелся, — буркнул он. — Похоже, что теперь, когда старый президент убит, там ликвидируют всех подряд по списку.

Он кусал губы и выглядел очень удрученным.

— Ну что, Мардж, ты все еще настаиваешь на том, чтобы немедленно отправиться домой?

— Я — не демократка, Ян. Я вообще вне политики.

— А ты думаешь, этот парнишка имел какое-то отношение к политике? Да эти «казачки» пристрелят любого просто так, чтобы попрактиковаться в меткости. Да и вообще все равно — граница-то закрыта.

Я не стала говорить ему, что для меня никогда не было проблемой перебраться через любую границу.

— Я так поняла, что она закрыта для тех, кто хочет перебраться на север. Разве гражданам Империи не разрешают вернуться домой?

Он вздохнул:

— Мардж, ты ведь умнее, чем котенок, что у тебя на руках. Неужели ты не понимаешь, что хорошеньких девочек могут побить, если они станут водиться с плохими мальчиками? Если бы ты была дома, твой отец не отпустил бы тебя. Но ты — у нас дома, и мы с Джорджем обязаны позаботиться о твоей безопасности. А, Джордж?

— Ну, конечно, о господи! О чем тут говорить!

— А я, кроме того, беру на себя защиту тебя от Джорджа. Джен, можешь ты подтвердить, что Мардж может оставаться здесь сколько угодно? А то, похоже, она самостоятельная дама, которая привыкла сама платить по счету.

— Да нет…

Жанет погладила мою руку и сказала:

— Мардж, Бетти велела мне заботиться о тебе как следует. Если тебе кажется, что ты нас обременяешь, можешь сделать пожертвование в Красный Крест Британской Канады. Или в приют для бездомных кошек. Понимаешь, дело в том, что мы втроем зарабатываем кучу денег и нам их просто некуда девать. Детей у нас нет. Для нас твое присутствие — все равно что завести лишнего котенка. Ну так что — остаешься? Или мне придется спрятать твою одежду и выпороть тебя?

— Нет, как-то не горю желанием.

— Жалко, а то я уже собиралась. Итак, благородные господа, решено — она остается. Мардж, мы взяли тебя в плен. Похитили, так сказать. Джордж теперь наверняка заставит тебя подолгу позировать — в этом смысле он сущий тиран. И получит тебя практически бесплатно, вместо того чтобы платить бешеные деньги за натурщиц. Сэкономит, так сказать.

— Нет, — возразил Джордж. — Я не просто сэкономлю. Я заработаю. Представлю тебе счет, дорогая Жанет. Она стоит больше обычной натурщицы — гораздо больше. Полторы цены?

— Как минимум. Я бы сказала — две. Но будь благороднее — ведь тебе все равно не придется платить. А может, ты хочешь с ней поработать в лаборатории?

— Ценная мысль! Я и сам об этом подумывал! Спасибо, дорогая, что выразила ее за меня.

Джордж обратился ко мне:

— Марджори, милочка, не одолжишь ли мне одно яичко?

Вопрос был, прямо скажем, неожиданный. Я притворилась, будто не поняла, о чем речь.

— Но… у меня нет никаких яичек!

— А вот и есть! У тебя их несколько дюжин — гораздо больше, чем нужно тебе самой. Я имею в виду яйцеклетку. Лаборатории платят за яйцеклетки гораздо больше, чем за сперму — простая арифметика. Ты шокирована, детка?

— Нет. Удивлена. Я думала, ты — художник.

Тут вмешалась Жанет:

— Мардж, милая, я же тебе говорила, что Джордж — разноплановый художник. Так оно и есть. С одной стороны, он действительно неплохо управляется с холстом и кистью. Но с другой — он профессор тератологии в Манитобском университете, а также главный инженер университетской лаборатории генной инженерии, а это, поверь мне, высокое искусство.

— Это правда, — подтвердил Ян. — Джордж — художник во всем, к чему он ни прикоснется. Но все-таки, братцы, не стоило вам обоим обрушивать столько информации на бедную Мардж: она как-никак наша гостья. Есть люди, которых бросает в дрожь от одной мысли о генных манипуляциях — в особенности если речь идет об их собственных генах.

— Мардж, я напугала тебя? Прости, пожалуйста.

— Нет, Джен, не переживай. Я как раз не из тех, кто содрогается при упоминании о живых артефактах, искусственных людях и тому подобном. Кстати, многие из моих лучших друзей — искусственники.

— Вот как? — усмехнулся Джордж. — Позволь усомниться.

— Почему ты не веришь? — спросила я как можно более мягко.

— Это я могу так сказать, потому что работаю в такой области, и с гордостью могу заявить, что среди моих друзей есть искусственники. Но…

Я прервала его:

— А я думала, что искусственник никогда не знает своих производителей.

— Это так, и я никогда не нарушал этого правила. Но у меня есть возможность завоевать их расположение и дружбу. Но прости меня, Марджори, иметь друзей искусственников невозможно, если только ты не представитель моей профессии. Или это не так?

— Нет.

— Но повторяю, только специалист по генной инженерии или кто-то напрямую связанный с производством может похвастаться тем, что у него есть друзья среди искусственников. Потому, милая, что вопреки распространенной байке о том, что неспециалист способен с первого взгляда отличить искусственника от обычного человека, это невозможно. И потом… поскольку большинство людей страдает предрассудками в отношении искусственников, искусственник никогда не признается сам, кто он есть на самом деле. Ну почти никогда. А поэтому, хоть я и ужасно рад, что сама мысль об искусственниках не заставляет тебя подпрыгнуть выше крыши, я вынужден тебе не поверить и посчитать, что ты просто лишена предрассудков.

— Хорошо, пусть так. Считай так, если хочешь. Я не понимаю, почему искусственники должны считаться гражданами второго сорта. Я считаю, что это несправедливо.

— Ты права. Но некоторые люди ощущают какую-то смутную угрозу от самого существования искусственников. Вот хоть Яна взять. Он собирается в Ванкувер, чтобы начать борьбу за то, чтобы искусственникам во веки веков запретили становиться пилотами. Он…