Филип Фармер - Последний дар времени

Грибердсона и Силверстейна повели на юг. За каждым шел копьеносец, готовый проткнуть пленного, если тот вдруг попытается бежать. Снегоступы ученых исчезли. Скорее всего воины их просто выбросили, так как не видели в действии и не могли, следовательно, найти им применение. Но у одного из них за поясом торчал револьвер Драммонда, а вождь нес ружье Грибердсона.

Пройдя около полумили, они заметили десяток черных теней, скользивших между деревьями у подножья холма. Волки торопились разделить трапезу с воронами. Еще две мили вели дикари пленников по глубокому снегу, доходившему порой до пояса, пока не вышли к стойбищу. Возле крутого откоса стояли тридцать три шатра. Снежный слой здесь достигал двадцати футов в высоту, и в нем были прорыты траншеи, соединявшие жилища. Снег - хороший теплоизолятор, и до тех пор, пока тяжесть его не обрушит шатры, обитатели их находились в тепле. Позднее Грибердсон заметил, что немедленно после выпадения снега люди расчищали его, освобождая верхушки шатров, так что на них приходилась не такая большая нагрузка, как казалось с первого взгляда. Но пока Грибердсону было не до наблюдений.

Услышав о беде, женщины завыли, закричали и бросились к пленным.

Прежде чем воины их оттащили, лица ученых покрылись глубокими царапинами. Троих женщин Грибердсон успел ударить ногой в живот, две из них упали, третью вырвало.

Он мог легко убить их, но предпочел этого не делать. Рослый мужчина, который ударил Грибердсона, смеялся, когда отгонял женщин. Затем он подошел и несколько раз хлестнул Джона по лицу, но на сей раз без злобы, улыбаясь щербатым ртом.

Пленных провели по глубокой траншее.

Стены траншеи поднимались выше головы Грибердсона. Шатры стояли тремя концентрическими кругами, и самый большой из них находился в центре. Здесь жил вождь с женой, матерью, тремя дочерьми и шестилетним сыном. На деревянных стеллажах находились четверть бизоньей туши и туша оленя, на других были копья, топоры, каменные ножи, скребки и швейные принадлежности из кости и сухожилий. В центре шатра был очаг, формой напоминавший сердце, в нем пылали сучья, дым от которых, расползаясь по жилищу, вытягивался через узкое отверстие в крыше.

Уже в нескольких шагах от очага температура воздуха не превышала десяти градусов по Фаренгейту, но обитатели, тем не менее, довольствовались набедренными повязками из львиных шкур. Шатер заполняли запахи кислого пота, шипящей на камнях слюны, шкур, сохнувших у огня, гнилых зубов, липкой грязи, тухлого мяса, что оставалось на костях, сваленных в углу, и экскрементов в двух долбленых деревянных корытах, заменявших ночные горшки.

Войти сюда с улицы было все равно, что получить удар кулаком. Но путешественники во времени, ежедневно бывая в шатрах племени воташимгов, успели уже привыкнуть к их ароматам.

Грибердсон адаптировался почти мгновенно, во всяком случае, жалоб от него никто не слышал, Силверстейну до сих пор бывало не по себе.

Пленникам развязали руки, и женщины сняли с них ранцы и всю одежду, оставив лишь трусы.

Грибердсон обдумал шансы на спасение и решил, что пытаться бежать не стоит. Если даже копьеносцы в шатре не убьют его, и он сумеет проскочить, по морозу далеко без одежды не убежать. Он не обладал закалкой туземца, хотя и был способен на большее, чем люди двадцать первого столетия.

Кроме того, он не знал, что с ними собираются делать, и решил подождать.

Он стоял массируя и разминая затекшие руки. Дикари, хоть и привязали его за лодыжку к основанию центрального шеста прочным сухожилием, все же шли на риск. Точно так же привязали и Силверстейна. Сухожилие оказалось достаточно длинным, чтобы они могли присесть к огню, что ученые и сделали, не встретив возражений. Казалось, вождя и рослого воина забавлял жалкий вид дрожавших пленных.

- Как вы думаете, что они с нами сделают? - спросил Драммонд.

- Не знаю, - сказал Грибердсон. - Но мне кажется, что раз мы убили у них так много взрослых мужчин, они вправе требовать от нас ответа.

- Будут пытать?

- Не исключено, - сказал Грибердсон.

Воины вышли, оставив пленных под охраной подростка и женщин. Мальчик устроился на груде шкур и нацелил на чужаков копье. Женщины сидели в углу на корточках, поглядывая на них с опаской. Одна из девушек была довольно миловидной, если конечно не принимать во внимание ее грязные волосы и лицо. У нее были пышная грудь и довольно округлые бедра, скрываемые под повязкой из волчьей шкуры. Лицо ее было очень похоже на лицо отца, разве что привлекательнее. Она пристально смотрела Грибердсону в глаза.

Грибердсон вряд ли был способен влюбиться с первого взгляда, но подумал, что помощь девушки может пригодиться, если он решит бежать, поэтому ласково поглядел на нее, улыбнулся и даже разок подмигнул.

Это было ошибкой.

Она завизжала, вскочила и выбежала наружу.

Через минуту послышались гневные голоса, и в шатер ввалился вождь и человек, чья размалеванная физиономия и тело однозначно указывали на его профессию.

Подросток встал и указал копьем на Грибердсона. Колени у него при этом тряслись, и сам он был бледен. Женщины встревоженно переглядывались. Похоже, они не видели, как Грибердсон подмигнул девушке. Затем прибежали рослый воин и несколько других мужчин.

Грибердсон ничего не понял из их криков, но шаман приступил к пляске и песнопению, и через несколько минут англичанин догадался, что подмигивать не следовало, эти люди верили в дурной глаз.

Грибердсон не решался подмигнуть шаману, чтобы показать, что его магия сильнее - тот, не мудрствуя лукаво, мог выколоть ему глаза. Но и туземцы не могли понять: одолела ли зло магия племени, или волшебство чужеземцев победило в незримой схватке.

Но выяснить это было несложно. Грибердсона вывели наружу и вытолкнули в центр небольшой площадки, вытоптанной в снегу, затем к нему подошел рослый воин. По окружности возле снежного барьера выстроились мужчины, а за спинами у них толкались женщины и подростки. Воин был шести футов и пяти дюймов ростом, широкоплечий, с мощными ногами и руками. Он выглядел более могучим, чем Грибердсон, и даже складки жира на животе не портили этого впечатления. Он был обнажен, и с Грибердсона тоже сняли трусы. Без объяснений было понятно, что сейчас состоится поединок. Грибердсону стало интересно, зародился ли этот обычай в племени или пришел извне. Маловероятно, что одна маленькая группа была способна создать традицию.

Но вряд ли это было возможно выяснить. Слишком уж мало времени было отведено на изучение эпохи.

Он поприседал, потряс руками и ногами, восстанавливая кровообращение, и несколько раз сжал пальцы. Дрожь прекратилась.