Артур Кларк - ФАТА-МОРГАНА 6 (Фантастические рассказы)

Колдун сделал какие-то вычисления на компьютере и продолжал болтовню.

— Figit Hora,[46] — молвил Акила — Ваша проблема, мой друг, в потере рассудка. Oui? Потеря чувства реальности из-за одного моего неосторожного взгляда. Helas![47] Я прошу у вас прощения.

Предметом, напоминающим разметчик линий в теннисе, Акила нарисовал вокруг платформы Халсона окружность.

— Но вот в чем беда: безопасности вы ищете в детстве. Вам же надо искать ее в зрелости. Черт возьми.

С помощью сверкающих циркулей и линеек Акила рисовал окружности и пятигранники. Потом принялся взвешивать на микровесах какие-то порошки, капал в плавильный тигель различные жидкости из градуированных склянок и рассказывал:

— Множество колдунов ведут оживленную торговлю настойкой из Фонтана Молодости. Да. Молодости вообще много, и фонтанов тоже. Но это не для вас. Молодость не для художников. Для вас лекарство — возраст. Мы должны сделать вас старше.

— Нет, — запротестовал Халсон. — Нет. Молодость — это искусство. Молодость — это мечта. Молодость — это блаженство.

— Для некоторых, да, для всех — нет. И не для вас. Вы прокляты, мой мальчик. Жажда власти. Тяга к сексу. Бегство от реальности. Страсть к мщению. О да, отец Фрейд[48] тоже мой идол. Мы покончим с прошлым за ничтожную цену.

— И какова цена?

— Увидите, когда мы закончим.

Господин Акила разместил жидкости и порошки вокруг беспомощного художника в плавильных тиглях и чашках Петри. Он подготовил запал и собрал цепь от окружности до электротаймера, который тщательно отрегулировал. Он подошел к полке, где стояли бутылочки с серой, взял маленькую склянку под номером 5 271 009, наполнил шприц и сделал Халсону инъекцию.

— Мы начинаем, — произнес Акила, — очищение ваших снов. Voila![49]

Он пустил таймер и стал расхаживать перед полками. Наступило молчание. Неожиданно заиграла музыка, и записанный на пленку голос начал непереносимое песнопение. И сразу же окружающие Халсона порошки и жидкости вспыхнули ярким пламенем. Он засыпал от музыки и дыма. Мир беспорядочно вращался вокруг него.

К Халсону прибежал председатель Объединенных наций. Это был высокий, худощавый человек, веселый, но грубоватый. Он размахивал руками.

— Господин Халсон! Господин Халсон! — кричал он. — Где вы были, мой сладкий? Черт возьми! Hoc tempore.[50] Вы знаете, что случилось?

— Нет, — ответил Халсон. — А что случилось?

— После вашего спасения из сумасшедшего дома… водородные бомбы. Двухчасовая война. Все кончено. Hora fugit. Утеряна способность к деторождению.

— Что?!

— Жесткая радиация, господин Халсон, уничтожила способность к деторождению. Черт возьми. Вы единственный мужчина, сохранивший свою потенцию. Нет сомнений в загадочной мутации в вашем роду, благодаря чему вы отличаетесь от других. Черт возьми!

— Нет.

— Oui. Вы ответственны за население мира. Мы сняли вам апартаменты в Одене. Там три спальни, мой родной. Три. Первого класса.

— Да это моя мечта!

Его поездка в Оден была триумфальной. Он был увешан гирляндами цветов, ему пели серенады, ему аплодировали. Восторженные женщины выпрашивали его внимание. В своих апартаментах Халсон вдоволь ел и пил. Раболепно вышел высокий и худощавый мужчина. Он был весел, но резок. С собой он принес список.

— Я Мировой Сводник, господин Халсон, — сообщил он. Черт возьми. 5 271 009 женщин требуют вашего внимания. Красота каждой гарантирована. Начинайте с номера один и дальше.

— Значит, начинаем с рыжей, — заявил Халсон.

Привели рыжеволосую девушку. Она была по-мальчишески стройной, с маленькой твердой грудью. Следующая была широка в кости. Пятая напоминала Юнону,[51] а ее груди были похожи на африканские груши. Десятая воскрешала в памяти женщин Рембрандта.[52] Двадцатая была очень гибкой. Тридцатая — юношески стройной, с небольшими твердыми грудями.

— Кажется, мы уже встречались? — спросил Халсон.

— Нет, — ответила она.

Следующая была широка в кости.

— Знакомое тело, — произнес Халсон.

— Да нет же, — было ответом.

Пятидесятая напоминала Юнону с грудями, как африканские груши.

— Мы знакомы? — спросил Халсон.

— Нет.

Вошел Мировой Сводник с настойкой для поддержания сил.

— Никогда не пользовался этим, — заявил Халсон.

— Черт возьми! — воскликнул Сводник. — Да вы исполин. Слон. Неудивительно, что вы возлюбленный Адам. Теперь понятно, почему они рыдают от любви к вам.

И он сам выпил настойку.

— Вы заметили, что все они одинаковы? — пожаловался Халсон.

— Нет! Они совсем не похожи. Parbleu! Это оскорбление моей службы.

— О, они, конечно, отличаются одна от другой, но типы повторяются.

— Да! Такова жизнь, мой друг. Как известно, жизнь циклична. Разве вы, художник, этого не замечали?

— Я не предполагал, что это относится и к любви.

— Ко всему. Wahrheit und Dichtung.[53]

— Это вы там говорили, будто они рыдают?

— Oui. Они рыдают.

— Почему?

— Страсть к вам. Черт возьми.

Халсон задумался о по-мальчишечьи стройных, ширококостных, похожих на Юнон, на женщин Рембрандта, гибких, рыжеволосых, блондинках, брюнетках, белых, черных и коричневых женщинах.

— Я не заметил ничего подобного, — произнес он.

— Так посмотрите сегодня, отец мира. Начнем?

И правда, раньше Халсон не замечал, что все эти женщины льют по нему слезы. Он был польщен, но слегка расстроен.

— Почему бы вам не улыбнуться? — произнес он.

Но они не улыбались или не могли улыбаться.

На крыше, где Халсон обычно делал зарядку, он решил проконсультироваться с тренером, высоким, худощавым человеком с веселыми, но резкими манерами.

— А? — протянул тренер. — Черт возьми. Не знаю, виски с содовой. Должно быть, для них это тяжелый опыт.

— Тяжелый? — обиделся Халсон. — Почему? Что я такого им сделал?

— Шутите, да? Весь мир знает, что вы делаете.

— Нет, я хотел сказать… Что в этом тяжелого? Они же только и ждут меня, разве нет? Разве меня не ждали?

— Загадка. А теперь, возлюбленный отец мира, займемся упражнениями. Готовы? Начали.

Внизу, в ресторане, Халсон расспросил старшего официанта, высокого, худощавого человека с веселыми, но резкими манерами.

— Конечно, вы понимаете, господин Халсон. Эти женщины обожают вас и могут надеяться на нечто большее, чем одна ночь любви. Черт возьми. Конечно, они разочарованы.

— Чего они хотят?

— Того, чего хотят все женщины, мой дорогой. Постоянных отношений. Брака.