Артем Наменский - Тепловой барьер

– Ну и зачем это было делать? – возмутилась Синистра, – ты подвергал опасности нас обоих. И ради чего? Что б оставить без пищи хищника, который, возможно, после этого умрёт от голода, или что б спасти какое-то животное?

– Откуда я знаю? Человек хоть и всеядное существо, но в первобытные времена всегда страдал от хищников. Возможно, это древний инстинкт – протянуть руку помощи страдающему от хищника.

– Смотри, доведут нас эти твои древние инстинкты. Не хватало ещё, что б железнодорожники на шум сбежались. Тогда точно несдобровать.

– Камень, – подал голос Люмбрик.

Тихомир дал Люмбрику камень, и они двинулись дальше. Нити, свисавшие с потолка, обходили стороной. Несколько раз подходили довольно близко к выходам магмы, но уже в двадцати метрах от этих огненных образований становилось так невыносимо жарко, что о дальнейшем к ним приближении не было и речи. А так на протяжении суток пути ландшафт не менялся. Всё та же каменная пустыня с валунами, поросшими белой плесенью, лениво бродящими быками и свисающими с потолка нитями. Один раз, издалека, они видели десяток железнодорожников, но те не обратили на Тихомира никакого внимания, толи не заметили, толи находился он слишком далеко от железной дороги.

Очень удивительно во время всего этого путешествия вёл себя Люмбрик. Всю дорогу он грыз камешки. Время от времени, в местах, где камней было особенно много, Тихомир останавливался, Люмбрик спрыгивал с руки и выкатывал ему под ноги интересующие его камешки. Тихомир их складывал в карман и периодически скармливал зверю. Удивительным было то, что Люмбрик абсолютно не набирал вес, хоть уже и съел камней не меньше двух сотен килограмм. При этом он ещё и не гадил, либо делал это так искусно, что Тихомир этого попросту не замечал. Отношение к камням тоже поражало. Один раз он проходил около какой-то россыпи синих минералов. Люмбрик на руке аж затрясся от вожделения и, пока Тихомир не набил камнями все карманы, не хотел отпускать того идти дальше.

Со временем Тихомир заметил, что свисающих с потолка нитей становилось всё меньше и меньше. Потом они исчезли вовсе. Причину он выяснил, когда поднял голову вверх. Потолок находился метрах в пятистах. Либо он поднимался постепенно, либо одним крутым уступом, Тихомир этого не заметил. Ещё через пару часов ходьбы его «бинокль» выхватил далеко впереди отвесную скалу, а потолок успел подняться на пару километров. Поводив взглядом по сторонам, Тихомир отметил, что дорога уходит чёрным тоннелем в эту скалу. Почему-то он подумал, что выход должен быть, и начал сосредоточенно изучать линию, где потолок сливается со скалой. После десятка минут изучения этой поверхности он всё-таки увидел отверстие почти под самым потолком.

– Синистра, – позвал он программу, – по-моему, нам туда.

– Полетели, – хладнокровно ответила она.

Тихомир раскрыл крылья и начал медленно подниматься вверх. За столько времени он относительно привык к жуткой жаре, которая его окружала, но когда они поднялись вверх метров на пятьсот взмолился.

– Синистра, сделай защиту.

Ещё через несколько сот метров, когда они не пролетели и половину пути, заговорила Синистра.

– Не долетим мы. Уже сейчас моя защита не выдерживает такой большой температуры.

Они стремительно полетели вниз. Только около земли Синистра затормозила и мягко опустила его на землю.

– Я думал о такой ситуации, – расстроено сказал Тихомир, – когда мы ехали в дизеле, температура тоже начала повышаться. Дошла до высшей точки, и потом начала опускаться. Но мы были в дизеле. Он мчался Бог знает с какой скоростью. Скорее всего, из-за того, что мы проскочили наивысшую точку на высокой скорости, воздух между вагонами не успел накалиться до температуры окружающей среды.

– Ты хочешь сказать, что обратная дорога отсюда возможна только на дизеле?

– Не знаю, возможно, есть какой-то температурный пояс. Следуя сведениям учёных из нашего мира, везде, где бы они ни бурили глубинные скважины, температура к глубине очень сильно повышалась. Если строение наших миров схоже, то они просто не добурились до той глубины, где температура начала бы понижаться.

– Значит, вероятнее всего, температурный пояс охватывает всю планету. Так что, только на дизеле?

– Ага, пошли к железнодорожникам билет покупать. До Москвы. Как ты думаешь, продадут?

– Продадут, если только билет будет на тот свет.

– В принципе, мы можем направится на конечную станцию дизеля и сесть на него там.

– Но он уже не поедет этим путём. Гриб разрушен, а ездил он туда, скорее всего, именно из-за гриба.

– Кто знает, может там какой-нибудь вокзал. Выберем себе купэшку покруче, наберём пива и до Москвы так сказать, с шиком проедемся, семечки у бабок на остановках покупать будем.

– Да, похоже, другого выхода у нас нет.

Пока они беседовали, на землю опустился странный красноватый туман. Сырости от него не чувствовалось. Запаха не было тоже. Но был он настолько густым, что видимость снизилась до одного двух метров. Пришло время активизировать сапоги, и они повели их по обратному маршруту. Интересно, что они несколько раз натыкались на быков, а те на них не обращали ровным счётом никакого внимания. Лежали, скрутившись в почти идеальную сферу. Даже когда Тихомир в тумане споткнулся и, под бурные ругательства Синистры, упал на одного из них. Создавалось впечатление, что они чего-то или кого-то боятся. Тихомиру, мягко говоря, тоже было не по себе. Никогда не пил валерьянки, подумал он, но сейчас бы пол жизни отдал за одну баночку. Плесень от такого тумана распухла и белыми шапками сидела на валунах. Может этот туман и является той питательной субстанцией, от которой они растут. В любом случае она время от времени издавала тихие хлюпающие звуки. Каждый раз после такого «хлюпа» Тихомир испуганно шарахался в сторону. А потом пространство разорвал рык. Неизвестно на сколько децибел, и на каком расстоянии. То что, это рычал хищник, сомнений не вызывало. И в клеточном и в плазмоидном мире разъярённые голодные хищники рычали точно одинаково. Хищник явно попал в лапы нитей, но до самой смерти его голос не сменялся на жалобный, а становился всё злобнее и яростней. Смелости это Тихомиру не прибавило. В этой адской жаре его начала бить нервная дрожь. Через час они услышали ещё один рёв. Этот длился подольше, и ярости в нём было не меньше. Создавалось впечатление, что он участвует в какой-то драке. Рёв резко оборвался, будто хищнику перерезали горло. Да, местечко не из приятных, а во время прихода тумана тем более.

Минут через двадцать они наткнулись на место драки. На земле, под валуном лежало четырёхметровое существо, увешанное роговыми пластинами. Интересно, что существо имело три рта. Один в виде метрового хоботка с мелкими зубчиками на конце – он располагался на животе хищника. Второй и третий впереди тела, на утолщении, которое можно было назвать головой. Тот, что рассекал всю голову, имел многочисленные десяти сантиметровые клыки, но не имел пищеварительного отверстия. Вероятно, этот рот являлся только лишь орудием убийства. Что б поглотить жертву, хищнику, скорее всего, нужно было применить другой рот, чуть пониже, с многочисленными жевательными роговыми пластинами. Хоботок, надо полагать, служил для жертв с мощным панцирем, чтоб через место, где этот панцирь слабее всего, высосать из добычи все мягкие ткани. Для передвижения по бокам хищника располагались всё те же ряды ласт, а тело заканчивалось длинным хвостом с булавообразным кончиком.