Георгий Реймерс - Неземной талисман (Сборник)

Вудд заметно побледнел. Его возмущало поведение моряка. Как он на нее смотрит! И потом — обращение! Не успел познакомиться, а уже называет по имени. Зная свою сотрудницу не первый год, Вудд никогда не позволял себе ничего подобного.

Сухо поклонившись, профессор поблагодарил за любезное приглашение. Он, конечно, очень признателен, но, к сожалению, вряд ли сможет принять участие. Работа… Неотложные дела…

Джек украдкой взглянул на своего патрона и присоединился к нему.

Допив кофе, оба поблагодарили хозяйку и распрощались. Уинтер встал. Он тоже собрался уезжать. Оставаться у девушки дольше становилось неудобным. Лила пошла его проводить. Уже вечерело, а перед сном она всегда совершала прогулку.

Молодые люди молча шли по тенистой аллее. Говорить что-нибудь ненужное, неискреннее не стоило. Говорить то, что на сердце, пожалуй, еще рановато. Лучше молчать.

Около машины оба остановились.

— Ну вот и пришли, — с сожалением вздохнул Уинтер. — Спасибо, мисс Лила, за чудесно проведенное время.

Девушка подняла на него глаза.

— Если желаете, сходим к обрыву, попрощаемся с солнцем. Я каждый вечер смотрю, как оно тонет в море, машу рукой, шепчу: «Спокойной ночи»… — и рассмеялась.

Уинтер осторожно взял Лилу за руки. Его глаза расширились и потемнели.

— Вы очень, очень хорошая…

— О, зачем же так торжественно! — улыбнулась Лила и высвободила руки. Пойдемте, Фред! Это совсем рядом.

Притормаживая машину только на особенно крутых поворотах, Уинтер мчался по извилистому спуску. Охваченный радостным возбуждением, он пел и орал, как мальчишка, разную ерунду, какая только приходила в голову. Все казалось ему прекрасным. И глубокое ночное небо, усеянное мерцающими хороводами звезд, и черные силуэты пальм на фоне посеребренного лунным светом океана, и пронзительный звон цикад, влетающий в уши вместе со свистом рассекаемого на большой скорости воздуха… Он нашел девушку! Такую девушку, о которой даже не мечтал! И теперь готов бороться за нее со всем миром. Будь он проклят, если не свернет шею любому, кто осмелится встать между ними!

Машина вылетела на ровный участок дороги и с нарастающей скоростью понеслась под уклон.

— Что это?

Впереди, под ослепительным светом фар, заметался маленький зверек. Он бросился было бежать, но два огненных глаза приближались со страшной быстротой. Зверек в ужасе сжался, замер на дороге жалким серым комочком и тут… Пронзительный скрип взорвал ночную тишину. Машина с намертво заторможенными колесами проползла поинерции и остановилась у самой обочины дороги, над обрывом. Зверек все еще лежал. Лейтенант потер ушибленную во время резкого торможения голову и, заложив два пальца в рот, озорно свистнул.

— Счастливого пути, дружище! — рассмеялся он, глядя как в свете фар мелькает белый хвостик удирающего зверька.

У любого сослуживца Уинтера этот эпизод вызвал бы недоумение. Никто не мог и подумать, что грубоватый моряк способен ради спасения ничтожной зверюшки остановить над обрывом мчащуюся машину.

Чего только не делает с людьми голый маленький карапуз с игрушечным луком и крылышками за спиной!

Войдя в спальню, Лила распахнула окно и облокотилась на подоконник. Спать еще не хотелось. От возбуждения чуть кружилась голова и было легко, так легко, что, казалось, стоит взмахнуть руками, и поплывешь ввысь над лесом, над морем… туда, к этой серебряной луне, наполовину прикрытой стрельчатым листом пальмы…

Дурманящий аромат цветов и таинственные звуки тропической ночи обостряли чувства.

Долго она сидела, перебирая в памяти события дня, потом опустила шелковую портьеру и зажгла ночник.

На маленьком столике у кровати стояла ваза с букетом, подаренным ей моряком. Лила зарылась лицом в цветы. Прохладные лепестки приятно щекотали разгоряченные щеки.

Вудд отшвырнул книгу и встал с кресла. Даже чтение его не отвлекало. Мысли все время возвращались к одному и тому же. И надо же было ворваться в их спокойную жизнь этому офицеришке! От военных всегда только одни неприятности!

Вспоминая, какой благожелательный прием был оказан моряку, профессор еще больше вознегодовал.

— Пустая, взбалмошная девчонка! Таким, конечно, нравятся разнаряженные, как фазаны, опереточные молодчики! Как это называется в животном мире? Ах да, половой деморфизм. — Вудд даже фыркнул от возмущения. — И что Лила, научный сотрудник, человек высококультурный, в нем нашла? Атлетическую фигуру, физиономию голливудского героя и черные усики…

Вудд подошел к зеркалу. Сравнение было не в его пользу. Он выбежал на веранду. Из комнаты Джека О'Келли раздавался храп.

«Вот ведь, спит, как медведь! Хорошо иметь здоровые нервы», — с завистью подумал Вудд.

Прогулка по замершему лесопарку несколько успокоила ученого. Мысли вернулись в обычную колею. Забыв про все житейские неприятности, он задумался над последней работой. Опыты с актиниями стали давать обнадеживающие результаты.

Незаметно для себя Вудд очутился около коттеджа Лилы. Заметив свет, он скользнул по окну безразличным взглядом и замер. На шелковую портьеру окна ночник отбрасывал тень стоящей около трюмо девушки. Лила раздевалась. Силуэт повторял на полотне все ее движения.

«Уходить немедленно. Закрыть глаза и бежать!» — замелькали мысли.

Но Вудд, сознавая, что поступает непорядочно, все же не двигался с места и, как загипнотизированный, смотрел на окно.

Освободившись от одежды, девушка вынула шпильки и тряхнула головой. Пышный водопад волос упал на ее плечи, потом ниже, к талии… Расправляя волосы, Лила закинула руки за голову. На портьере четко обозначилась в профиль ее красивая, стройная фигура. Такого Вудд не смог выдержать. С бешено бьющимся сердцем, на цыпочках, как вор, он отошел подальше от дома, а потом опрометью бросился бежать.

Глава 8

Этот день был как-то особенно хорош. И солнце пекло не так безжалостно, и налетающие с океана порывы соленого ветра были свежее, чем всегда… Одним словом, с утра все началось удачно.

Удовлетворенно потирая руки, Вудд в сопровождении Джека и Лилы прохаживался вдоль клеток.

— Живы ведь! Все живы! — то и дело восклицал он, и его глаза весело поблескивали.

Круглая физиономия Джека сияла, как начищенный самовар, а Лила даже пританцовывала от избытка радости. Девушка очень жалела подопытных животных. Она быстро к ним привыкала, и когда очередную обезьянку или собачку уносили в комнату за железной дверью, у Лилы на глазах навертывалисьслезы. Для научного сотрудника такая сентиментальность была, конечно, непозволительной. Но что же поделать! Ведь она все-таки женщина.