Генри Каттнер - Одержимость

— Какое лицемерие! — вскричал он. — Как это похоже на вас! Использовать доверчивую женщину, чтобы отшвырнуть ее, когда можно вернуться к своей…

Вошла Кедра Уолтон. Сэм краем глаза увидел, как Сари вскинула голову, всплеснув золотисто-зелеными волосами, как под сверкающим платьем напряглись ее плечи. Но смотрел Сэм только на Кедру.

Словно ничего не услышав, она быстро шла через зал.

Высокая, стройная, прекрасная, с гордо откинутой головой и тяжелой копной волос. Она на ходу расстегнула плащ, сбросила его, и он сверкающим водопадом опустился на пол. Белые тонкие руки протянулись к Захарии.

«Так и должно быть, — подумал Сэм. — Не могла она бросить Захарию в такую минуту». Их связывали много десятилетий, даже столетия. Они давно стали единой душой и разумом. А главное, она любила его. И вот она пришла, чтобы выручить его, чтобы помочь ему бороться.

Но все забыли о Сари. Сэм успел перевести на нее взгляд; Захария тоже обернулся, но опоздал. Сценарий Сэма развивался. Измотанная психика Сари, добитая наркотиками, что подсунул ей Сэм, стала неуправляемой. Остановить ее уже никто не мог.

Все было предопределено. Сари ненавидела Захарию и Кедру. И стоило ей увидеть, что они снова вместе, как безотчетная ярость поглотила ее. Родившись под знаком взорвавшейся Земли, она сама была обречена взорваться во вспышке безумного гнева.

За долю секунды чинное собрание невозмутимых бессмертных превратилось в омерзительную свалку. Мужчины толпой набросились на вопящую Сари, в невероятной толкучке пытаясь оторвать ее пальцы от горла Кедры.

Усмехнувшись, Сэм нажал на кнопку пульта и его лицо появилось на общественных экранах. Зловещий ропот толпы сменился тишиной, когда Сум закричал в микрофон:

— Харкеры! Харкеры! Что случилось? Почему нет связи? Харкеры! Вы слышите меня?

Бессмертные не отвечали.

— Харкер! Харкер! Ты что, покинул Делавер? Ответь мне!

Прогрохотала еще одна бомба. Купол Делавер ощутимо сотрясся. Толпы, качнувшиеся вместе с ним, негодующе загудели.

Сквозь грохот и треск империумного купола слышался голос Сэма:

— Делавер! Делавер! Ответьте! Если Харкеры сбежали, кто у власти? Делавер! Ответьте!

Внезапно на экране появилось лицо Захарии. Он тяжело дышал и пытался отереть с лица кровь, текущую из глубокой царапины на щеке. Но в его голосе прозвучало ледяное спокойствие:

— Мы и не собирались бежать. Мы…

Страшный рев толпы заглушил его голос. Взревел весь Купол Делавер. Случилось невероятное — толпы осмелились усомниться в бессмертных. Страх смерти уничтожил инстинктивное преклонение перед ними. Короткоживущие впервые возмутились.

Захария продолжал открывать рот, но его никто не слышал. Истеричный рев толпы поглотил все остальные звуки. Людям, должно быть, показалось, что Купол рушится, а потрепанный вид вернувшегося на экран Захарии только подстегнул эти подозрения. Случилось что-то ужасное, но что именно, люди могли только гадать, а Купол все сильнее и сильнее сотрясался от приближающихся взрывов. Ужас вырвался из многих тысяч глоток звериным ревом. Толпы, яростно скандируя, стали требовать капитуляции.

И тут Сэм ошибся.

Ему бы молча сидеть и спокойно наблюдать развитие событий. Он сделал все, как следовало: натравил толпу на бессмертных, и тем некуда было деваться, кроме как уступить требованию народа. Но Сэм не выдержал невозмутимого вида Захарии. О, как он их ненавидел! Как желал он унизить их, увидеть страх в их глазах. У него помутилось в голове от неистового желания ударить это холеное юное лицо, вырвать у гордого бессмертного признание в поражении.

Но он не мог его ударить. Сэму оставалось только прокричать в микрофон что-то неразборчивое. Из-за несмолкаемого шума никто его не понял, но когда общественные экраны заполнило его грубое рыжебровое лицо, толпы смолкли и услышали его слова:

— Немедленно сдавайтесь! — яростно ревел Сэм. — Харкеры не способны управлять Куполом! Отдайте нам все, что мы требуем! И если не боитесь, покажите, что у вас там творится в Зале Совета! Включайтесь в связь! Попробуйте показать, насколько разумны Харкеры в момент кризиса! Нет! Подождите! Давайте, я покажу! Люди куполов! Сейчас вы увидите Блейза Харкера!

На заднем плане экрана тень, которой был Захария, сделала нетерпеливый жест. Лицо и голос Сэма исчезли. Ясно стал виден Захария. Он наклонил на экране голову, словно Бог, разглядывая охваченную паникой толпу у своих ног. Спокойно он сказал:

— Вы в безопасности, люди Куполов. Ни одна бомба не упадет на вас. Но у меня есть для вас новость, которую я до сих пор скрывал. Пришло время сказать все. Этот человек, Джоэль Рид, заверил вас, что никогда не видел своего отца. Он поклялся смыть позор со своего имени. Поклялся сделать для колонизации поверхности все, что наобещал когда-то его, якобы, отец, Сэм Рид.

Захария сделал паузу и отчеканил:

— Люди куполов, этот человек снова солгал вам. Он и есть Сэм Рид!

Только через некоторое время тишину нарушил гул толпы. Захария поднял голову и продолжил:

— Мы можем это доказать. У нас есть снимок сетчатки его глаза и отпечатки пальцев. Мы представим вам их. Но посмотрите внимательно на этого человека. Это Сэм Рид, и он уже однажды обманул вас. Можете ли вы еще раз поверить ему? Можно ли верить человеку, которому все вы безразличны, и которого интересует лишь личная выгода? Да, можете довериться ему, но он вас все равно обманет, — Захария повернулся к Сэму. — Сэм Рид, что вы скажете людям, которых вы обманули? Или вы будете отрицать это? Отвечайте же, Сэм Рид.

Лицо Захарии на экране ушло в тень. Крупным планом перед толпой предстал Сэм.

Захария тяжело дышал. Дрожащей рукой он отирал кровь со щеки. Захария утратил свое хладнокровие!

Пока этого никто не понял. Даже Сэм. Потом он поймет это, но сейчас ему надо было соображать быстро. Не более чем через пятнадцать секунд он обязан ответить. Ответ у него почти созрел. Он знал это. Он ощущал его, но пятнадцать секунд уже прошли…

Но тут его осенило. Захария все же допустил ошибку. И фатальную! Мыслить быстро бессмертные не привыкли. За долгие беззаботные столетия они разучились мгновенно определять опасность и быстро устранять ее. Они привыкли оперировать столетиями, не не днями и, тем более, не секундами.

Лицо Сэма на экране разгладилось, он рассмеялся.

— А-я и не буду отрицать! Да, я допустил ошибку, но сам же ее и исправлю. Харкер прав: я — бессмертный!

Он помолчал, чтобы все осознали услышанное.

— Когда мне в лицо бросили наркотический порошок, мне было сорок лет. Еще сорок лет я отсутствовал. Но взгляните на меня. Похож я на восьмидесятилетнего? — Он смотрел на людей с тысяч общественных экранов. Лице его излучало непоколебимую уверенность.