Максим Курочкин - Аниськин и сельские гангстеры

«Значит, дело в бычках, – решил для себя Костя, – значит, именно один из них и был настоящей уликой, способной обличить истинного убийцу. А я не сберег».

Юноша собрал жалкие остатки прежней роскоши, вышел на крыльцо и подозвал Мухтара.

– Что же ты, дружок, не устерег? – беззлобно потрепал он его между рогов, – чужие гадкие дядьки воруют наши улики, а ты спокойно щиплешь травку. Некрасиво.

Козел понимающе смотрел в Костины глаза своими круглыми, выразительными глазами и, казалось, внимательно слушал хозяина.

– Ну, ничего. Отсутствие результата – тоже результат. Зато теперь мы почти точно знаем, что убийца курит одну из известных нам марок сигарет. Значит, скорее всего, это мужчина или курящая женщина.

Мухтар на последних словах хозяина резко утвердительно кивнул и затряс своей редкой бородкой. Бородка, составляющая гордость любого козла, выглядела не лучшим образом. Вся в каком-то мусоре, пыльная, вонючая.

– Так не пойдет, – засмеялся Костя, – сыскная собака должна представлять собой образец ухоженности и корректности, а ты выглядишь, как обыкновенный мелкий рогатый скот. Вот закончим дело, повезу тебя в город к лучшему собачьему парикмахеру. Или хотя бы помою и бородку расчешу. Кстати, настоящие кинологи у бородатых собак моют бороду после каждой еды, мы это в школе милиции проходили. Так что давай начнем построение имиджа именно с приведения в порядок бородки.

Костя сбегал за гребнем, ножницами, нашел кусок хозяйственного мыла и стал отлавливать козла, который, почуяв неладное, отказался повиноваться команде «ко мне» и с невинным видом щипал остатки травки в углу двора. После недолгого противоборства животное сдалось на волю своего победителя. Конечно, будь кто другой на месте Комарова, Мухтар справился с ним бы в два счета. Кто хоть раз вступал в единоборство с матерым козлом, тот прекрасно это понимает. Это животное до дибилизма безрассудно, не прощает ни малейшего покушения на свое козлиное достоинство и подозревает в дурных намерениях даже тех, кто относится к ним с искренней симпатией и уважением, если таковые вообще существуют на свете.

Мухтар только немного отличался от сородичей: а именно, он обожал хозяина и даже подумывал в какой-нибудь критической ситуации отдать за него жизнь. Поэтому он только немного поломался и, шумно вздыхая, отдался в руки хозяина.

Борода Мухтара была и впрямь в чрезвычайно неприглядном виде. Спутанная, местами сваленная, вся в каких-то крошках. Сначала Костя взялся за колтуны. Некоторые из них распутывались, к самым упрямым приходилось применять жесткие меры в виде ножниц.

– Господи, ну что ты сегодня ел, – опять возмутился Комаров, борясь с крошками, которые крепко впиявились в бородку подчиненного. – На хлеб не похоже, на траву сухую – тоже. Табак, что ли. Точно, табак. Где это ты табака нажрался? И разве козлы табаком питаются? Табак… Табак… Где-то сегодня табак уже упоминался. Табак!!!

Костя вскочил. Жуткая догадка мелькнула в его голове. Он быстро забежал домой, выхватил из уцелевшей пачки «Парламента» одну сигарету и сунул ее под самый нос Мухтара. Мухтар ликующе заблеял и с радостью схватил мягкими губами предложенную ему сигаретку. Комаров с ужасом наблюдал, как напарник-предатель с нескрываемым удовольствием пожирает дорогую сигарету.

– Так это ты, – хриплым шепотом сказал он, – это ты слопал мои улики.

Мухтар будто не понимал своей роковой ошибки. Он просяще заглядывал в глаза хозяина, тыкался влажным носом в его руки и карманы, привставал на задние лапы.

– Еще папироску просишь? – саркастически спросил Комаров, – ты хоть понимаешь, скотина ты безмозглая, что наделал? Ты понимаешь, что уничтожил единственную важную улику из всего хлама? Ты понимаешь, что меня теперь… Меня теперь могут из органов попереть!

Слезы закипали в глазах юноши. Он сурово оттолкнул от себя проштрафившегося сотрудника и вынес суровый вердикт:

– С этого момента ты отстраняешься от дела на три дня. Пусть тебя мучают угрызения совести, но на слежку я тебя не возьму. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Костя вынес из дома новый ошейник, который уже давно справил в районе и хотел преподнести товарищу в торжественной обстановке. Достав из сарая длинную веревку, он привязал один конец ее к ошейнику, другой – к забору и не терпящим возражений голосом подозвал слабохарактерного напарника.

Мухтар доверчиво подошел к хозяину. Может, он не знал, что тот коварно задумал лишить его свободы, а может, в душе был вполне согласен с приговором старшего по должности.

Костя застегнул на покорно подставленной шее застежку, принес воды в миске и вышел за калитку.

– Лучше бы ты ел фантики, – донеслось до Мухтара.

«Все сходится, – грустно размышлял он, шагая по улице, – дверь я не запираю, да и дед мог оставить ее приоткрытой. Нюх у козлов, говорят, не слабее собачьего. А если он так западает по табаку, то легко мог найти чемодан с бычками. Жаль, конечно, но придется сегодня обойтись без помощи Мухтара. Пусть посидит наказанным, подумает над своим поведением».

Только сейчас Комаров вспомнил, какую он допустил ошибку.

Он поступил очень глупо, не объяснив Мухтару суть его проступка. Получается, что козел подвергся наказанию только за то, что съел предложенную хозяином сигарету! Надо было завести его в дом, указать на шкаф, потыкать носом, как шкодливого щенка, в разоренный чемодан.

«Эх, простофиля, – ругал себя Комаров, – а еще овчаренка хотел завести. Только испортил бы хорошего служебного пса. Тебе только на козлах тренироваться».

В этих грустных раздумиях он не заметил, как дошел до дома Елены. График дойки он раздобыл еще вчера, так что теперь мог приблизительно знать, когда хозяйка дома и сколько у нее в запасе свободного времени. По его расчетам, сейчас женщина должна была вернуться с дневной дойки. Значит, необходимо было срочно затаиться. Легко сказать! Довольно просто было затаиться в окрестностях дома Савской. Она жила немного на отшибе, а одна из сторон забора и вовсе заросла лебедой и крапивой. Федорчуки же жили почти в центре села, дом с двух сторон зажимали соседние дворы, напротив тоже стояли дома с неизменными дряхлыми старушенциями, не покидающими лавочки даже в ураганный ветер и палящий зной.

Хорошо в городе! Пристроился в неприметной «Ауди» с затененными стеклами на обочине, или просто занял скамейку в сквере с газеткой – и следи себе, хоть весь месяц. Никто не обратит на тебя внимания и даже не запомнит внешности. В крайнем случае, вполне подойдет подъезд или чердак соседнего дома. А здесь – попробуй попросись к кому оборудовать чердак его дома под наблюдательный пункт! Не успеешь приставить лестницу, как весь Но-Пасаран сбежится следить за слежкой за женой скрывающегося Федорчука. Жалко, что Смирнов живет далековато. Пожалуй, он единственный, кому Комаров мог бы хоть немного доверять. По крайней мере, все его советы до нынешнего момента попадали в точку и, кажется, Иван Васильевич не особо распространялся о своей дружбе с молодым участковым, а значит, умел держать язык за зубами.