Айзек Азимов - Основание

— Я этого не говорил. Мы отремонтировали для вас имперский крейсер, хотя мой навигационный отдел хотел заполучить его для научных изысканий.

Регент с иронией повторил последние слова:

— Научных изысканий! Вот именно! Но вы никогда не стали бы его чинить, если бы я не пригрозил вам войной.

Хардин пожал плечами.

— Этого я не знаю.

— Зато я знаю. Эта угроза всегда оставалась.

— И остается?

— Сейчас уже слишком поздно говорить о каких-либо угрозах.

Венус бросил быстрый взгляд на часы, стоявшие на столике.

— Послушайте, Хардин, вы уже посещали один раз Анакреон. Тогда вы были молоды, впрочем, оба мы были молоды, но уже тогда мы смотрели на жизнь с разных точек зрения. Вы ведь тот, кого называют мирным человеком.

— Мне кажется, что насилие — это неэффективный путь к цели. Всегда существует способ выйти из положения, хотя, может быть, и не такой прямой.

— Да, я слышал ваше знаменитое выражение: «Насилие — последнее убежище беспомощного». И все же, — тут регент в забывчивости начал трепать свое ухо, — я бы не назвал себя беспомощным.

Хардин вежливо кивнул головой и ничего не ответил.

— И, несмотря на это, — продолжал Венус, — я всегда верил, что действовать надо прямо. Я верил, что всегда надо прокладывать прямой путь в своему сопернику, и следовал этим путем. Таким образом я многого добился и надеюсь добиться еще большего…

— Знаю, — перебил его Хардин. — На мой взгляд, этот пресловутый прямой путь вы проложили для себя и своих детей, и ведет он прямо к трону, если вспомнить недавний несчастный случай с отцом короля, вашим братом, и довольно слабое состояние здоровья вашего нового короля. Ведь у него слабое здоровье, не правда ли?

Венус нахмурился, и голос его стал резче.

— Вам было бы полезно, Хардин, избегать кое-каких тем в разговоре. Вы, конечно, считаете, что как мэр Терминуса находитесь в привилегированном положении и можете делать всякие… гм… глупые замечания. Но если это так — не обманывайте себя. Меня трудно напугать словами. Один из моих жизненных принципов в том, что трудности исчезают, когда ты смело идешь им навстречу, и я еще ни разу не поворачивался спиной к проблемам.

— Я в этом не сомневаюсь. И к какой именно трудности вы собираетесь не поворачиваться спиной в настоящий момент?

— К трудности, Хардин, уговорить Основание помочь нам. Видите ли, ваша политика мира заставила сделать вас несколько серьезных ошибок просто потому, что вы недооценили смелости своего противника. Ни один человек не осмелился действовать, как вы.

— Например?

— Например, вы прибыли на Анакреон один и в мои покои вошли тоже один.

Хардин огляделся по сторонам.

— И что же в этом неправильного?

— Ничего, — ответил регент, — кроме того, что снаружи этой комнаты стоит пять охранников, хорошо вооруженных и готовых стрелять по велению моему или короля. Я не думаю, что вам удастся уйти, Хардин.

Брови мэра высоко поднялись.

— Я сейчас никуда не собираюсь уходить. Но неужели вы меня можете так сильно бояться?

— Я вас вообще не боюсь, но так вы будете больше уверены в моей непреклонности. Или вы хотите назвать это демонстрацией силы?

— Называйте, как хотите, — ответил Хардин безразличным тоном. — Я не собираюсь обсуждать с вами этот инцидент, как бы вы его ни называли.

— Я уверен, что ваше отношение переменится со временем. Но вы сделали еще одну, ошибку, Хардин, куда более серьезную. Насколько я знаю, ваша планета — Терминус — почти не имеет никакой защиты.

— Естественно. Чего нам бояться? Мы никому не угрожаем и относимся ко всем одинаково.

— И оставаясь беззащитными, — продолжал Венус, — вы великодушно помогли нам вооружиться, сделав ценное, очень ценное добавление к нашему космическому флоту. После того как в его состав вошел имперский крейсер, он стал непобедимым.

— Ваше высочество, вы теряете время.

Хардин сделал вид, что собирается встать с кресла.

— Если вы хотите объявить войну и, грубо говоря, объявляете ее мне, в таком случае позвольте мне немедленно связаться с моим правительством.

— Сядьте, Хардин, я не объявляю вам войну, и вы не свяжетесь со своим правительством. Войну мы не объявим, Хардин, а начнем! Тогда Основание будет информировано об этом атомными пушками имперского крейсера. Командовать флотом будет мой сын с борта флагманского крейсера, который вы так любезно назвали «Венус».

— Когда же это произойдет?

— Если вам действительно интересно, то флотилия звездолетов улетела с Анакреона ровно пятьдесят минут тому назад, в 11 часов вечера, а первый выстрел будет произведен, как только перед ними появится Терминус, то есть в полдень завтрашнего дня. Вы можете считать себя военнопленным.

— Именно пленным я себя и считаю, ваше высочество, — ответил Хардйн, все еще хмурясь. — Но я разочарован.

Венус презрительно ухмыльнулся.

— И вы больше ничего не хотите сказать?

— Да. Я думал, что начать войну будет более логично в момент коронации — в 12 часов. Очевидно, вы решили открыть военные Действия, пока еще являетесь регентом. Но все-таки, начать в то время было бы красивее.

Венус уставился на мэра.

— О чем это вы говорите?

— Разве непонятно? — мягко удивился Хардин. — Я назначил свой ответный удар ровно на полночь.

Венус подпрыгнул в кресле.

— Со мной вам не удастся блефовать. Никакого контрудара не существует. Если вы рассчитываете на поддержку других королевств, забудьте о них. Их флот, даже взятый вместе, не чета нашему.

— Это я знаю и не собираюсь сделать ни выстрела. Просто еще неделю назад было объявлено, что с сегодняшней ночи планета Анакреон находится под запретом.

— Под запретом?

— Да, если вы не понимаете, то могу объяснить. Каждый священник на Анакреоне начнет забастовку, если я не отменю приказа. Но я не могу этого сделать, раз я арестован, да и желания такого у меня нет.

Хардин наклонился вперед и добавил с внезапной живостью в голосе:

— Понимаете ли вы, ваше высочество, что нападение на Основание — это самое большое кощунство, которое вы только могли придумать.

Венус явно пытался взять себя в руки.

— Мне все это неинтересно. Оставьте свои рассуждения для толпы.

— Мой дорогой Венус, а как же иначе. Думаю, что за последние полчаса каждый храм ра Анакреоне стал центром мощного сосредоточения народа, слушающего священников, а они произносят именно то, что вы только что слышали. На Анакреоне не осталось ни одного мужчины, ни одной женщины, которые бы не знали, что их правительство организовало ничем не объяснимое нападение на центр их религиозного поклонения. Но до полуночи осталось всего 4 минуты. Советую вам спуститься в зал и понаблюдать за событиями. Меня тут будут охранять целых пять охранников, так что не беспокойтесь.