Бескрылый дракон - Big wolf
— Хуки, мистер Малфой потерял кое-что в замке. Где он может это найти? — спросила Гермиона. — Это очень важная и дорогая ему вещь. Нам нужна ваша помощь.
— Хуки поможет мисс Грейнджер. Мы все поможем вам. Потерянные вещи в Хогвартсе мы приносим и складываем в этот сундук, — эльф указал на небольшой сундук в углу комнаты. — Если за месяц никто не забирает потерянную вещь, то она исчезает из сундука. Добби говорил, что вещи отправляются в Выручай-комнату. Что там есть огромный склад потерянных и нарочно спрятанных вещей.
«Выручай-комната? Она, наверно, уничтожена?»
Девушка перевела взгляд на слизеринца. На него будто обрушился весь мир. Он на негнущихся ногах подошёл к сундуку. На его дне лежали свитки и перо, бутылки с чернилами и товары из магазина братьев Уизли, но часов не было.
— Выручай-комната, — сказала Грейнджер. — Сейчас вещи исчезают из сундука, как раньше?
— Нет, — ответила Винки. — Возможно, Выручай-комната уничтожена.
— Можно ли её восстановить? — спросила гриффиндорка у эльфов.
— Хуки думает, да. Выручай-комната не была создана вместе с замком. Она появилась намного позже. Но, когда Хуки пришёл в Хогвартс, она уже была. Хуки больше ничего не знает. Может, о ней что-то есть в книгах?
«Можно восстановить, значит? Не просто можно, это нужно!»
Малфой пытался унять гнев и отчаяние, сжимая и разжимая кулаки, смотря в сундук с хламом.
«Отец! Я не могу потерять его! Нет! Я найду эти часы! Найду, где бы они не были! Выручай-комната? Я восстановлю её! Они должны быть там!»
«Я, сука, найду способ! Не сдавайся».
Парень двинулся к выходу, и, как только дверь за его спиной закрылась, он ощутил прохладу коридора.
«Книги! В библиотеке Хогвартса есть информация обо всём. Я обязательно что-то найду!»
Он собирался уже уходить, как его за руку поймала гриффиндорка:
— Малфой? Что ты собираешься теперь делать?
— Искать, — коротко ответил он.
— То есть ты собираешься восстановить Выручай-комнату?
— Да. Раз это необходимо.
«У меня нет другого выхода!»
— Тогда я с тобой! — твёрдо сказала Грейнджер, и он прочёл в её глазах уверенность в сказанном.
— Тебе-то это зачем? Действительно приключений не хватает? — ухмыльнулся он.
«Ну да… Не может же она пропустить такое».
— Помнится, я дважды перед тобой в долгу, — намекнула она на спасение в Малфой-Мэноре.
— Давай же, Грейнджер, признайся мне. Ты не можешь жить без невозможных целей?
«Невыносимая катастрофа! Ты же просто не можешь сидеть на месте».
— Не бывает невозможных целей, есть только нереальные сроки, — медленно сказала она, не отводя взгляда.
«Хорошо. Давай попробуем».
«Наш срок — три месяца. Даже меньше».
— Верно, — кивнул Малфой. — Раз тебе так неймётся, мне будет не лишней помощь невыносимой всезнайки, — губы расползлись в улыбке.
Гермиона закатила глаза и ответила:
— Я буду искать в библиотеке всё о Выручай-комнате. Дай знать, если что-то узнаешь раньше меня. Хотя сомневаюсь, — подмигнула Гермиона.
— У тебя какая-то мания быть первой? — спросил он, жестом джентельмена пропуская её вперёд.
Она прошла и, обернувшись, добавила:
— Верно, я первая! Не могу с этим бороться.
Глава 7.
Саундтрек:
Kodaline — All I want
Начавший уверенно кончит сомнениями; тот же, кто начинает свой путь в сомнениях, закончит его в уверенности.
Ф. Бэкон
Перо медленно вырисовывало узоры на пергаменте, а мысли девушки были заняты далеко не древними рунами. Она в сотый раз прокручивала в голове события последних дней. Той ночи, когда они со слизеринцем варили зелье, робкое утреннее приветствие и поход к домовым эльфам.
Гермиона помнила каждое движение парня и каждую фразу, что он говорил. Это постоянно всплывало, где бы она ни находилась и что бы не делала. Его голос не выходил из её головы. А аромат его парфюма отпечатался в памяти настолько, что заставлял потягивать низ живота от желания вдохнуть его ещё раз.
«Это точно был Драко Малфой?»
«Мне не показалось? Может, я уснула. И мне всё это приснилось?»
«Почему так внезапно он стал совершенно другим? Хотя внезапно ли это было?»
«Он спас меня в Малфой-Мэноре, а значит эти изменения начались уже давно. Да и, Грейнджер, ты же прекрасно видела, каким он был на шестом курсе. Вся эта война вряд ли делала его счастливым».
«Ладно, война. Когда начались его изменения по отношению к тебе?»
«В начале он очень осторожно говорил и, кажется, тщательно подбирал слова, но после…»
«Никогда раньше не задумывалась о том, что Малфой интересный собеседник. И когда его юмор не направлен на издевательства над кем-то, то он вполне сносен и… даже остроумен».
«И у него такие глаза… А его руки. То, как он закатал рукава и поднял котёл на подоконник».
«А если он этими руками поднимет меня? Вены снова проступят, когда он прижмёт меня к себе. И…»
«Грейнджер! Очнись! Да о чём ты постоянно думаешь? Это всё ещё Малфой! Драко Малфой. Драко, блин, Малфой!»
«Тот самый Малфой, что издевался над тобой всё время. Тот самый Малфой, что всегда смотрел на тебя свысока и называл грязнокровкой! Внезапных человечных поступков недостаточно, чтобы полностью поменять мнение о нём. А такие испорченные и извращённые мысли на его счёт и вовсе крайне непозволительны. Приди в себя!»
«Но в ванной старост, когда мы варили зелье, он был совершенно другим. Ни одного грубого слова, ни одного презрительного взгляда. Мы шутили и общались, как совершенно обычные знакомые. Друзья?»
«Кстати, мы ведь впервые нормально общались. Наедине… И это было так странно. Просто необъяснимо».
«Он так улыбался… И его глаза были не такими холодными, как обычно».
«Он точно изменился. Определенно изменился. И это очень, блин, странно. Он был со мной будто настоящим, без всего того фарса, чем он прикрывается на публике».
«Ага. Поэтому в конце ты чуть не поцеловала его?»
Гермиона отложила перо и взялась руками за голову.
«О, Мерлин! Из всех учеников Хогвартса, почему именно Малфой оказался в тот вечер в ванной старост? Почему именно он должен был меня спасти? Почему именно Драко Малфой?»
«Ты хотела сказать, почему именно этот-безумно-сводящий-тебя-с-ума Драко Малфой?»
— подкольнуло сознание.
«Это то здесь причём вообще?»
Гермиона тихонько взвыла, нервно почёсывая кожу головы, чуть не вырывая волосы. Это было её плохой привычкой.
— Мисс Грейнджер? Вам плохо? — спросил профессор.
— Что? — переспросила
