Пробуждение - Владимир Андерсон
– Да, Пейтон. Будьте уверены. После того, как мы достигнем желаемого, Вы получите Делейни целой и невредимой.
Хеддок
В небольшой чёрной комнатке, где был всего один маленький стол у самой стены и три стула возле него, Тейлор считал, что ему суждено просидеть целую вечность. Ведь он уже сидел там четыре часа и еле один раз достучался, чтобы его отвели в туалет. И долго же пришлось стучать. Стучать и кричать, что было сил, что он сейчас зассыт всё вокруг, потому что иначе он не может. Потому что сил терпеть у него уже нет, и что если суждено потом всем сидеть в этой моче, то в том будут виноваты они. И когда он уже собирался это сделать, то открылась дверь, и один из охранников отвёл его облегчиться. А затем обратно.
Из всех четырёх часов ожидания эти двадцать минут криков, просьб и, наконец, самого похода в туалет, были самыми насыщенными и самыми живыми. И ему же даже захотелось снова подумать о том, что можно устроить нечто похожее, лишь бы снова удалось хоть посмотреть на живого человека, пусть и так грозно смотрящего на тебя. Это бы отдалило его от того одиночества, что он уже переживал всем своим умом и телом, понимая, каково ему будет в Тоске.
Наконец, дверь раскрылась и внутрь зашёл не кто-то из службы безопасности, а глава секции Просвещения Чарли Хеддок. Он был как обычно весьма дружелюбен взглядом, и казалось, что после беседы с ним последует не заключение в тюрьме, а лишь упрёк в нецелесообразности действий, может быть, какое-то служебное взыскание, штраф, а потом свобода. В это очень хотелось верить. Верить, ждать и получить… Ведь это не Таннет и не Билл Стерлинг, а добродушный любящий рассказывать правильные исторические вещи Чарли Хеддок.
– Ох, мистер Хеддок, я так рад Вас видеть… – Тейлор вскочил с места и тут же ощутил, что напрочь отсидел ноги. Тягучая боль раздалась по нервам, и он присел обратно.
– Сидите, не вставайте, Тейлор… – Хеддок присел на стул рядом и очень удручённо посмотрел на своего собеседника. – Рассказывайте, как здесь оказались…
– Я всё расскажу. Конечно, я всё расскажу… Это всё недоразумение. Я не сделал ничего противозаконного, уж не говоря про какую-то фелонию…
– Тейлор. По порядку. Мне Вы можете полностью доверять, ведь я на Вашей стороне. Что Вы сделали? – Хеддок прекрасно понимал, что единственные его плюсы только в том, чтобы быть милым добрым и спасительных для всех, как он был тогда для Делейни, из-за чего она и рассказала ему обо всём. Стоило лишь подавать все сигналы, что за любыми настоящими правдивыми ответами не последует ничего плохого. Что всё, что надо, так это рассказывать правду, а не врать. Тогда придёт долгожданное спасение.
– Я всего лишь не успел отдать флешку… Я нашёл её… Ммм… Позавчера… Хотел отнести в тот же день, но у меня были важные дела по работе, и я отложил её на это время… Я подумал, что ничего страшного, ведь она может быть и пустой…
– Тейлор, я сказал, что Вы можете мне полностью доверять.
– Да-да, мистер Хеддок…
– Потому рассказывайте, как всё было, не пытаясь себя выгородить… Что Вы нашли на флешке в первый день?
Тейлор немного посмущался, но понял, что ему дают второй шанс рассказать правду. И что от этого, видимо, будет зависеть, что с ним сделают. Уж раз его не стали упрекать во лжи, а предложили ещё раз быть откровенным, то это настоящий шанс, а не что-то выдуманное. Стоило прислушаться, ведь другой возможности не будет. Чарли и правда очень добр, возможно, именно поэтому он здесь, а не кто-то другой.
– Я нашёл несколько файлов. Там были фильмы и игра. В первый день я включил только игру. И всё. Старкрафт… Там видно. На моём компе видны файлы сохранения, и можно легко понять хотя бы по ним, что я ничего больше не мог посмотреть, потому что я только играл в эту игру… В ней нет ничего запрещённого. Там только люди, зерги и протосы воюют за разные ресурсы на других планетах… В этом же нет ничего опровергающего Ваши версии истории, мистер Хеддок?
Как хорошо, он оказывается понимает, что можно, а что нельзя. И при этом понимает, что часть информации не доступна для руководителя секции Просвещения. Хеддок смотрел на него и думал, что люди, живущие на станции, куда умнее, чем он полагал ранее. Ведь даже такие как этот придурок способны скрывать в общей массе от него такие тайны, которые знают все, а Хеддоку нельзя знать. Даже такие придурки на это способны да в течение двадцати лет. И глубоко же мы зарылись с этими иллюзиями, если это дошло до такой степени.
– Разумеется, нет… Тебе следовало сразу отдать эту игру на исследования, и ты получил бы её обратно такой же, какой отдал.
– Да-да, мистер Хеддок… Но я заигрался… Честно говоря, я просто заигрался и на следующий день…
– Хорошо, а когда ты посмотрел фильмы?
– Фильмы я смотрел, мистер Хеддок. Я только нажал на них, чтобы посмотреть, что там. Увидел, что большая длина по времени и тут же закрыл… Я бы не посмел без разрешения…
– Тейлор-Тейлор… Я ведь хочу тебе помочь… Не пытайся выговорить себя, так ты только зарываешься в яму. Я могу тебе помочь, и я это делаю. Так помоги же мне помочь тебе.
– Я просто не хочу Вас расстраивать, мистер Хеддок. Вот и всё… Ведь все не хотят Вас расстраивать. Вы такой хороший, добрый. Мы не хотим говорить что-то, что Вас бы обидело…
– Если ты про то, что никто не верит в мои теории, в нашу прошлую историю, считает, что мы не на Земле, то ничего нового я сейчас не узнаю.
В глазах Тейлора мимолётно пролетел страх, потом удивление, а потом некоторое облегчение. Ему казалось, что теперь скрывать ему нечего, что всё это вообще какая-то игра, какая не может закончиться чем-то плохим ни для него, ни для кого бы то ни было. Теперь нет смысла что-то скрывать совсем, потому что раз руководитель Просвещения всё знает, то мир есть что-то очень милое и мягкое, и что в этом мире нельзя причинить друг другу какой-то вред по тем причинам, что раньше казались самыми грозными.
