Ларри Нивен - Мошка в зенице Господней
– Она – астероидный шахтер, капитан, – медленно сказал Каргилл. – Это можно сказать с достаточной уверенностью. По крайней мере, это корабль астероидного шахтера. Крючья и зажимы на корме могут служить для подвешивания руды или содержащих воздух камней.
– И что? – вопросительно сказал Блейн.
– Я знал нескольких астероидных шахтеров, капитан. Они упрямы, независимы, уверены в себе и молчаливы. Они доверяют друг другу свои жизни, но не своих женщин или имущество. И они забывают, как говорят в других местах, по крайней мере, так это выглядит.
Оба с надеждой взглянули на Уайтбрида, который сказал:
– Я не знаю, сэр. Просто не знаю. Она не глупа. Вы, должно быть, видели ее руки, копающиеся внутри панели, что-то переделывающие, создающие новые схемы, переградуирующие несколько приборов одновременно. Так это выглядело. Возможно… Может быть, наш язык жестов просто не сработал. А почему – я не знаю.
Род нажал пальцем на свой нос.
– Было бы удивительно, если бы он сработал, – задумчиво сказал он. – Это единственный экземпляр совершенно чужой расы. Если бы мы были чужаками и захватили астероидного шахтера, какие выводы мы могли бы сделать об Империи? – Блейн налил кофе в свою чашку, затем в чашку Уайтбрида. – Ну что же, команда Хорвата более подходит для этих дел, чем мы. Пусть они и работают с мошкитами.
Сэлли Фаулер смотрела на мошкиту с чувством глубокого расстройства.
– Я не могу решить, кто из нас глуп – она или я. Вы видели, что произошло, когда я начертила ей доказательство теоремы Пифагора?
– Угу, – Реннер усмехнулся. – Она разобрала ваш карманный компьютер на части и снова собрала его. Она не нарисовала ничего. Все-таки кое в чем она глупа, – сказал он очень серьезно. – Я не хочу оскорбить вас – вы заслуживаете всяческого доверия – но она чертовски доверчива. Возможно, она руководствуется инстинктом самосохранения.
Сэлли кивнула, следя за работой мошкиты.
– Она гений в создании вещей, – сказал Реннер. – Но она не понимает языка, жестов и рисунков. Разве можно быть гением и слабоумным одновременно?
– Ученый-идиот, – буркнула Сэлли. – Это бывает у людей, но довольно редко. Дети-дебилы, которые могут извлекать кубические корни и решать в уме логарифмы. Математические гении, которые не умеют зашнуровать своих ботинок.
– Это различие в восприятии, – заметил Хорват, занимавшийся изучением малых мошкитов. – Она поняла, что картина – это картина. Ваши рисунки… Боже правый, что там происходит?
Кто-то пронзительно кричал на трапе.
Каргилл вызвался проводить Уайтбрида к ученым. Конечно, он не сомневался, что Уайтбрид и сам найдет дорогу к комнате отдыха, куда поместили мошкитов, пока техники делали клетку для малышей, но Джека Каргилла мучило любопытство.
Где-то с середины трапа он впервые увидел чужака. Та разбирала кофейник кают-кампании – злобный поступок, еще более дьявольский в сочетании с наивностью ее улыбки.
После крика Каргилла мошкита подалась назад, и первый лейтенант увидел, что уже слишком поздно. Крошечные винты и части были разбросаны по всему столу. Чужак разобрала трубу кофейника, вероятно, чтобы изучить технологию спайки. Обломки избирательного механизма были разложены в изящный узор. Мошкита сняла цилиндрическую оболочку, открыв находящийся под ней сварной шов.
Затем Каргилл заметил, что министр по науке машет на него рукой.
– Вы испугали чужака, – сказал Хорват низким голосом. – Выйдите, пожалуйста.
– Доктор, будьте добры, объясните мне…
– В другом месте, – Хорват направил его в другой конец комнаты. Каргилл мельком заметил миниатюрных чужаков, сидящих на корточках на игровом столе окруженном членами научной группы и образцами продуктов: зерна, хлеба, моркови и сельдерея, размороженного сырого и жареного мяса.
– А теперь объясните, – сказал Хорват, – что означает ваше вторжение в…
– Этот монстр разобрал кофейник кают-кампании!
– Нам еще повезло, – сказал не совсем к месту гардемарин Уайтбрид.
– Она пыталась разобрать на части четвертый воздушный шлюз, пока я не остановил ее.
– Все, что ее интересует, – это приборы и механизмы, – резко заметил Хорват, игнорируя возбуждение Каргилла. – В этом я в виде исключения согласен с адмиралом Кутузовым: чужаку нельзя разрешать смотреть на Олдерсон Драйв или генератор Поля. Похоже, она может понять, что это за вещь, и как она действует, даже не касаясь ее.
– Никто и не думает об этом! – сказал Каргилл. – Но неужели вы не могли дать мошките что-нибудь другое? Этот кофейник уже наполовину отремонтирован. Никто не мог понять, как это сделать, пока Сэнди Синклер не закончил работу. А теперь мошкита разрушила некоторые части.
– Если их было так легко разрушить, следовало их укрепить, – разумно заметил Хорват. – Смотрите, мы можем дать вам один из кофейников из нашей лаборатории или один из наших кипятильников… Мисс Фаулер, чужак уже успокоилась? Э… Мистер… Уайтбрид? Мы рады, что вы заглянули сюда, мы ждали вас, как единственного человека, общавшегося с чужаком. Командор Каргилл, пожалуйста, отойдите от мошкиты…
Но Каргилл был уже на полпути через комнату. Чужак слегка отступила, но Каргилл остановился за пределами ее досягаемости и время от времени сердито поглядывал в ее сторону, изучая свой разобранный кофейник.
Мошкита отодвинулась от Сэлли Фаулер. Она нашла конический пластиковый контейнер, наполнила его водой из крана и, пользуясь им, залила воду в кофейник. Один из стюардов кают-кампании хихикнул.
Мошкита налила воду в две емкости, вставила сетки и стала ждать.
Изумленный стюард взглянул на Каргилла. Тот кивнул. Пользуясь мерной ложкой, парень очистил посудину от кофейной гущи и включил кофейник. Чужак внимательно следила за всем происходящим. То же самое делала и одна из малышей, несмотря на отвлекающие действия биологов, тыкавших ей в лицо морковь.
– Она делала это и прежде, глядя, как мы завариваем кофе, сэр, – сказал стюард. – Думаю, ей хочется кофе, но ученые вообще не предлагали его.
– Через минуту, Энни, – сказал Каргилл, – здесь может быть большой беспорядок. Будь готов убрать все, – он повернулся к Сэлли. – Насколько хорошо этот монстр снова собирает вещи?
– Вполне хорошо, – ответила Сэлли. – Она собрала мой карманный компьютер.
Кофейник забурлил, и вода в индикаторной трубке стала коричневой. Каргилл нерешительно наполнил чашку и попробовал.
– Нормальный кофе, – сказал он и передал чашку мошките.
Она попробовала черное горькое варево, пронзительно вскрикнула и швырнула чашку в перегородку.
Сэлли увела Уайтбрида в кладовую гостиной.
– Вы сделали так, что мошкита поняла вас. Как это было?
– Это было всего один раз, – сказал Уайтбрид. – Может, она решила дать мне больше свободного места после того, как я открыл шлем и закричал?
Сэлли нахмурилась.
– Она просто стояла там. Похоже, она даже не знала, что вы пытаетесь говорить с ней, как не пыталась и ответить… – она понизила голос, бормоча главным образом для себя: – Основная характеристика разумных видов в том, что они пытаются общаться. Уайтбрид, как ваше первое имя?
Уайтбрид был поражен.
– Джонатан, леди.
– Отлично, Джонатан, а я – Сэлли. Как мужчина женщине скажите, что я, черт побери, делаю не так? Почему она не пытается заговорить со мной?
– Хорошо, Сэлли, – с готовностью отозвался Уайтбрид. Ему нравилось произносить ее имя. К тому же она была старше его не более чем на два года. – Я могу придумать полдюжины причин для этого. Может быть, она читает мысли.
– И что она делает с…
– Она не знает нашего языка, не так ли? Может, она читает наши мысли только тогда, когда мы безумно кричим, как, скажем, я?
– Или командор Каргилл, – задумчиво сказала Сэлли. – Она отскочила от кофейника. Но ненадолго. Нет, я не верю в это.
– Я тоже. Я думаю, что она лжет.
– Лжет?
– Играет немого. Она не знает, что сказать нам, поэтому не говорит ничего. Тянет время. Ее интересуют наши машины, и это дает ей время изучать их.
Сэлли медленно кивнула.
– Один из биологов высказывал эту же идею. Что она ждет инструкций и изучает все, что может, пока они не пришли. Джонатан, как ее можно поймать на этом?
– Не думаю, что это возможно, – медленно сказал Уайтбрид. – Как можно разоблачить разумную крысу, разыгрывающую немого, если вы до этого никогда не видели крыс?
– Дьявольщина! Что ж, нам остается только продолжать попытки, – она нахмурилась, думая о представлении, устроенном мошкитой с кофейником, затем окинула Уайтбрида долгим задумчивым взглядом. – Вы очень устали. Ступайте, поспите, ведь нет ничего такого, о чем нужно было бы сказать нам немедленно.
