Ольга Макарова - Б.В.Г

Мих потряс Скирра за плечи. Тот не проснулся. Даже не отреагировал никак. Не будь человечек теплым, можно было бы подумать, что он умер. Впрочем, сейчас его состояние отличалось бы не сильно: он мертвецки спал…

Когда же огромные лемурьи глазищи вдруг открылись и сонно захлопали длинными ресницами, Мих облегченно вздохнул.

— Тебя, Скирр, будить так же тяжело, как Дара, — сказал он…

Дар тоже спал замертво. Как обычно. Он вообще редко просыпался сам. Так и этим утром…

Но если раньше Мих его всегда успешно будил, то сегодня у него ничего не вышло — и вообще появилось мерзкое впечатление, будто тормошишь покойника.

Мих встревожился не на шутку. Тогда к нему подошел Нефью и молча отстранил мальчишку…

Дар спал. Он уже давно забыл, что спит. Раньше всегда помнил и выбирался из сна, как из бездонной ямы. А сейчас не было никакой ямы, чтобы из нее выбираться… Был город, в котором только начиналось сонное розовое утро. Где-то вдали нежно дышало остывшее к осени море, которое вообще бывало теплым только в середине лета… Нападавший за ночь снежок таял на пожухлой, но местами еще зеленой траве. Дару она показалась удивительно зеленой — не чета желтоватой «соломе» с хрупкими цветочками, выглядывающей из-под снега…

Небеса над головой, в розовых рассветных облачках, казались незнакомыми. Наверное, потому, что не давали ореола всему, что парит в вышине. Просто поднимался в высь огромный чистый купол, в жизни не знавший пепла…

…И дрогнуло сердце: войны в этом мире еще не было.

…Когда-то давно, возможно, Влад показывал именно этот город матери Дара. Но тогда здесь было великолепное жаркое лето. Тогда он отошел купить мороженого, а Рон осталась подождать у фонтана и, взглянув в водное зеркало, увидела свое лицо. Изменившееся; без мертвенной бледности, присущей всем людям, никогда не видевшим солнца. Оно было таким, каким и должно быть лицо у пятнадцатилетней девушки, выросшей в мире света и моря…

Рон чуть не заплакала от обиды. «Я не хочу возвращаться!». А потом почти что взмолилась: «Влад, сделай так, чтобы в этом мире никогда не было Войны!» и Влад ответил, что не властен над ним…

Тогда солнечному миру до Войны оставался год, или чуть больше. И после — пятнадцать лет до Закрытых Небес… Но теперь прошло тринадцать лет, и Война не грянула. Не этот ли мир видел сейчас Дар…

Дар побежал. В другое время он бы остановился — поглядеть на удивительный довоенный город, но сейчас ему было не до того… Он помнил дорогу. Очень хорошо помнил. И бежал туда, где в его мире были ржавые решетки, охранявшие то, что уже давно никому не нужно. А здесь был офис. И за решетками стояли стекла, а свет на полосочки резали вертикальные жалюзи…

…Я как раз закончил отчет и сидел рисовал в Максе мир под названием Эмеральд. Я, как Бог, сотворил Землю и Воду и начал подумывать о растительности, когда меня окликнули.

Я обернулся и увидел Регину. Она положила руку на плечо стоявшего рядом мальчика и молча взглянула на меня.

Мальчик… лет тринадцати… в потрепанной не особо чистой джинсе и разбитых ботах невероятного размера…

— Дар… — прошептал я.

— Папка… — сказал он сипло и потянулся было ко мне, но, похоже, испугался этого своего порыва. Тогда я сам его обнял, и не знал, то ли мне смеяться, то ли плакать…

Мартин отпустил меня домой без разговоров… Я шлепал по снегу, раскисшему в грязь, и рядом шел Дар.

Мифы и реальность перемешались. Я был уверен, что видел другой мир, и в то же время, мой сын был здесь. Как такое возможно?..

Но, поговорив с Даром минут пять, я подумал, что возможно. Это был тот самый мальчишка, из мира, не успевшего позабыть войны. И здесь он никогда не бывал раньше. Я всю дорогу рассказывал ему о таких простейших вещах, как трамваи, машины, фонтаны… Я купил ему мороженое — и то было в диковинку…

Я не знал, что делать, как он будет жить в этом мире… Но это мой сын. Неверующие могут посмотреть, как он на меня похож! И я вел его домой.

Он справится. Он приживется. И я ему в этом помогу.

Дома я научил Дара пользоваться душем и отправил мыться. Сам пока отыскал свою старую одежду, прикинув, что подойдет; и суп погрел… Разомлевший под душем и наевшийся горячего супа мальчишка на вопросы отвечать был уже не в состоянии и уснул, свернувшись калачиком, прямо на диване. Я накрыл его пледом и долго сидел рядом…

— …Не просыпается? — в который раз подошел спросить Мих.

Нефью опять ничего не ответил. Ни бровью не повел. Он сидел неподвижно, словно камень; положив ладонь на лоб Дара. И учитель, и ученик были бледны, как снег.

— Рая, — Мих взял ее за руку… — Чего он, а… Может, воды на него вылить, чтобы проснулся?..

— Нет, — ответила она холодно. — Это не простой сон. Его здесь нет. Слишком далеко ушел и не вернулся. Неф зовет его, но безрезультатно.

Беспокойство задело даже Скирра. Он не находил себе места. Метался между Михом и Раей и Даром с Нефью. Мих его волнение чувствовал явно. Волнение, непонимание и нарастающий страх. Ему самому было так же тревожно и страшно.

«Его здесь нет»… а что же тогда здесь… живой мертвец…

…Дар никогда не просыпался так легко. Он и сам удивился. Никакой ямы, из которой надо выбираться. Просто открыл глаза и увидел спальню, залитую мягким светом ночника. Услышал голоса на кухне.

Из-под теплого пледа Дар вылез с сожалением — после сна телу было зябко, — и отправился проверить, что на кухне делается. А там навстречу ему обернулись отец и какая-то женщина с рыжими волосами, тронутыми сединой.

— Дар, это Шура, моя жена, — сказал отец.

— Очень приятно, — кивнул Дар, стараясь не выдать обиды… «А говорил, что маму помнишь… и любишь…» — Можно чаю?..

— Конечно… — пожал плечами Влад. Невысказанную обиду он все-таки почувствовал…

Горячий чай, почти кипяток, Дар прихлебывал долго и ни словечком не обмолвился за это время. Влад и Шура молчали тоже. После же Дар не придумал ничего лучше, чем пойти спать снова. Шура хотела постелить ему на диване, но Дар отказался и не раздеваясь забрался под полюбившийся ему теплый плед…

— Какой-то он… дикий… — шепотом сказала Шура Владу.

— Ничего. Привыкнет, — так же шепотом ответил Влад. — Там, откуда он пришел, очень холодно. И стреляют по ночам.

— А откуда он пришел?

Тут замолчал уже Влад. Конечно, он расспрашивал сына, как тот сюда попал, но Дар не мог ничего объяснить. Прекрасно помнил все до и после, но вот сам переход — это как черный провал в памяти…