Сергей Гомонов - Душехранитель (Книга 1)

Глаза Саши потухли, он даже ссутулился, что было ему совсем не свойственно. Съежился, как тряпичная кукла, из которой выдернули ось.

- Ты всегда задаешь этот вопрос... - пробормотал он. - И ответа на него я не знаю. И никто не знает... Я чувствую, догадываюсь, но не знаю!

Мысли роились в голове Ренаты, но она не представляла, как спросить еще. А спросить хотелось многое. Она ощущала, что по касательной задела какую-то тайну. И тайна, видимо, немыслимым способом затрагивала и её судьбу тоже... Но Саша говорит притчами, постоянно оставляя себе пути к отступлению, если вдруг она спросит о чем-то конкретном. Скорее всего, он лишь улыбнется и увильнет от ответа, как стайка мальков в пруду. Может быть, он намекает, чтобы она САМА задумалась и стала задавать вопросы не ему, а СЕБЕ?! Нет, это слишком запутано! В другое время, в спокойной обстановке она, быть может, и поразмыслила бы над этим, но так... О, нет, нет!..

Отвернувшись к стене, Рената натянула одеяло до самого уха. Саша погасил свет и устроился на своей кушетке. Этот запах чуть-чуть табака, мяты, хвойного дымка и чего-то древнего и мистического - преследовал её повсюду. Она знала все его оттенки. Она обожала его. Она помнила его во сне. Это было выше всех ее сил, убеждений и предубеждений. Это было сильнее разума. Это была всепобеждающая Природа, но не та, на уровне инстинктов, а гармоничная, свободная от рабства запрограммированности и узости, протыкающая пространство и время. Она была сильнее самого времени. Она была умнее и благороднее него.

Рената не могла больше бороться с собой. Пусть цыганка была права, пусть ей нет пары на этом свете, пусть она одинока по сути своей... Но ведь это лучше, чем жизнь отшельника. Беда ее в том, что отшельник - да тот же Саша - уединившись от людей, не бывает одинок, она же одна даже в толпе, в переполненном человеческими телами зале, на вечеринках у друзей, души которых, так же, как и её, чего-то искали и теряли. Да, это будет лучше, чем её жизнь и жизнь отшельника. Это будут те самые, украденные у Вечности...

Она присела на пол у кушетки. Саша приподнял голову с подушки.

- Ты сказал, что все мы потеряли гораздо больше, чем наше детство... - шепнула она ему в губы. - Что ты имел в виду?

Он взял ее за плечи, сел и привлек к себе.

- Мне было бы легче находить тебя каждый раз, моя золотая жрица...

И снова - эта ноющая, невыносимо сладостная боль... Рената подняла к нему лицо, запустила пальцы в его излишне отросшие, приятные на ощупь волосы, пригнула голову телохранителя к себе.

- Ты уверена? - тихо спросил он, и его дыхание защекотало ее щеку, шевельнуло волосы над ухом.

Рената молча опустилась на подушку и потянула его за собой.

- Ты уверена? - повторил он; явно, это что-то значило для него, нужен был ответ. - Если нет - еще не поздно...

- Поздно! - его же словами ответила Рената, предостерегающе приложив к его рту указательный палец. - И я уверена.

- Если бы ты знала... - Саша не договорил: он слишком долго сдерживал в себе бурю.

Его сухие горячие губы вначале царапнули кожу её губ, а после, захватив, подчинили их своей воле - ненадолго, точно взаймы... Она не знала, что способна от одного только поцелуя забыть обо всем на свете. Единое дыхание, единый пульс, единый и мощный в своей направленности поток эмоций...

Рената заглянула в его лицо. Склонясь к ней, Саша гладил ее по щеке. Дыхание его было прерывистым:

- Если ты хочешь, - едва слышно сказал он, - я покажу тебе то, что имел в виду, говоря, что все мы потеряли гораздо больше, чем детство...

- Как? - Рената чувствовала, что еще немного - и она умрет в его объятьях, обязательно умрет от этой сжигающей, не находящей выхода истомы во всем теле.

- Ты хочешь? - повторил Саша. - Хочешь увидеть?

- Конечно...

Он легко, словно ветер дунул, провел ладонью по её лицу. И ветер этот принес его запах её любимый запах. Внезапно нежные и в то же время бесконечно сильные руки унесли её далеко-далеко из убогого домишки на берег широкой изумрудной реки, на берег из желтого песка, мягкого, как шелк. И там они были только вдвоем, словно царь и царица, подвластные лишь Природе, столкнувшиеся в вечной борьбе мужчины и женщины, где нет и не должно быть побежденного...

- Это - здесь? - спросила, когда смогла говорить, Рената, целуя его едва заметную родинку у виска и не на секунду не выпуская Сашу из объятий. Он привстал на руках и взглянул на дальний берег, по косогорам которого рассыпались белоснежные шары огромных зданий - творения виртуозов давно забытой архитектуры. И не только шары. Это был незнакомый, фантастический город-сказка. К горлу девушки подкатили рыдания - то ли от счастья, то ли от осознания невосполнимой утраты...

Сухими губами он убирал с её щек градом катившиеся слезы.

- Останови время, мой душехранитель! - просила она. - Хоть на секунду!

Саша ничего не мог сделать. Время не любило, когда его побеждали. Оно было чемпионом в тяжелом весе, до сих пор еще никем не опрокинутым на обе лопатки. Его можно было только обмануть, и то ненадолго.

- Куда же все это делось?! - спрашивала девушка, пока время, опомнившись, не вернуло все по своим местам, пригрозив жестоко наказать нарушителей за обман.

И снова этот флигелек, тесная каморка, низкая кушетка...

- Куда все это делось потом? Что стало с этим Городом?

Саша обнял её и покачал головой:

- Все это осталось только в наших душах... И... больше нигде...

Рената, словно ища пристанища, прижалась к нему и закрыла глаза.

- Нигде... Совсем нигде?..

- Может, еще в легендах... - он спрятал лицо у нее на плече, и, быть может, ей только показалось, что его губы шепнули: - Я люблю твою душу, Возрожденная!..

*********************************************************************

И вновь под колеса стелится бесконечное серое шоссе, путь-дорога в неизвестность.

Рената переключала радио и вспоминала последние три дня. Наверное, они запомнятся ей, как самое счастливое время в ее жизни... В саду за флигелем Саша учил её той захватывающей китайской технике движения - "тайцзи-цуань" или "тай-чи". И с каждым разом у нее получалось все лучше и лучше!

Путь порождает Одно,

Одно порождает Два,

Два порождает Три,

Три порождают всю тьму вещей...

Так говорил Лао Цзы... Принято считать, что он это говорил, заметил Саша, но ничего к этому не добавил - ни своего мнения, ни чьего-нибудь опровержения...

Чем сильнее прячешь, тем больше теряешь...

Когда-нибудь закончится мой сон... Я знаю, что Время скупо, что оно не дает слишком много счастья...

Снова в уме всплывает картинка. Воспоминание? Сон? Вот он мой бог, мой царь, мой демон - широкая черная рубашка, завязанная узлом под грудью, развевается на ветру, солнце золотит пепельно-каштановые, почти совсем светлые волосы... Он счастлив. Он раскинул руки, впитывая всем своим телом прохладный осенний воздух. Мне казалось, Саша вот-вот взлетит к солнцу, к огню. Ветер треплет его рукава, но он не чувствует холода.