Ольга Ларионова - Вахта «Арамиса»

— Лой, — говорит лопоухий. Он даже не считает нужным приподняться с кресла.

Я пожимаю потную, мягкую руку и тоже представляюсь.

— Хочешь чаю? — спрашивает Лилли.

— Лучше чего-нибудь покрепче..

Тони подносит палец к губам.

— Можете меня не стесняться, — говорит Лой. — Все законы имеют статистический характер, в том числе и сухой. Какие-то отклонения всегда допустимы.

Лилли достает из шкафа бутылку спирта и сбивает коктейль.

Она протягивает первый стакан Лою, но тот отрицательно качает головой. Тони довольно ухмыляется: не хочет пить, не надо, нам больше достанется.

— Вы читали последний роман Свена? — обращается Лилли к Лою. — В свое время о нем много говорили.

Лой смотрит на меня тяжелым сонным взглядом. Кажется, все же он сообразил, что речь идет обо мне.

— Я не читаю. беллетристики, — говорит он, — но когда знакомишься с автором, то невольно хочешь прочесть, что он написал.

Лилли облегченно вздыхает и снимает с полки книгу. Интересно, читала ли она ее сама?

У Лоя короткие руки, похожие на паучьи лапки.

Когда он берет ими книгу, мне кажется, что сейчас он поднесет ее ко рту и высосет из нее все соки.

Так и есть! Он быстрыми, резкими движениями перелистывает страницы, на какую-то долю секунды впивается в них взглядом и листает дальше.

— Вряд ли это может вас заинтересовать, — говорю я, отбирая у него книгу. — Любовная тема в наше время…

— Вы ошибаетесь, — перебивает он. — Проблема сексуального воспитания молодежи стоит сейчас на первом месте. Мы запрограммировали Систему на сто лет вперед из расчета ежегодного прироста населения не менее пяти процентов. Вносить сейчас коррективы невозможно. То, что люди избегают иметь детей, может привести к катастрофическим последствиям.

Только теперь я понимаю, что меня мучит с самого утра. Мне необходимо причинить боль Лилли. Нанести удар в самое чувствительное место. Нет, такой случай нельзя упустить!

— Действительно, Тони, — говорю я, — почему бы вам с Лилли не завести ребенка?

Лилли закусывает губу. Сейчас она вся — как натянутая пружина.

— Я же импотент, — добродушно отвечает Тони. Разве вы не знаете, что я импотент?

Попадание в яблочко! Лой недоуменно поворачивается к Лилли.

— Сейчас очень модно выходить замуж за импотентов, — говорит она небрежным тоном, — это освобождает от кучи всяких омерзительных обязанностей.

Так. Лилли всегда считала, что возмездие должно быть скорым и безжалостным.

Лой ничего не понимает.

— А разве вы не хотите иметь ребенка?

— Я не хочу плодить бездарностей. Их и так слишком много развелось.

— Но всегда же есть шанс, — настаивает Лой.

— Меня такой шанс не устраивает. Мне нужно иметь, по крайней мере, пятидесятипроцентную уверенность. Тони рассказывал, что когда-то в древности боги спускались с Олимпа и брали дочерей человеческих. Так рождались герои. Правда, Тони?

Тони кивает головой. Глаза его устремлены на графин. Там еще осталось немного выпивки. Я наполняю ему стакан и жду, что будет, дальше.

Намек настолько прозрачен, что понятен даже Лою. Он колеблется.

— Это не очень рекомендуется. Гениальность, как и всякое отклонение от нормы, связана с накопленной ошибкой в наследственном веществе. При этом бывают сопутствующие изменения генетического кода. Иногда летальный ген…

Он говорит о своей гениальности так, словно речь идет о паховой грыже.

— Вы слишком осторожны! — В голосе Лилли звучат нотки, от которых мне становится тошно. — Цель оправдывает риск. Разве я вам не нравлюсь?

Это уже черт знает что!

Лой жмурится, как сытый кот. Сейчас он облизнется.

— Что ж, — говорит он, — было бы любопытно составить генетический гороскоп нашего потомка. Лилли бросает на меня торжествующий взгляд.

Пауза затягивается.

— Давайте сыграем в тараканьи бега, — предлагает Тони.

— Тони историк, — поясняет Лилли. — Он всегда выкапывает что-нибудь интересное.

Тони достает из стола коробочку и извлекает оттуда двух тараканов. Один помечен белой краской, другой — синей.

— Выбирайте! — предлагает он мне.

— Где вы их раздобыли? — спрашиваю я.

— В энтомологическом музее. У меня там есть приятель.

Я выбираю белого таракана.

Тони ставит на стол деревянный лоток.

Лой наблюдает за нами со снисходительным любопытством, будто мы сами забавные и безвредные насекомые.

Игра идет с переменным успехом. После нескольких заездов я возвращаю своего таракана Тони.

— Надоело? — спрашивает он.

Я киваю головой. Уменя так мерзко на душе, что еще немного — и я разревусь. — Мне страшно думать о том, что Лилли… Уж лучше бы это был не Лой, а Макс.

— Это потому, что мы играем без ставок, — говорит Тони. — Представьте себе, что проигравший должен был бы пойти в соседнюю комнату и повеситься. «Висеть повешенному за шею, пока не будет мертв». Игра сразу бы приобрела захватывающий интерес.

— Что ж, это мысль, — усмехается Лилли. — Попробуй, Свен. Рыцарский турнир на тараканах За право обладания дамой. Очень элегантно!

— До чего же она меня ненавидит!

Право, я не прочь попробовать, но мне не хочется подвергать риску Тони. Он, в общем, славный парень.

Вот, если бы Лой… Чего не сделаешь ради того, чтобы на свете стало одним лопоухим меньше.

— Ладно! — говорю я и пододвигаю лоток к Лою. Выбирайте таракана.

— Я не играю в азартные игры, — сухо отвечает он. — Что же касается вашей затеи, то это просто идиотизм! Неужели у вас нет более разумных развлечений?

Тони неожиданно взрывается.

— А что вы нам еще оставили?! — кричит он.

Лой пожимает плечами:

— Не понимаю, чего вы хотите.

— Работы! — орет Тони. — Можете вы понять, что и обычные люди хотят работать?!

— Разве вы не работаете?

— Работаю. — Он одним махом допивает коктейль и немного успокаивается. — Я написал монографию о восемнадцатом веке, а кому она нужна? Кто ее читал? Да и какой смысл копаться во всем этом дерьме, когда я не понимаю, что творится вокруг? Чем вы там занимаетесь в вашем проклятом Центре?! Какие сюрпризы вы нам еще готовите? Господи! Иногда мне кажется, что мы все заперты в огромном сумасшедшем доме. Ведь есть же еще люди на Земле. Можете вы объяснить, почему мы ограждены от всего мира непроницаемой стеной? Не умеете сами сообразить, что делать, так учитесь у других! Весь мир живет иначе.

— Нам нечему учиться у коммунистов, — высокомерно отвечает Лой. — Уровень производства, достигнутый нами…

— Я ничего не смыслю в производстве, но думаю, что тот уровень не ниже… — говорю я. — Меня интересует другое — люди. Что вы сделали с людьми?