Кристофер Сташеф - Скорость убегания

Священник повел плечами.

— Ничем, насколько мне известно. Об этом разговора не было.

— Не понимаю, к чему тогда вводить карантин?

— Действительно не понимаете? — удивился святой отец. — Да ведь телепаты угроза всему святому! Они вторгаются в личную жизнь прихожан, но это никак нельзя доказать, чтобы усадить виновных на скамью подсудимых. Можно было бы принять законы, но кто проследит за их претворением в жизнь? Полицейские-телепаты? Каждому известно, что телепаты — одна шайка-лейка.

— Вот уж не подозревал ничего такого, — удивился Дар. — Всегда думал, что их нет.

И прикусил язык, вспомнив вольмарского шамана.

— То-то, — погрозил ему пальцем священник. — Все-таки вспомнили, так ведь? Вы знали, по крайней мере, одного человека, который считывал ваши мысли прямо из мозга. И так происходит с каждым.

— Естественно. Но причем здесь телепатия? Когда хорошо знаешь кого-нибудь, можно просто угадать его мысли, а не прочитать.

— Возможно, — осторожно высказался священник.

— Но когда некто с феноменальной восприимчивостью к мозговым излучениям успевает подумать о чем-то раньше вас, то поневоле начинаешь задумываться. Кроме того, телепаты используют узнанное против нас, обычных людей, а это уже нечестная игра. Не успеешь о чем-нибудь подумать, как глядь, телепат уже несется и начинает вас отвлекать. Ну куда же это годится, я вас спрашиваю.

— Да, мрачная картина.

— Это еще что! Полиция Федерата уверена, что телепаты нелегально объединились в тайное общество и замыслили — страшно подумать — свергнуть нынешнее правительство и взять власть в свои руки.

— Да уж, действительно. Святой отец, вы-то сами что думаете по этому поводу? С точки зрения церкви, так сказать.

Отец Марко перегнулся в их сторону.

— Лично я думаю, что вся эта шумиха вокруг высадки телепата воняет хуже контрабандного кадила.

— Чего не могу понять, — вставила Самми, — так это того, почему все взбудоражены тем, чего, возможно, не существует.

— Такое уже случалось в истории, — рассудительно заметил отец Марко. — Проявления массовой истерии характерны для толпы. Хотя по отдельности мы все мыслящие существа, бывают моменты, когда начинает проявляться стадный инстинкт. Может быть, к лучшему, что полиция взяла дело в свои руки.

— Почему?

— Не знай, что полиция начеку, толпа устроила бы самосуд. Хватило бы любого намека и пошло поехало. Нет, так спокойнее...

— Вы не возражаете, — от ближайшего столика приблизился солидный джентльмен, страдающий одышкой.

— Хотите, чтобы я посторонился? — спросил священник.

— Вы испортили мне вечер, — заявил джентльмен. — Если вам непременно требуется поболтать о политике, нашли бы другое место. Ваше поведение говорит о полном отсутствии хороших манер — вы нарушаете мой режим наилучшего пищеварения!

— О! — Дар переглянулся с отцом Марко. — Наши глубочайшие извинения, сэр. Конечно, если мы помешали вам переваривать сосиски...

— Но нет уж, продолжайте! — сзади кто-то ухватился за плечо Дара железной хваткой. — Так им и надо, пусть хоть раз эти брюхатые хряки оторвут свои пятаки от корыта! Пусть займутся чем-нибудь полезным, а то ведь просто коптят небо! — выкрикнул невысокий человечек, плотный, как метеорит, старый, как перечница, и веселый, как комета.

Рядом с ним...

Дар обалдел.

Рядом со старой перечницей стояла самая прекрасная женщина из всех когда-либо встреченных Даром. Фигурой она напоминала Венеру Милосскую с одним лишь отличием: руки у нее были не отбиты. Высокий лоб, широко распахнутые синие глаза, маленький задорный носик, чувственные пухлые губы, обещавшие немыслимое наслаждение и одновременно вызов тому, кто осмелится вкусить это наслаждение без желания ее владелицы. Каштановые волосы пушистым водопадом ниспадали до талии. Это была воплощенная мечта любого мужчины, женщина-символ, женщина-идеал.

Несправедливость факта, что она сопровождаема старым хрычом, а не им, пронзила Дара острее стилета. А старый хрыч, он же человек-комета, тем временем атаковал жертву наибольшего благоприятствования собственному пищеварению.

— Хотел бы я, чтобы ваш протест был обнародован! Разве вы не знаете, что происходит с аполитичными людьми? Они перестают заботиться о своем правительстве! А знаете, что случается, когда перестаешь заботиться о правительстве? Однажды ночью какой-нибудь беспринципный негодяй дорвется до кормила и сменит к чертовой матери все плюсы на минусы! На следующее утро проснешься и обнаружишь, что налоги прыгнули выше головы, никуда нельзя пойти без пропуска, и если суммировать все нововведения, окажется, что твое положение не лучше положения раба в Римской империи! Вот что произойдет, если будете разоряться не по делу!

— Сэр! — толстяк отпрянул, словно наступил на змею. — Это кощунство!

— Лучше кощунствовать, чем прятать чайник в отбросах! — парировал профессиональный демагог. — Но поскольку твой чайник способен мыслить только в одном направлении, полагаю, что нам с друзьями нужно поискать место, где воздух почище, — он подмигнул отцу Марко, Самми и Дару. — Вы не возражаете, что я обозвал вас друзьями? Я готов показать местечко возле авансцены, мы как раз туда направляемся с племянницей, присоединяйтесь!

И он похромал к авансцене так энергично, будто боялся, что от него сбежит сама жизнь, если он не поторопится. Красавица повернулась, чтобы последовать за своим дядей. Показалось ли Дару, что взгляд женщины задержался на какое-то мгновение, встретившись с его глазами? Нет, это невозможно. Игра воображения. Но...

Она всего лишь племянница!

— Пойдем, что ли? — спросил свою спутницу Дар.

— Почему бы нет, — равнодушно ответила Самми. Ее лицо застыло маской. — Компания живая, скучать нам не дадут.

Они встали с табуретов, забрали свою выпивку и пошли на громкий голос дяди Елены Прекрасной.

— Сюда! Сюда! — размахивая руками, вопил человек-метеор. Его племянница таинственно улыбалась. Теперь Дар обнаруживал в ней сходство с Джокондой.

— Значит, вы принадлежите к Ордену Святого Катода, — приветствовал человек-комета отца Марко. — Что представитель такого веселого ордена, как ваш, забыл в этом тоскливом заведении?

— А где еще так нужен проповедник веселой жизни, как не среди тоскующих? — парировал отец Марко.

— Как вы догадались, что отец Марко — член ОСК? — воскликнул Дар.

— Молодой человек, я не первый год живу. Знак принадлежности, — старый греховодник указал на отвертку в нагрудном кармане святого отца. — Раньше это было эмблемой касты инженеров, а теперь — священников.

— У вас, сэр, преимущество перед всеми нами, вы такой наблюдательный, — заявил отец Марко.