Майкл Муркок - Берега Смерти

Он пролежал несколько часов неподвижно, прежде чем отважился вновь открыть глаза.

Теперь прямо перед ним мигал и мерцал огромный кристалл. За кристаллом двигалась неясная тень. Он повернул голову и увидел то же кристаллическое сияние с какими-то смутными очертаниями позади. Он попытался пошевелиться, но так и не понял, удалось ему это или нет. Кловис медленно передвигался, поворачиваясь. Спустя некоторое время он убедился, что со всех сторон окружен одинаковыми кристаллами. Посмотрев вниз, он вдруг увидел свое отражение. Изо рта его торчал пучок гибких трубок. С некоторым усилием он смог дотянуться до поверхности кристалла. Пальцы слегка кольнуло. Он попытался заговорить, но трубки мешали ему, и у него вырвался лишь полузадушенный стон. Осознание того, что к нему вернулись зрение, осязание и слух, успокоило его. Он закрыл глаза и попытался поднести руку к голове. Откуда-то издалека донесся тихий голос.

– А, хорошо. Скоро тебя можно будет выписать.

Марка заснул.

Проснулся он, лежа на кушетке в маленькой комнатушке. Здесь было тепло и уютно. Он огляделся и, к удивлению, обнаружил дверь на потолке, прямо над кушеткой.

Ему вдруг показалось, что за ним наблюдают. Возможно, стены прозрачны для тех, кто находится снаружи.

Кловис был одет в комбинезон из мягкого голубого материала. Ощупав голову, он обнаружил, что часть ее выбрита в том месте, куда пришелся удар камнем. Еще там был заживший шрам.

Итак, он был мертв, и кто-то воскресил его. Второе предупреждение Тейка? Едва ли. Кловис понимал, что его мозг был поврежден, и здесь, в этом затерянном мирке, провести операцию, необходимую для спасения его жизни, мог только один человек – Орландо Шарвис. Загадочный бессмертный.

В комнате зашелестел бестелесный голос. Вначале он напоминал шепот ветра в листьях деревьев, чуть позже Марка стал различать слова:

– Да, Кловис Марка, это Шарвис, Шарвис, который спас тебя. А теперь опять откинься на кушетку… спи… и скоро, уверяю тебя, Шарвис будет к твоим услугам…

Марка прилег, ничуть не удивленный тем, что Шарвис способен читать его мысли, и опять заснул.

Вновь он проснулся от того, что кушетка поднимала его к потолку, и потолок открывался, пропуская его. Он очутился в большой комнате с люминесцентными стенами, переливавшимися всеми цветами радуги. Они давали мягкий, приглушенный свет.

– Прости, довольно мрачное освещение, – произнес знакомый шелестящий голос довольно отчетливо, – но я уже с трудом выношу прямой свет в последнее время. Как ты догадываешься, я – Орландо Шарвис. Ты ведь уже давно ищешь меня? Но теперь ты здесь.

– Да, – согласился Марка.

– Тогда мы встретились к обоюдному удовольствию. Как я сказал, я к твоим услугам…

Марка повернулся и увидел Орландо Шарвиса. Он ожидал увидеть человека, но то, что предстало перед его взором, было монстром.

Голова Орландо Шарвиса напоминала змеиную, его вытянутое, сужающееся книзу лицо было покрыто пятнами красного и розового цвета, сетчатые, как у стрекозы, глаза, правильный нос и впалый, беззубый рот производили странное впечатление.

Тело не было змеиным, оно выглядело квадратным, тяжелым, грузным и опиралось на короткие толстые ноги. Руки были гибкими, пластичными и подвижными, как шупальца осьминога.

Огромный рост Орландо Шарвиса, почти десять футов, поразил Марка, как и его внешность вообще. Тем не менее загадочный бессмертный не вызывал ни страха, ни отвращения, наоборот, казалось, он излучал удивительное обаяние. Но не родился же он таким?

– Ты прав, – прошептал Шарвис. – Мое тело является результатом экспериментов, проводимых в течение многих лет. Я стремился не только добиться удобства, но и удовлетворить свои эстетические чувства. Да не последнюю роль сыграло и любопытство, конечно.

Шарвис читал его мысли.

– Этот эксперимент оказался довольно успешным, – продолжал Шарвис. – Хотя должен признать, что мои способности не универсальны. Вот, к примеру, твой мозг представляет для меня в какой-то степени загадку, так много у тебя парадоксальных мыслей.

– Как ты меня нашел? – спросил Марка, слегка шепелявя.

– С помощью одного из моих изобретений. От него я получаю информацию не только о Луне, но и обо всей планете. Это приспособление величиной не больше макового зернышка. Можешь называть его микроглазом. У меня их миллионы. Я видел, что Тейк сделал с тобой, и послал за тобой робота.

– Долго я здесь?

– Больше месяца. Первая операция не удалась, ты чуть не умер. Но не волнуйся, ни при каких обстоятельствах я не вмешивался в функции твоего мозга. Если ты чувствуешь себя несколько странно: осложнения с речью, слабость, это скоро пройдет. Я горжусь тем, что мне удалось восстановить тебя в точности таким, каким ты был. Да, кстати, я ускорил рост твоих волос.

Марка коснулся затылка, обритая часть головы уже зарастала волосами.

– Как общее самочувствие? – спросил Шарвис.

– Прекрасно.

К нему постепенно возвращалась память: Аллодий, колония, рассказы Тейка о Шарвисе…

– Но я должен быть откровенным, – сказал Шарвис. – Возможно, я потеряю твое доверие, но правда мне дороже. Я провел операцию по требованию твоего друга Аллодия, предупредив его о последствиях. Он настаивал. Каждый из тех, кого ты видел, был предупрежден о возможных побочных эффектах. И ни один не отказался, – крошечный рот улыбнулся. – Кловис Марка, я делаю для людей все, что они просят. И ни к чему не принуждаю их. Если ты судишь, о моих поступках во время Последней войны, то прошу, вспомни – я был тогда молод, самонадеян и упрям. Скромность была мне чужда. Теперь я изменился. Экспедиция на Титан и ее неудача преподали мне хороший урок.

– Ты способен дать мне бессмертие?

– Если ты этого хочешь.

– А какова цена?

– Цена? Только не твоя душа, если ты думаешь об этом. Мне кажется, ты скорее имеешь в виду свою индивидуальность, да? Уверяю, она останется нетронутой. Я к твоим услугам. И готов помочь осуществить твое желание.

– И все же Тейк уверяет, что тобой руководит, скорее, желание посмеяться, чем альтруизм…

– Мы с Тейком знаем друг друга слишком долго, чтобы я мог судить о нем объективно. То же можно сказать и о нем. Может быть, мы ненавидим друг друга, но постарайся понять – это древняя, сентиментальная ненависть. Я вернул Тейку его свободу, я дал ему бессмертие, разве в этом есть какая-нибудь насмешка?

Шарвис как будто гипнотизировал Марка. Марка обнаружил, что ему никак не удается мыслить с прежней ясностью. Но он решил, что это – последствия операции.

– Тебя обвиняли в прошлом во многих преступлениях… – начал было Марка.

– Преступлениях? Нет, нет, я не служил ни добру, ни злу! У меня нет времени для абстрактных размышлений. Я абсолютно нейтрален. Я – ученый. Когда требуется моя помощь, я делаю то, о чем меня просят. Вот – правда.