Андрей Анисимов - Клуб любителей фантастики, 2014

Долгое время никто особо не задумывался, куда девать всю эту прорву информации. Её возникало в стихийном порядке всё больше и больше, хранилища переполнялись не по дням, а по часам. Кто-то сфотографировался со своей собакой на фоне ковра. Кто-то написал гениальные стихи, посвящённые однокласснице.

Кто-то в тысячный раз снял на видео Ниагарский водопад. Чаще всего сам владелец банка данных не имел не малейшего понятия, что он хранит, сколько там барахла и есть ли хоть что-то нужное.

Но ведь всё хорошее рано или поздно кончается, не правда ли?

Потоки информации не оскудели, зато возникли проблемы с сё хранением. В один кубический сантиметр аппаратуры удавалось запихать все больше и больше, но это становилось всё более недешёвым удовольствием. После того как преодолевался очередной физический барьер, возникал новый, куда сложнее.

Пришлось начать чистить весь этот бардак. Копия уже существующего файла? Стереть. Почти идентичный текст? Записать список отличий, оригинал на помойку.

Нам пришлось самим начать сжигать рукописи, почти как в той книге, что попалась мне лет пять назад. Только температуры у платиновой матрицы, погруженной в жидкий гелий, другие. Не потому, что их нельзя читать. И не потому, что нас заставили. Просто мы начали в них утопать. Задыхаться. Как, опять та же фотография котёнка, что и на прошлой неделе? И её в топку истории.

Вдали уже виднеется безвкусный розовый октаэдр центра сортировки. Я так и не разобрался до конца, зачем требуется забираться в его утробу, чтобы иметь возможность поработать. Это как-то связано с системами безопасности.

Достаточно прикоснуться к стенке, шепнуть заветное слово — и вот он, мой офис. Квадратный, с неживыми, неподвижными окнами и без дверей. На окнах — особо полюбившиеся ландшафты, попадавшиеся во время работы. Получилось как в той песенке полгода назад, четыре окна и каждое с совсем другим видом. Меня преследует чувство неудовлетворённости, мне не до конца нравится эта комната. Ума не приложу, как тут можно хоть что-то изменить к лучшему. Разве что дизайнера спросить. Тем более что тут каждый третий дизайнер. Даже если рисовать не умеет. Не у всех есть способности. Для сортировки желательно иметь абсолютную память. Писатели должны находить трогающие за душу слова. А как быть, если память дырявая и слова корявые? Только и остаётся, что сочинять дребезг и лязг под названием музыка, либо малевать тошнотворные шрифты и убеждать всех, что это модно.

Лет десять назад я застал художников. Это те парни, которые делают фотографии без применения техники. Впрочем, они ещё раньше когда-то баловались абстрактным хаосом форм и цветов, пока кто-то умный не написал программу, которая подобное творчество генерировала тоннами. С тех пор они весьма поувяли, и количество их сильно сократилось. Моя дневная норма десять гигабайт. С перерывом для того, чтобы мозги не вскипели. Компьютерный анализ помогает, но не всегда. Он не идеален. Попробуй-ка придумай алгоритм, способный эстетически оценить, какая из сделанных с перерывом в две секунды фотографий девушки красивее. А искусственный интеллект так и остался Святым Граалем кибернетиков…

Иногда, когда кончился рабочий день, когда я вылетаю домой, мне хочется сказать: «Я иду домой». Но вместо этого я молча лечу. Стараюсь не видеть бедную палитру этого мира декораций и много думаю. О том, сколько похожих и безвкусных, бессмысленных вещей я сегодня повидал. Как хорошо было бы плюнуть на всё, на цивилизацию, на историю планеты и просто стереть всё сразу. Пойти по второму кругу генерации всего этого бреда. Вот только не поможет.

Мы жили надеждой. Мы ей дышали, питались ей и пили сё. Что ещё совсем чуть-чуть. Что через пятьдесят, нет, десять, даже возможно пять лет наступит технологическая сингулярность. Стоит только поднатужиться, сделать ещё одно усилие. Люди — боги. Люди — хозяева себя. Люди — больше не рабы судьбы. Мы надеялись, что сами сможем решать за себя. Лекарство от болезни? Пожалуйста. Вечная молодость? Милости просим. Не хотите ли ещё и сверхинтеллигентность? А как же. Мы надеялись, что проблемы сегодняшнего дня завтра исчезнут сами собой. Достаточно щёлкнуть пальцами, чтобы заставить Солнце светить ночью и получить Луну из сыра. Нам всё по плечу, все мы супермены и ангелы без крылышек.

Вот так всё и катилось быстрее и быстрее в тартары. Считалось, что энергии будет море и хватит всем, даром и с излишком. Но однажды пришлось проснуться от мечты. Термояд так и не приручился. Он только в звёздах как был, так и будет. Ну не хочет идти реакция. Уран да плутоний совершенно неожиданно тоже обнаружили свойство рано или поздно кончаться. Как и всё хорошее вроде нефти. То, что мы называли прогрессом, постепенно замедлило свой ход, принялось топтаться на месте.

И вот теперь тело моё живёт в катакомбах, опутанное проводами и трубками. Как в том фильме три недели назад. Электричество нынче недешёвое, а нормальная пища ещё дороже. В свою очередь, жить в реальности вообще мало кто может себе позволить. А душа неприкаянно витает в информационной сети, среди таких же спящих красавцев. Иногда нам милостиво выдают билетик, вытаскивают из вены капельницу и выпускают подышать свежим воздухом. не всех. Если все сразу ломанутся, то воздуха может ведь и не хватить. Как мне кажется. ТМ

Валерий Гвоздей

ПОВЫШЕНИЕ

7'2014

Шелестели жёлтые листья на аллее вечернего парка, трещали местные цикады.

Звучала музыка.

— И никаких приставаний! — Оди вынула тонкие пальчики из моей ладони и выпрямилась на скамейке. — Да!..

Может, другой обиделся бы. Я лишь ухмыльнулся.

Поцеловал её в щёчку.

— Аморальное поведение в общественном месте, — вот так прелестница квалифицировала действия кавалера, совершенно ледяным тоном.

Сейчас на Оди строгий деловой костюм, стального цвета, а под жакетом синяя шёлковая блузка. Напряжённый рабочий день закончился. Мы зашли в парк, чтобы немного подышать свежим воздухом, посидеть, расслабиться.

Оди заметила нескромный взгляд, устремлённый в её скромный вырез. Сказала довольно строго:

— У тебя нет доступа к данному контенту. Не мечтай.

Она пошутила.

Оди— не только мой напарник, здесь, на планете, враждебной по отношению к Земле.

Оди — моя девушка. Мы нежные любовники уже полгода.

Я с ума схожу от неё.

Оди в курсе. И — дразнит.

Хотя обстановка не располагала к амурам.

Мы с ней агенты Земли, часть разветвлённой агентурной сети на Орсоне.