Стефан Вайнфельд - Случай Ковальского (Сборник научно-фантастических рассказов)

Женщина. Например?

Сеньор Б. У нас есть друг…

Сеньор А. Человек большого сердца…

Сеньор Б. И не меньшего достояния, даю слово.

Сеньор А. Бльшего.

Сеньор Б. Коллекционер…

Сеньор А. Ценностей и талантов.

Сеньор Б. Весьма почтенный, хоть и хромает на правую ногу.

Сеньор А. Ты говоришь о Донсоне?

Сеньор Б. Конечно, о Донсоне.

Сеньор А. Не о Кузике?

Сеньор Б. Кузик? Причем здесь Кузик?

Сеньор А. Кузик даст Донсону сто очков вперед.

Сеньор Б. Кузик Донсону в подметки не годится.

Женщина. Допустим на минуту, что господин Донсон меня интересует больше.

Сеньор Б. Ну, видишь, женская интуиция разрешила наш спор. Донсон дает изумительное ревю на лодках. Зал под открытым небом. Десять тысяч мест, слово даю.

Сеньор А. Кузик, обратите внимание, владеет огромной фабрикой кукол. Какое воображение! Он создал куклу, умирающую и оживающую после применения искусственного дыхания. Его куклы болеют корью, на них выступает сыпь, они глотают таблетки, сыпь исчезает. Сейчас он работает над кашляющей куклой. Я предложил Кузику хороший бизнес. Мы откроем в центре города магазин с куклами, остекленный со всех сторон, словно аквариум, а вы внутри, рекламирующая новые типы кукол, какое будет столпотворение. Кузик изготовляет также манекены для демонстрации мод, мы создадим по вашему образу тысячу манекенов, конечно, вы получите за это соответствующую сумму. О Донсоне вообще нечего и говорить.

Сеньор Б. А я думаю, вас хватит и на Донсона и на Кузика. Время до обеда мы посвятим куклам.

Сеньор А. А после обеда ревю.

Женщина. Остаются еще ночи и зори.

Сеньор А. Ничего себе, ведь мы только люди.

Сеньор Б. Вы не можете требовать, чтобы мы работали свыше наших сил.

Сеньор А. Это противоречит Декларации Прав Человека.

Сеньор Б. Надо сказать, вы вытащили счастливый билет в лотерее, встретив нас.

Сеньор А. Билет, на который выпал главный выигрыш, будем откровенны, главный.

Сеньор Б. Но это вовсе не значит, что мы позволим столь жестоко эксплуатировать себя.

Женщина. Вот магазин с куклами. Счастливых оборотов капитала.

Сеньор А. Черт побери! Что это значит?

Сеньор Б. Каким чудом мы оказались в этой стеклянной коробке?

Сеньор А. Это не коробка, это лифт.

Сеньор Б. Он летит вверх.

Сеньор А. Стой! Стой! Глупая шутка!

Кукла А. Я кукла, болеющая корью.

Кукла Б. А я кукла, больная лихорадкой.

Кукла А. У меня изумительная сыпь.

Кукла Б. А у меня роскошная дрожь. Умоляю: щепотку хинина.

Кукла А. Смотри, эти сеньоры — не сеньоры. Это большие куклы. Крутятся, словно волчки!

Кукла Б. Вращаются, дорогая моя, вращаются.

Сеньор А. Куклы продаю, куклы, кому куклы…

Сеньор Б. Отличные куклы, чудесные куклы, неземные куклы…

Сеньор А. Куклы, куклы, покупайте куклы, куклы…

Первые перипетии уже позади. Труппа Театра драмы и комедии опять тронулась в путь. Автобус с огромным трудом преодолевает даже самые маленькие подъемы. Он раскачивается, словно корабль во время шторма, а трясет его так, что лучше не говорить. Путешественники все это переносят с достойным удивления терпением. Ничего странного: высшая цивилизация. Даже не ругаются. Беседуют о двух сеньорах, запущенных в космическое пространство.

Проводник. Забавная идея, только не знаю, самая ли удачная. Ни с того, ни с сего в космическом пространстве появятся два новых тела.

Женщина. Два новых неопознанных летающих объекта. Я не могла отказать себе в этом удовольствии. Их специальность — всякого рода обороты; так пусть и сами обращаются вокруг собственной и земной осей.

Проводник. Сколько раз я предупреждал, не действуйте под влиянием первого импульса.

Женщина. Внимание, человек!

Проводник. Патрульный. Он тяжело дышит.

Патрульный. Что я вижу, вы покидаете наш город?

Проводник. Да, едем в следующий.

Патрульный. Вы не видели двух типов с бегающими глазами? Они ворочали чужими капиталами и испарились, словно камфара.

Проводник (вполголоса). Ты спасла от тюрьмы двух карманников, отлично. (Громко.) Нет, не видели, сеньор начальник.

Патрульный. А вы, милые мои, не удираете ли и вы, совершив какое-то преступление? На воре шапка горит, а над вашими шляпами я вижу какое-то странное сияние.

Мужчина. Заходящее солнце все окрашивает в пурпур.

Патрульный. С этими бродячими актерами никогда не знаешь, что случится. В прошлом году к нам приехала труппа прыгунов и вольтижерок, а на следующую ночь ограбили банк. Директор хотел покончить с собой. Мы арестовали приблудших, но денежки пели, не иначе — у них были сообщники.

Проводник. А директор?

Патрульный. Уехал лечить расшалившиеся нервы в Европу, в Швейцарию. Там климат мягче. Ну, открывайте саквояжи. Кроме того, я загляну под кресла и на всякий случай позвоню директору банка, спрошу, не пропало ли что? Новому директору, старый не вернулся. Что это?

Проводник. Плачу штраф, я опять поставил автобус с правой стороны.

Патрульный. Э, не выйдет, дураков нет, вторично я не дам себя объегорить. Первый штраф вы уплатили чистым золотом. Чиновников, уважаемый, нельзя баловать. Моя жена знает это хорошо. Она била меня дважды в неделю, она никогда не уважала начальство, поэтому вышла за патрульного и безнаказанно измывалась надо мной одиннадцать лет. Неделю назад она впервые выбралась в театр, с этого момента мои несчастья кончились. Никогда не думал, что театр может так изменить человека.

Проводник. Приходится удивляться впечатлительности вашей супруги, сеньор начальник. Воистину искусство облагораживает душу.

Патрульный. Это уж точно, облагораживает. Как-то мы вернулись из театра, жена уселась на табурет в кухне, тяжко вздохнула и говорит: «Ты видел этих дам с обнаженными плечами, я тоже хочу так, только правая рука у меня толще по твоей вине. Я должна привести себя в порядок, потому что эта театральная мода пришлась мне по сердцу!» Так она сказала… Театр, уважаемый, это сила, ну, отправляйтесь… и баста.