Роберт Хайнлайн - Звездный зверь: Астронавт Джоунз. Звездный зверь. Туннель в небе

Макс глубоко вздохнул.

— Да, сэр. — Он начал доставать новые пластины для камер.

— Нет! — сказал Хендрикс.

— Сэр?

— Если ты дежурный офицер, где же твой экипаж? Ногучи, помоги ему.

— Да, сэр. — Ногучи ухмыльнулся и подошел к Максу. Когда они вставляли пластину в первую камеру, Ногучи прошептал: — Не бойся, парень. Мы покажем ему хороший спектакль. В критический момент Келли тебе поможет.

Но Келли не помог, он лишь называл цифры и все, и даже по выражению его лица нельзя было понять, сделал Макс ошибку или нет. После того, как Макс взял ориентиры и сравнил показания пластин с эталонами, он не стал сам вводить задание в компьютер, а посадил за него Ногучи. Келли же производил перевод цифр из одной системы в другую. После длительной и напряженной работы экран замелькал, по ожиданиям Макса, на нем должен был появиться ответ.

Доктор Хендрикс, ничего не говоря, взял те же пластины, поднес их к «контуру» и начал решать задачу заново с тем же экипажем. Вскоре экран снова замигал; астрогатор взял таблицы у Келли и сам просмотрел перевод значений в десятичную систему.

— Мой ответ отличается от твоего только в девятой цифре десятичной дроби. Неплохо.

— Я ошибся только в девятой цифре, сэр?

— Я этого не сказал. Может быть, это моя ошибка.

Макс хотел улыбнуться, но доктор Хендрикс нахмурился.

— Почему ты не воспользовался допплер-спектрами для проверки?

Макс почувствовал легкий озноб.

— Я забыл, сэр.

— Я думал, что ты ничего не забываешь.

Макс интуитивно и верно понимал, что здесь вовлечены два различных вида памяти, но он не знал психологических терминов, с помощью которых это можно объяснить. Одно дело — забыть свою шляпу в ресторане, это могло случиться с кем угодно, и совсем другое быть не в состоянии вспомнить то, что когда-то знал.

Хендрик продолжил:

— Те, кто работают в рубке управления, не должны забывать то, что необходимо для безопасности корабля. Однако это было тренировочное упражнение, и ты справился с ним очень хорошо… хотя и медленно. Если бы мы двигались со скоростью, близкой к скорости света, готовясь к переходу на сверхсветовую скорость, то твой корабль оказался бы в аду и нырнул бы в Стикс прежде, чем ты получил бы ответ. Но для первого раза — очень неплохо.

Он отвернулся. Келли указал кивком головы на люк, и Макс выбрался из рубки управления.

Засыпая, Макс лелеял надежду, что доктор Хендрикс хочет сделать его… о, нет! Он отбросил эту мысль. В конце концов Келли сам мог это сделать; Макс много раз видел, как он рассчитывал подход к точке перехода; и он делал это быстрее. Может быть, и Ногучи может это делать.

Конечно, может, — поправил он сам себя. — В конце концов, во всем этом нет никакого «секрета».

Когда они приблизились к первой аномалии, ненапряженный график дежурств через две смены для офицеров и через три для рядовых сменился на дежурства через смену с астрогатором, помощником, картографом и оператором в каждой смене. Наконец Макса поставили на дежурство не как ученика. В первой смене были доктор Хендрикс, которому помогал картограф первого класса Ковак, Макс в качестве картографа смены и Ногучи, который сидел у компьютера; во второй смене были мистер Саймз, которому помогал Келли, Смайт в качестве картографа и Ланди в качестве оператора компьютера. Макс заметил, что доктор Хендрикс поручил свой «первый состав» Саймзу, а себе взял менее опытную команду. Макс думал о том, почему он это сделал, но в то же время был доволен, что ему не придется работать в смене с Саймзом.

Наконец он понял, почему рубка управления называется «беспокойной норой». Доктор Хендрикс превратился в автомат, его лицо стало неподвижной маской; он вводил поправку за поправкой для как можно более точного подхода к точке перехода и требовал ото всех быстрого, точного и молчаливого выполнения обязанностей. В течение последних двадцати часов подхода астрогатор не покидал кабину управления, как и остальные из «беспокойной команды», за исключением коротких промежутков времени, когда они номинально не несли дежурства. Саймз регулярно выходил на дежурство, но доктор Хендрикс словно висел над ним, лично проверяя все, что тот делал. Дважды он требовал, чтобы младший астрогатор передал часть работы, а один раз оттолкнул его в сторону и сделал это сам.

Когда это случилось в первый раз, Макс открыл рот от удивления, но затем он заметил, что остальные члены экипажа старались делать вид, будто не обращают внимания, когда доктор Хендрикс проводит приватные беседы с Саймзом.

С приближением критического момента росло и напряжение. Подход к аномальной точке пространственного перехода едва ли можно сравнить с каким-либо другим видом пилотирования, которое когда-либо выполнялось человеком, хотя его и можно сравнить с невозможным трюком: пролетом атмосферного самолета через узкий туннель, после того как пилот, подняв самолет в воздух, пролетел тысячу миль вслепую, только выполняя все необходимые расчеты. Конгруэнтность Хорста нельзя увидеть, ее можно лишь рассчитать с помощью наисложнейших математических операций, с учетом действия массы на пространство; точка перехода ничем не отмечена в космосе, это лишь пустота в пустоте. Приближаясь к планете, астрогатор может видеть, куда он летит, напрямую или через радар, и его скорость всего несколько миль в секунду. Но приближаясь к точке перехода, корабль набирает скорость, близкую к скорости света, и в последний момент достигает ее. Ближайшие ориентиры находятся на расстоянии миллиардов миль, а сами эти ориентиры движутся со своими звездными скоростями, и кажется, что они сбиваются в кучу в ярко выраженном параллаксальном эффекте, возможном только тогда, когда наблюдатель движется почти так же быстро, как и его единственный источник связи с небесными ориентирами — волны электромагнитного спектра.

Это все равно что в полночь в темном подвале искать черную кошку, которой там нет.

Перед началом перехода Келли сам сел за компьютер, а Ланди стал ему ассистировать. Смайт и Ковак заняли штурманские места и передавали данные доктору Хендриксу, который диктовал программу операторам, ставя задачи в своем мозгу и почти без задержки вводя их в компьютерный мозг. Энергоблок находился теперь под его прямым контролем. Доктор Хендрикс в каждой руке держал по рычагу управления: с помощью одного из них он вел корабль на скорости лишь немного ниже скорости света, с помощью другого он должен был придать кораблю окончательный рывок, который завершит переход корабля.

Макс остался без дел: не осталось ни одного места, на котором бы не работал более опытный специалист. Саймз тоже был отстранен от дел; в момент истины было только одно место на пульте астрогатора.