Герберт Франке - Стеклянная западня (сборник)

Мгновение Крис смотрела на него без всякого выражения. Потом по-деловому сказала:

— Как вам будет угодно, господин доктор.

— Не надо дуться, красавица, — сказал врач. Он вновь взялся за выключатель, медленно повернул его. Фил следил, как все медленнее двигаются поршни. Потом маши на словно замерла. И тут же Фил почувствовал себя так, словно на грудь ему навалили тяжелый груз. Сердце сдавила железная рука, а оно билось и билось, не уступая сенажиму. А он будто исключен был из этого процесса, такого жизненно важного, происходившего у него внутри; Фил не мог понять, почему безрезультатны его невидимые усилия. Руки у него сжимались и разжимались, словно хотели ухватить нечто ускользающее, невидимое, челюсти стиснуло, будто под воздействием неведомой силы, он скрипнул зубами.

И почувствовал, что исход внутренней борьбы определен, определен в его пользу. Облегчение огромное, он не мог уже думать ни о чем другом-лишь о том, что тело его живет вновь. Он ощутил слабость и дрожь, но все равно был счастлив; остальное отступило за экран.

Врач наблюдал за датчиками на пульте.

Сердце ведет себя хорошо, — сказал он, — да и легкие в полном порядке. Через несколько дней вам не понадобится вся эта аппаратура. Через несколько дней вы будете здоровы полностью. Здоров! Возможность ходить, бегать… Но все-таки тут что-то… Фил медленно возвращался к реальности.

— А что будет со мною, когда я поправлюсь? — спросил он.

— Вы уснете, — сказал врач. — Все мои бывшие пациенты уснули и будут спать, пока мы не достигнем цели.

Пока мы не достигнем цели, подумал Фил.

— А что это за сон, господин врач? — спросил он. — Искусственный летаргический? Своего рода зимняя спячка?

— Именно так, мой мальчик, — сказал врач. Он пододвинул ногой табуретку ближе и сел возле кровати. — Этот корабль рассчитан всего на двести пассажиров. Я разместил на нем больше тысячи ста человек. При этом мы летим в неведомое. Никто не знает, как долго продлится полет. Мы должны правильно распределить запасы, экономить энергию. Лучшее решение-искусственный сон.

Увидев гримасу на лице Абельсена, он сказал:

— Бояться не нужно. Прежние недостатки этого метода преодолены. Все без исключения возвращаются к жизни. Никакой атрофии мускулов, последующих эпилептических припадков. Решить эту проблему было отнюдь не трудно: пришлось лишь подумать, как сохранить функциональную готовность всех органов. Не только мозга, но и конечностей. Другими словами, нельзя позволить им разрушаться от полного бездействия. Надо ставить передними задачи. Вы видели когда-нибудь футбольный матч, Абельсен? Вы заметили, как зритель порой невольно повторяет движения игроков, представляет себя на месте нападающего, один на один с вратарем? Вот он сам стоит перед мячом, который нужно послать в ворота. Малейшие движения зрителя повторяют движения футболиста, даже не только одного футболиста: зритель наблюдает за другими игроками своей команды, за противником, смотрит, кто из игроков открыт, взвешивает, нужно ли отдать мяч или оставить у себя. Вы когда-нибудь переживали нечто подобное?

— Да, господин главный врач, — ответил Фил.

— Вот на этом и основана система, — продолжил док тор Миер. — Никто не сможет долго находиться в покое. Прямо в мозг я направляю сигналы, которые побуждают к действиям. Это не настоящие движения, лишь попытки, намерения-этого достаточно, чтоб поддерживать тело в активном состоянии. Несколько простых импульсов, правильно посланных в нужные мозговые центры, способствуют возникновению ассоциаций. Все остальное — уже собственная фантазия, Я разработал программу, рассчитанную на все виды мускулов и поддерживающую мозговую деятельность. Я добился и другого: программа разработана так, что помогает сохранить активность не только мышечной системы, но и тех психических сил, что мобилизуют положительные свойства характера. Понимаете, Абельсен, все вместе-это упражнение! После такого сна человек духовно и физически способен на большее.

Фил вспомнил вздрагивающие тела, описанные Крис. Не слишком ли мрачно она это восприняла? Он попробовал поймать ее взгляд, но она не поднимала головы. Неподвижно стояла в глубине. Такое ощущение, будто она прозрачная и вся светится.

— А можно узнать, какие у вас дальнейшие планы?

Доктор Миер настроен был дружелюбно. Он улыбнулся Филу.

— Конечно, — сказал он. — Это не тайна. Да и цель очевидна. Дело всей моей жизни-сохранение человечества. — Он немного помолчал. — Мы пережили, — сказал он, — ад. А ведь такое можно было предвидеть. Это ведь не в первый раз. Вспомните всемирный потоп. И всегда находился Ноев ковчег — как наш корабль. Но всякий раз в новый век проникал больной, вырожденческий дух. Вспомните последние дни Земли и как все к этому шло. Вспомните, какие были люди: распущенная, беспорядочная, постоянно из одной крайности в другую бросающаяся масса. Каждый хотел своего, немыслимая путаница мнений и желаний, бессмысленные действия, жизнь сегодняшним днем, пусть все идет, как идет, — царство хаоса, распущенности, забвения долга, бесчестия. Что оставалось в этом человеческого?

Он задумчиво разглядывал прыгающую точку кардиограммы. Потом продолжил:

— Я все это предвидел. Оружие было слишком мощным. Сопротивление стало абсурдным. Смерть косила слишком широко; захватывала и храбреца и труса, работящего и неспособного к труду. Может, и к лучшему, что так получилось. Теперь мы можем начать сначала.

— Что начать сначала? — спросил Фил.

Но главный врач не слышал его. Он говорил теперь сам с собою.

— Я оборудовал корабль под лазарет. Я настоял, чтобы этот корабль конфисковали под госпиталь, хотя он предназначен был для военных целей. Ученые ставили перед ним задачи более масштабные, чем спасение раненых. Когда загорелся дейтерий, я был на орбите между Землей и Луной. Прямое попадание разнесло нашу космическую станцию, на корабле полно было раненых. Их было больше, чем обычно, правда, чаще легкие случаи — многие успели своевременно надеть скафандры. Мы вылавливали их сетью, как рыб. Я тут же дал команду на старт. Первой целью стала Эр-Зет 11, ближайший наш сосед в межгалактическом пространстве, намного ближе, чем Альфа Центавра. Лишь недавно астрономы обнаружили ее лазерным телескопом. Планеты Солнечной системы казались мне ненадежными. Я не знал, какие последствия может иметь пожар Земли. Не исключено, что катастрофа дойдет и до них. А может. Солнечная система распадется, перестанет существовать.

— А станции на Луне, Марсе, Венере? — спросил Фил.

Врач поглядел на него прищурившись.