Владимир Яценко - Бог одержимых (сборник)

Вернувшись к модулю, я вернул ящик на место и задумался. По всему выходило, что по мере приближения к мегалиту аккумуляторы разряжались. Имел ли сам мегалит какое-то отношение к этому неприятному для меня процессу или нет, было пока неизвестно. В идеале следовало с аккумулятором в руках обойти мегалит по кругу и точно установить границы, внутри которых шла разрядка.

Но, во-первых, это лучше делать днём — скоро взойдёт Солнце, а то, что моё возвращение откладывалось, было уже очевидным. Во-вторых, очень не хотелось рисковать ещё одним аккумулятором. Да и обход по неизвестному периметру с ящиком в полцентнера в руках почему-то не вызывал воодушевления. Даже на Луне… ночью. Или "тем более" ночью на Луне?

Я понемногу успокоился и вернулся к артефакту. Потом зачем-то постучал по нему ногой.

Зеркальная поверхность мегалита ничего не отражала, и это "напрягало". Вблизи он выглядел необыкновенно большим окатышем, по самые ноздри засыпанным грунтом. Но я знал, что форма "окатыша" — эллипсоид с полуосями пятнадцать, десять и пять метров. Вдоль большой оси эллипсоида, в метрах трёх под грунтом, проходила глубокая трещина.

Больше всего артефакт был похож на сливу, миллиарды лет назад упавшую с неведомого дерева. Тоже мне, "сад в Эдеме, на Востоке"…

Я ещё раз пнул подошвой приподнимающийся на десяток сантиметров над грунтом выпуклый бок мегалита и спросил:

— Твоя работа?

Потом мне стало не по себе: что если эта штука "высосет" энергию из скафандра? Я попятился.

Аккумуляторы на наших скафандрах слабенькие. Основной ток даёт генератор, преобразующий в электричество разность температур снаружи и внутри гермокостюма. Или генераторы эту штуку не интересуют?

Я подбадривал себя шутками, но, признаюсь, было крепко не по себе. Если бы главным действующим лицом этой истории выпало быть кому-то другому, я бы и относился ко всему по-другому. Возможно, даже посчитал бы ситуацию забавной.

В самом деле: есть исправный челнок с топливом, но нет аккумуляторов для прогрева топливной системы. В двух сотнях метров в стороне — аккумуляторы, но нет челнока. Перетащить аккумуляторы к челноку невозможно. Челнок к аккумуляторам — тоже. Его масса около трёх тонн. Даже в лунных условиях мне столько не поднять…

Я посмотрел на часы: десять минут!

Ожило радио:

— Спасибо, — сказала Алёна. — Пеленг взят. Приготовьтесь к спуску автомата. Спасибо, пеленг взят. Приготовьтесь…

Видно, всё-таки последние события существенно сказались на моей сообразительности. Я с минуту пытался понять, откуда здесь взялась Алёнка. Первой мыслью почему-то было: "Вот только её тут не хватало!"

Потом "дошло": с "Порту" мне сбросили ещё один модуль, отправив его впереди себя. Значит, они вот-вот поднимутся над горизонтом. Как быстро прошли эти два часа!

А благодарит меня за пеленг автомат: я забыл выключить аварийный сигнал.

Я выключил сигнал и тут же понял, что без пеленга будет ещё хуже: автомат модуля будет ориентироваться по последним отмеченным координатам и может посадить модуль в опасной близости от мегалита.

Я включил пеленг и помчался прочь.

В профессиональных навыках автомата я не сомневался, в количестве топлива в его баках — тоже. Прицел он взял, так что чем дальше я отведу его в сторону, тем целее у меня будут аккумуляторы… и тем дальше потом будет их нести к челноку.

Автомат благополучно сел в полукилометре от артефакта. Почти сразу в шлемофоне раздался обеспокоенный голос вахтенного:

— Максим? Слышишь нас? Говори!

Разумеется, я их слышал. Вот только ответить передатчиком скафандра не мог. Это был последний виток "Порту" над моим горизонтом. У меня было меньше минуты, чтобы воспользоваться передатчиком автомата и доложить наверх обстановку.

Я успел.

— "Порту", я — "третий", докладываю. Артефакт разряжает серебряно-кадмиевые аккумуляторы. Платиновые накопители скафандра не трогает. Как поняли? Приём.

— Поняли тебя, Максим, — ого! Голос Главного. Видать, "проняло". — Как настроение? Может, объявим SOS?

— Ни в коем случае! — твёрдо ответил я. Почему-то мне и в самом деле ситуация не казалась безнадёжной. — Я или что-нибудь придумаю и подтянусь на челноке к полюсу. Или останусь здесь зимовать. Заодно попытаюсь понять, что происходит.

— Ты тяжело дышишь…

— Бежал.

— Бежал?

— Так получилось… — ещё не хватало тратить время на такие глупости!

— Получилось? — с сомнением переспросил Главный, но потом, видно, решил не настаивать — Две недели без связи. Если объявить тревогу сейчас, спасатели будут у тебя через трое суток!

— Ага, — сказал я. — И прихватят как вознаграждение всё наше оборудование…

— Да плевать на оборудование…

— Я продержусь! — сказал я и вдруг на самом деле поверил в это. — Мне даже интересно.

— Что ж, удачи тебе, Максим. До…

Мне было интересно, что он хотел сказать: "до связи" или всё-таки "до встречи"? При следующем витке "Порту" я не попаду в её трёхсоткилометровый горизонт. Так что…

Так что это всё. Приехали.

Я с интересом прислушивался, как какая-то часть моего сознания вопит от ужаса. Но я знал: стоит только дать волю страху, и он затопит сознание, парализует волю, уничтожит шансы на спасение.

Я вернулся к первому, ближнему к челноку модулю, объединил два списка оборудования и припасов и убедился, что с таким набором моя двухнедельная робинзонада легко превращалась в комфортабельный отпуск. Не Багамы, конечно, но уж получше зимовья Антарктиды. Это точно.

Было обидно.

А ведь всё так хорошо начиналось. Энергии ровно наполовину. Это как насмешка. Тем более, что вторая половина, приготовленная для меня, неподалеку. Я её чувствую. Почему Мыслящее остановилось?

Судя по окрику Отца, Мыслящее — результат эволюции биосферы голубого шарика. Там, внизу, подо мной. Но что-то я не помню, чтобы Отец предусмотрел возможность этому созданию "слышать" свой крик.

Я-то — другое дело.

По другим чертежам сделан. И не теми руками…

Охота за мушлями Отцов — выгодный бизнес. Жаль только, что поздно я к этому делу подключился. Почти всё разобрали, черти, задолго до меня. А раньше-то, по слухам, ларей было видимо-невидимо. Даже нагибаться не надо было. Был ли окрик естественным следствием созидающей железы Отца, или он свой ларец творил отдельно, как тамгу, отметку о вновь созданном мире, разумеется, никто не знал.

Зато было известно всем, что окрик содержал не только всю информацию о созданном мире и подробные объяснения, как происходил процесс созидания, но и тщательное описание всей программы развития: до финального взрыва светила.