Айзек Азимов - Постоянная должность

Да, он не мог ждать. Он должен был узнать сейчас же, сию минуту. Ожидание было невыносимо.

Высокий слабый голосок, звучавший сейчас в трубке, был испуганным...

- Ты уверена? - спросил в заключение разговора Брэйд. - Так все и было!

Он подсказывал другие возможности до тех пор, пока ему не показалось, что сейчас он услышит плач. Он только еще раз спросил: "Ты абсолютно уверена?"затем бросил трубку.

Итак, теперь он знает все: и мотив и последовательность событий. По крайней мере думает, что знает.

Но как обосновать свои подозрения? Как нужно поступить, чтобы доказать несомненный, с его точки зрения, факт, чтобы он стал признанным фактом и для других? Он сидел, спокойно размышляя, до тех пор, пока солнце не опустилось так низко, что стало светить ему прямо в глаза, и ему пришлось встать и задернуть штору. В этот момент послышался осторожный стук в дверь. Теперь Брэйд уже сразу узнавал дородную фигуру, контуры которой неясно виднелись сквозь матовое стекло.

- Входите, мистер Доуни!

- День добрый, профессор! Узнал о звонке и решил, что мне лучше сразу прийти. Сожалею, что меня не было на месте.

- Это неважно.

- Отлично, проф. Что еще случилось? У такого человека, как вы, должны быть веские причины, чтобы названивать в полицию.

- Боюсь, что так. - Брэйд с нетерпением следил за тем, как полный детектив усаживается поудобней, и сразу выпалил:

- Послушайте, на мою жизнь было покушение!

Доуни, который полез было в жилетный карман за сигарой, замер, и из его глаз исчезло дружелюбие. Они были холодными, когда он спросил:

- Неужели? И вы пострадали?

- Нет, я спасся. Но еще одно мгновение...

- Так сказать, в самую последнюю секунду?

- Вот именно.

Брэйд внезапно почувствовал мертвящий холод. Не было никакого сомнения, что детектив смотрит на него враждебно. Нет, еще точней; впервые Доуни смотрел на него так, как будто он наконец убедился, что Брэйд и есть убийца.

Взяв себя в руки, Брэйд неторопливо рассказал, каким образом он обнаружил, что кто-то испортил его баллон с кислородом. Доуни слушал безучастно, полуприкрыв глаза веками. Только однажды он проявил интерес: когда Брэйд заговорил о жидкости, напоминавшей глицерин. Сжав руками край стола, Доуни сразу же переспросил:

- Глицерин? Это нечто вроде нитроглицерина?

Брэйд подавил раздражение:

- Нет, нет! Сам по себе глицерин довольно безопасен. Он применяется в кондитерских изделиях и в косметике.

- Безопасен? Но тогда...

- Безопасен в обычных условиях. Но если открыть этот баллон, то тогда чистый кислород создаст в небольшой камере давление около 125 атмосфер. Заметим для сравнения, что давление кислорода в воздухе составляет примерно лишь 0,2 атмосферы. Под действием кислорода высокого давления безопасный в обычных условиях глицерин вступает в бурную реакцию, выделяя значительное количество тепла...

- Вы хотите сказать, взрывается?

- Да. Кислород сорвал бы главный вентиль с баллона и вырвался наружу, превратив сам баллон в чудовищный снаряд.

Доуни глубоко вздохнул и почесал пухлую щеку жестким ногтем:

- А эта дрянь не могла попасть туда случайно?

- Нет, - твердо ответил Брэйд. - Резьбу на кислородном баллоне нельзя смазывать ни в коем случае, и я не могу себе представить, чтобы кто-нибудь сделал это случайно. В прошлый четверг резервуар был в полном порядке, его испортили преднамеренно.

- Чтобы убить вас, проф? Правильно я понял?

- Очевидно. Другого объяснения не может быть. Этим баллоном пользуюсь только я, и никто другой. Еще минута - и я бы повернул главный вентиль. Фактически я был на волоске от смерти.

Доуни кивнул. Он по-прежнему держался отчужденно.

- Так вы полагаете, что тот же самый малый, который отравил вашего парня, смазал и эту штуку с кислородом?

- Наличие двух убийц в одном здании выходило бы за рамки простого совпадения, не так ли?

- Конечно. И поэтому вы считаете, что убийца не вы, поскольку вы тоже жертва?

- Видите ли...

- Но на самом-то деле вы ведь не стали жертвой, не так ли? Вы целы-целехоньки и в такой же безопасности, как если бы сидели в церкви, потому что вы все же не повернули вентиль. Так ведь? А не вы ли сами намазали этот сироп, профессор?

- Что?! Послушайте!..

- Нет, слушайте вы! Меня тошнит от всего этого, понятно? Я ошибался, когда, несмотря на все улики, считал вас невиновным. А теперь вы сами взвалили вину на себя, потому что не смогли усидеть спокойно.

Заметно оживившись, Доуни продолжал:

- Преступник может смирнехонько сидеть, ничего не делая, и считать, что полиция не найдет улик, достаточных, чтобы засудить его. Так лучше всего поступать, хотя и всего труднее. Вы так вести себя не смогли потому, что у вас чересчур развито воображение: вы из тех, кто выдумывает всякую всячину, а от этого еще больше нервничает... Другой выход уже похуже: поскорее удрать, дать тягу. Для вас он невозможен: у вас семья, положение. Бывает, у преступника остается последний выход - перейти в контратаку. Он может сфабриковать факты, оправдывающие его. Чтобы сделать такую штуку, преступник должен считать себя куда ловчее полиции. Профессору нетрудно именно так и посчитать, ведь ваша профессия требует известной ловкости мышления, не правда ли?

Брэйд решительно прервал его:

- Уверяю вас, ничего подобного в моем случае не было!

- Хорошо, проф, слышу. Но давайте все же проследим дальше. Самый обычный способ подтасовки фактов, с которым мы сталкиваемся, - это когда подозреваемый выставляет себя жертвой. Вот, например, ограбили несколько квартир, и мы считаем, что грабитель - один из малых, живущих по соседству. Глядишь, ограблена квартира самого подозреваемого. Выходит, он тоже жертва и не может быть грабителем, не так ли?

- Значит, я сам испортил баллон?

- Профессор, вы знаете, как я к вам относился. А сейчас думаю, что вы именно так и сделали.

Брэйд взял манометр и спокойно спросил:

- Тогда он вам не нужен как улика?

- Это не улика.

Брэйд кивнул. Он вытер резьбу манометра и баллона мягкой тряпкой, которую окунул сначала в спирт, а потом в эфир. Затем он обдул резьбу сжатым воздухом. "Потом я сделаю это более тщательно", - подумал Брэйд и ввернул манометр в баллон, сердито постукивая гаечным ключом.

Положив ключ, Брэйд повернулся к Доуни, внимательно следившему за ним.

- Я вижу насквозь ваши психологические приемы, мистер Доуни. Вы пытаетесь создать вокруг меня видимость сети логических выводов и полагаете, что я в ней запутаюсь и со страху сделаю признание. А тогда вы будете располагать драгоценными уликами, нужными для присяжных. Этот номер не пройдет!

- Почему же?

- Потому что он может пройти только в одном случае: если подозреваемый виновен. А я невиновен. Более того, я знаю, кто убийца.