Александр Бачило - Академонгородок

Игорь наклонился к мешку, лежащему в траве у костра, и вынул черепок.

— Никак не вспомню, что это за язык, но как звучит! «Кальма дехнем шалдох серсне серснат серсе»!

— Молчи!!! — пронзительно крикнула Накхта, но было поздно. Порыв ветра раскачал кроны сосен, странный звук, похожий на стон стволов, донесся из чащи. Стая потревоженных птиц пронеслась над костром и ушла за реку.

Накхта закрыла лицо руками.

— Что с тобой?! — испугался Игорь. — Тебе плохо?!

Она отрицательно помотала головой.

— Что-то случилось? — допытывался он. — Тебя кто-то обидел?

Накхта подняла на него заплаканные глаза, долго-долго смотрела и, наконец, улыбнулась.

— Теперь уже все в порядке. Пойдем купаться!

1988. Новоселье

Ночь постепенно накапливалась на окраине города, чтобы двинуться отсюда в решающее наступление сразу по всем улицам. Только зубчатый силуэт полуразрушенной постройки в окружении жидких древесных крон чернел на фоне городского зарева, да заводские трубы вставали над окраиной, изрыгая тучи мрака. Больше ничего не было видно. Однако человек в долгополом плаще и шляпе, низко надвинутой на глаза, уверенно шел в темноте извилистой дорогой. Дорога, некогда асфальтированная, теперь была совершенно разбита, в выбоинах стояла жидкая грязь, и даже твердые участки покрывал слой скользкой глины. Под ногами у одинокого путника хлюпало, со всех сторон его окружали бесформенные кучи отвалов, но он, с упорством неодушевленного механизма, продолжал двигаться вперед.

По одному ему известным приметам незнакомец отыскал нужный поворот, и скоро перед ним выросла темная масса, вблизи оказавшаяся длинным деревянным строением в два этажа. Приблизившись к нему, человек остановился. На мгновение ему показалось, что в одном из окон мелькнул тусклый огонек свечи.

— Странно, — тихо прошептал незнакомец и взялся за дверную ручку.

Отчаянный скрип, казалось, пробудил уснувший дом. Эхо прокатилось по длинному коридору, и где-то в глубине его раздался не то плач младенца, не то кошачий вопль. Глухо отозвалось на чердаке. Из-под ног человека, ступившего в сырой мрак за дверью, с шуршанием и писком во все стороны бросились мелкие твари.

Двигаясь наощупь вдоль стены, он попал в коридор. Удушливый запах плесени и разложения не пугал его, сочившиеся влагой бесформенные лоскутья, свисавшие из-под потолка, он только отводил рукой, когда они задевали его по лицу.

Вот, наконец, и нужная ему дверь.

Незнакомец, не снимая перчаток, вынул из кармана ключ, вставил его в замочную скважину и осторожно повернул. Дверь открылась.

— Фф-уу! — вздохнул человек в плаще.

Он шагнул в комнату, и сейчас же тяжелые кожистые складки налетели на него сверху, обхватили голову, не давая дышать. Но человек не сдавался. Отчаянным усилием он вырвался из липких объятий и отшвырнул атаковавшее его существо в сторону.

— Нарочно, что ли, проход загородила? — сердито зашипел он.

В темноте вспыхнула спичка.

— Коля, ты? — жена, не вставая с кровати, зажгла свечу на столе и поправила одеяльца ребятишкам. Чего так поздно?

— Чего, — буркнул Коля. — Заседали опять!

— Пальто зря убрал. Повесь обратно на дверь. Из щелей дует невыносимо. Анечка кашляла весь день. Хоть бы ты прибил там рейки какие-нибудь или войлок…

— К чему там прибивать? Труха одна. И квадратности в косяках нет. А что со светом опять?

Жена пожала плечами.

— Отключили… Еще днем. Хорошо, я в обед успела каши сварить. А потом к плите было и не протолкнуться. Зоя Федоровна с Пасюхиной подрались… Да, в общем, как всегда.

Она откинулась на подушку и смотрела, как муж, с трудом балансируя в узком проходе между кроватями, пытается стянуть с ноги ботинок.

— Коль, а Коль. Вы про что заседали-то? Не про квартиры?

Николай, отогнув простыню, присел на матрас. Кивнул устало.

— Про квартиры. Будь они неладны.

— Ну?

— Ну что — ну? Не будет нам ни хрена! Ни в восемьдесят девятом, ни в девяностом!

— Ты ж говорил, на заводе денег много. От новых заказов. И все пойдут на жилье…

— Что деньги… — Николай задумчиво смотрел на пламя свечи. — Понимаешь, Галюха, какая беда: не в деньгах теперь счастье. Стройматериалов нет, и не достать. Строить некому. А если самим браться — половину людей придется со станков снимать. Того и гляди — сроки полетят. И не будет ни денег, ни строительства. Вот и крутись… Ладно, давай спать.

Галина отвернулась к стенке и долго лежала молча, но Николай знал — не спит. Минут через десять она стала тихонько всхлипывать, вздрагивая плечиком.

— Ну чего ты? — Коля повернулся и обнял жену, поместив ладонь в теплой выемке между ее большой мягкой грудью и большим мягким животом.

— Не могу я тут жить больше, Коля, — тихонько, чтобы не разбудить детей, рыдала Галина. — Воды нет, света нет, тепла тоже… Дети болеют, крысы последнее воруют, талоны вчера сожрали на крупу, идиоты. Соседи сволочи, перестреляла бы всех, гадов! Не могу-у!

— Ну ладно тебе… что ж теперь… потерпи еще, может это…

Коля помолчал, потом поцеловал ее в затылок и, тяжело вздохнув, прибавил:

— Как будто бы я могу!

Начальник отдела капитального строительства Григорий Ефимович Королевич поднял глаза от чертежа и вздрогнул. Прямо перед ним, развалясь на стуле, сидел незнакомый субъект да еще и улыбался очень свободно. Между тем, Григорий Ефимович полагал, что в кабинете он совершенно один.

— Кхм! — с легким смущением кашлянул начальник. — Слушаю вас.

— Я по поводу жилья, — начал посетитель, становясь серьезным. — Вчера было собрание…

Королевич не дал ему закончить.

— Нет, нет! В жилкомиссию! — замотал он головой. — Я вам не могу дать никакой информации…

— А я могу, — тут же заявил субъект. — У меня есть именно то, что вам нужно.

С ловкостью фокусника он выдернул из воздуха визитную карточку и протянул ее Королевичу.

— Мы готовы заняться вашим жилищным строительством. Из наших материалов. Вот я вам проектик и смету покажу. Это же не дом, а игрушка! Пальчики оближете! Шесть тыщ пятьсот квадратов, двести шестнадцать квартир, как с куста. И все из наших стройматериалов, до последнего гвоздика…

— Валюты нет, — мрачно проронил начальник отдела.

— Ну разумеется! Мы же и не претендуем. За наши, за деревянные…

— По рыночным ценам? — воротил нос Королевич, словно бы сердясь.

— Ну что вы! Зачем же? Все по госцене!

В голосе посетителя слышалась такая неподдельная искренность, что начальник отдела оказался в замешательстве. Он снова заглянул в визитку и, понизив голос, пробурчал: