Владимир Кузьменко - Древо жизни (Книга 3)

- А послушай, Эл, не приобрести ли нам дачу? - Молли сидела у зеркала и наводила последние штрихи перед тем, как идти на работу. Была суббота, но ей по графику предстояло дежурство,

- Дачу? - удивился Эл.

- Конечно! Будет своя картошка, овощи... Как-никак, а это серьезное подспорье.

- А как мы туда будем добираться? У нас нет машины.

- Как все - автобусом. - Молли встала со стула, одела пальто и чмокнула его на прощанье в щеку. Уже в дверях обернулась.

- Кстати, что у тебя произошло с Саком?

- С Саком? Ничего... А что?

- Я так спрашиваю. Мы с ним недавно встретились, и он как-то странно смотрел на меня.

- Ну ты же знаешь, что он был в тебя когда-то влюблен, - пошутил Эл.

- Нет, это совсем не то. Мне показалось...

-Что?

- Да так... Ничего, в общем. Ну, я пошла. В холодильнике суп и котлеты. Всем по одной. В кастрюле вермишель. Перед обедом все это разогреешь на плите.

Проводив Молли, Эл сел за письменный стол и начал просматривать записи и расчеты. Эти утренние часы в субботу были для него самыми дорогими и самыми продуктивными. Работа шла успешно. По мере ее продвижения открывались все новые и новые области приложения асимметричных кристаллов. Он уже видел полную роботизацию производства, серийный выпуск интеллектуальных роботов, уход всей промышленности под землю, высвобождение занятых в настоящее время заводами площадей под сельское хозяйство, разработку интеллектуальными роботами дна океана и дальше... дальше захватывало дух. Он попытался прикинуть приблизительно экономический эффект. Производительность труда возрастала на несколько порядков. Это была революция...

"Надо проверить еще". Эл включил компьютер и набрал программу.

От занятий его оторвал громкий стук в дверь.

"Наверное, Молли забыла зонтик", - решил он, взглянув в намокшее от только что начавшегося дождя окно.

Вместо Молли на пороге стояли три милиционера и двое в гражданском, в которых Эл узнал соседей, живущих этажом ниже.

- Вот ордер на обыск, - старший милиционер протянул Элу бумагу.

- Обыск? Ничего не понимаю! - Эл взял бумагу и с удивлением прочел на ней свое имя.

- Сейчас все поймете. - Старший полицейский отстранил Эла и пошел в комнаты. Вслед за ним остальные. Эл перехватил удивленно-испуганные взгляды соседей.

* * *

- Там! Я прошу тебя, умоляю! Ну сделай что-нибудь! - Лоо почти плакала. Эл - единственный, ты понимаешь, единственный, кто видел во мне человека... Даже ты и то...

- Ну зачем ты так, детка?

- Да! Ты тоже видишь во мне только тело... а он... Я прошу тебя... - Лоо запахнула края халатика и, склонив на колени голову с распущенными и спутавшимися волосами, громко заплакала.

Там поставил на столик недопитый кофе, присел к ней на диван и нежно обнял за плечи.

- Ты бы могла меня не просить. Я все знаю. Ты думаешь, что я ничего не пытался сделать? Ошибаешься! Я звонил, ходил, обивал пороги. Ничего не выйдет... Тут, понимаешь, задействованы такие силы...

- Но ведь он ни в чем не виноват!

- Фактически нет, но формально... Почему он не оформил этот проклятый компьютер на вынос через материальный отдел и бухгалтерию?

- Ему же дал его для работы Кер.

- Кер мертв и ничего не скажет.

- Так что ему грозит?

- До шести лет за хищение государственной собственности.

- Боже мой, какая чушь! Нелепость! Кому это пришло в голову?

- Ты помнишь Горчичника?

- Смутно. Он был недолго.

- Да, недолго, - согласился Там. - А знаешь, как его выставили? Нет?

Лоо покачала головой.

- В общем, красиво выставили, и я этому был рад, так как большего дурака и дуба в жизни не встречал. Так вот, к этому приложил руку Эл, а у того оказались большие связи. Вот он и отомстил. А кроме того, - Там внимательно посмотрел на Лоо, - ты не помнишь, куда делась та карикатура?

- Какая?

- Ну та, что ты мне принесла в кабинет.

- На газете, что ли?

- Вот-вот...

- Ты ее бросил в корзину для бумаг.

- Бросил... Кто-то достал и передал выше, мэру. Теперь ты понимаешь?.. Но это не самое главное. Главное то, что они "выжили" Горчичника.

- Так ты же сам сказал, что он дуб.

- Дуб - это мягко сказано.

- Вот видишь!

- Ну и что? Что с того, что дуб? Мало ли дубов находится в руководстве? Наш министр, например... Так что из этого следует? Прикажешь и министра таким же способом? Напрасно они трогали Горчичника. Все равно он бы долго у нас не задержался. Его готовили на повышение в Главк. Ушел бы спокойно.

- И потом стал бы твоим начальником.

- Ну и что? Знаешь, я уже давно привык к этому и скажу тебе, что даже если твой начальник дуб, все равно можно делать дело. Главное - во всем с ним соглашаться, а делать свое. Тут трудно пережить лишь начальный период его деятельности, когда у него появляются "идеи". Потом уже легче.

- Так ты ничего не сможешь сделать? - настаивала Лоо.

- Ну что я смогу?! Я ходил, дошел до самого "верха", и знаешь, что мне сказали? Вернее, не сказали, а спросили, не хочу ли я пойти на заслуженный отдых, то есть, на пенсию. Что мне после этого еще сделать?

- Мафия, - прошептала Лоо.

Там ничего не ответил. Он встал, подошел к шкафу и, открыв его, полез в карман пиджака, вытащил оттуда коробочку и протянул ее Лоо.

- На, держи, пока я генеральный директор... потом, когда пойду на пенсию, смогу дарить тебе только цветы, выращенные на даче.

Лоо машинально открыла коробочку. В ней лежали серьги с маленькими бриллиантами.

- Жаль парня! - со злостью и досадой вздохнул Там. - Честный, талантливый, порядочный... сколько бы он мог сделать хорошего...

ПОБЕГ

По узкой таежной тропе шли трое. Идущий впереди был высокого роста, ширококостный, с длинными, чуть ли не до колен руками, заканчивающимися широкими кистями. Одет в ватную телогрейку и такие же штаны, из дыр которых торчали грязные свалявшиеся куски ваты. Второй - такого же роста, но худощавый, с большими глазами, которые на изможденном от недоедания лице казались еще больше. Последним шел низкорослый. Он мелко семенил ногами, еле поспевая за своими длинноногими спутниками, время от времени охая и всхлипывая.

Месяц назад они оторвались от преследовавшей их своры собак, пройдя километра три вверх по течению небольшого, ручья, струящегося меж корней вековых сосен и елей. Наломав перед входом в ручей еловых лап, они выстлали ими свой выход из ручья и так, ступая на брошенные на землю ветви, задний при этом подбирал их за собой и передавал переднему, прошли около километра. Собаки сбились со следа. Уходя все дальше в лесные чащи, они слышали их растерянный лай и злую ругань преследовавших их охранников. Заслышав звук летящего вертолета, они заползали в кусты и лежали там, боясь пошевелиться, до тех пор, пока гул винтов не затихал вдали. Накопленные за три месяца пайки хлеба давно кончились. Эл пробовал есть еще зеленую чернику, но вскоре почувствовал резь в животе. Боли мучили его два дня. Потом, скорее инстинктивно, чем руководствуясь знаниями, он пожевал листьев брусники и вскоре почувствовал себя лучше.