Франк Шетцинг - Стая

— Откуда же взялись тонны взрослых моллюсков? — спросил Робертс и беспомощно огляделся. — Посреди океана!

— А почему киты оттесняли буксиры и прыгали на тросы? Вы первым начали рассказывать эти странные истории, а не я.

— Да, верно, но… — Робертс кусал губу. — Всё это произошло одновременно. Я тоже не знаю, но звучит так, будто между этими явлениями была взаимосвязь. Однако такое предположение абсурдно. Моллюски и киты?

Эневек помедлил.

— Когда в последний раз осматривали дно «Королевы барьеров»?

— Его контролируют регулярно. И судно имеет специальную окраску-«необрастайку». Не беспокойтесь, она экологически безвредна. Но много моллюсков на неё не налипнет.

— Как видите, налипло, и много. — Эневек замолчал и уставился в пустоту. — Но вы правы! Этой штуки там не должно быть. Впечатление такое, будто корабль в течение недель подвергался нашествию личинок моллюсков, и кроме того… эта штука в ракушках…

— Какая штука?

Эневек рассказал о существе, которое выломилось из ракушечной горы. Рассказывая, он пережил всю сцену заново. И шок, и как он ударился головой о киль. Его череп и сейчас ещё гудел от этого удара. Из глаз искры посыпались…

Нет, то была вспышка света.

Внезапно ему в голову пришла мысль, что сверкнуло вовсе не в его голове, а в воде перед ним.

Сверкнула молнией эта штука.

На какое-то время он в буквальном смысле лишился дара речи. До него стало доходить, что это существо люминесцировало. Если так, то оно, возможно, происходит из глубоководных слоёв. Но тогда как оно добралось на корпусе корабля до порта? Должно быть, оно попало на обшивку корабля вместе с моллюсками, в открытом море. Возможно, его привлекли моллюски, поскольку служили ему пищей. Или защитой. И если это был спрут…

— Доктор Эневек?

Да, спрут. Скорее всего, он. Для медузы он был слишком быстр. И слишком силён. Он прямо-таки взорвал ракушки — как единый эластичный мускул. Потом Эневек вспомнил, что эта штука вырвалась, когда он ткнул ножом в щель. Должно быть, он задел его. Неужто он сделал ему больно? Или укол ножа вызвал у него рефлекс…

Только не надо преувеличивать, подумал он. Что уж ты мог там увидеть в этой мутной жиже? Просто напугался.

— Закажите обследование дна порта, — сказал он Робертсу. — А пока отправьте эти пробы, — он указал на закрытые ёмкости, — как можно скорее в исследовательский институт Нанаймо для анализа. Отправьте на вертолёте. Я полечу вместе с грузом, я знаю, в чьи руки это передать.

Робертс кивнул. Потом отвёл Эневека в сторонку.

— Проклятье, Леон! Что вы на самом деле думаете обо всём этом? — спросил он шёпотом. — Это же невозможно, чтобы метровые наросты возникли за такое короткое время. Ведь корабль не простаивал неделями без движения.

— Эти моллюски — чума, мистер Робертс…

— Клайв.

— Клайв, эти бестии не подкрались постепенно, а напали разом, по команде.

— Но не так же быстро.

— Каждый из этих проклятых моллюсков может за год принести до тысячи голов потомства. Личинки принесло течением, или под чешуёй рыбы, или в перьях морских птиц. В американских озёрах находили места, где их было по 900 000 на одном квадратном метре, и они там появились действительно чуть ли не за одну ночь. Они облепили все очистные сооружения питьевой воды, системы водоснабжения, забили и разрушили трубопроводы; и в солёной воде они чувствуют себя, по-видимому, так же вольготно, как в озёрах и реках.

— Ну хорошо, но вы говорите о личинках.

— Миллионах личинок.

— Да хоть о миллиардах, и пусть хоть в Японии, хоть в открытом океане. Это уже не играет роли. Но вы что, всерьёз хотите мне рассказать, что все они выросли за несколько дней, вместе с раковинами? Вернее, уверены ли вы, что мы вообще имеем дело с моллюсками-«зебрами»?

Эневек глянул в сторону автофургона аквалангистов. Они убирали в кузов оборудование. Ёмкости с пробами, запечатанные на скорую руку, стояли снаружи.

— Уравнение с множеством неизвестных, — сказал он. — Если киты действительно пытались оттеснить буксиры, то спрашивается, почему. Потому что с кораблём происходило нечто, что необходимо было довести до конца? Или потому, что он должен был затонуть, парализованный моллюсками? А ещё этот неведомый организм, который я задел. Как всё это звучит, по-вашему?

— Леон! Неужто вы правда считаете…

— Подождите. Возьмём то же самое уравнение. Стадо слегка нервозных серых китов и горбачей чувствует непонятную обиду на «Королеву барьеров». И тут ещё являются два буксира и оскорбительно толкают их. Киты их отпихивают. По чистой случайности корабль к тому же подвергся биологической заразе, притащив эту заразу из-за границы, как турист оспу, а в открытом океане кальмар запутался в горе ракушек.

Робертс уставился на него.

— Знаете, я не верю в научную фантастику, — продолжал Эневек. — Всё это — вопрос интерпретации. Пошлите туда, вниз, нескольких человек. Пусть соскоблят наросты, пусть последят, не затаился ли там ещё какой-нибудь внезапный гость, и поймают его.

— Как вы думаете, когда мы получим результаты из Нанаймо?

— Через несколько дней, наверное. Кстати, было бы невредно и мне послать сообщение.

— Только без разглашения, — подчеркнул Робертс.

— Само собой разумеется. На этих же условиях я хотел бы поговорить с командой.

Робертс кивнул:

— Решающее слово не за мной. Но я посмотрю, как это устроить.

Они вернулись назад, к автофургону, и Эневек влез наконец в свою куртку.

— А у вас что, обычная практика — привлекать в таких случаях учёных? — спросил он.

— Такие случаи — вообще не обычная практика. А я читал вашу книгу и знал, что вас можно найти на острове. Комиссия по расследованию была не в восторге от моего решения. Но я думаю, оно оказалось правильным. Мы не так много знаем о китах.

— Я сделаю всё, что смогу. Давайте погрузим пробы в вертолёт. Чем быстрее мы доставим их в Нанаймо, тем лучше. Мы передадим их Сью Оливейра. Она руководит лабораторией. Её специальность — молекулярная биология, она очень одарённая женщина.

Зазвонил мобильный телефон Эневека. Это была Стринджер.

— Приезжай, как только сможешь, — сказала она.

— Что случилось?

— Мы получили радиограмму с «Голубой акулы». Они в море, и у них неприятности.

Эневек предположил худшее:

— С китами?

— Ну что ты, нет, — Стринджер сказала это так, будто он был не в своём уме. — Какие могут быть с китами неприятности? Этот негодяй опять устраивает нам неприятности. Мерзавец.

— Какой мерзавец?