Василий Головачев - Мегаморф, или Возвращение Реликта

Стало тихо.

Дружинники оторопело вертели головами, не понимая, что остались в западне. Со всех сторон их окружали белые и розоватые колючие ветви «мхов», острые, как иглы, и твёрдые, как гранитный монолит.

Гепардокони фыркали, по их шкуре бегали «нервные» волны.

– Отец…

Влад поднял руку, призывая всех к молчанию.

Снова послышался треск и грохот, скрип и визг. То ли тартарианин застрял, то ли потерял направление, ворочаясь в зарослях «кораллового» массива.

Треск стих, какое-то время вокруг царила тишина, потом прилетели гулкие взвизги, тупые удары, скрип, звуки удалялись, и стало ясно, что преследователь действительно потерял след беглецов. Через несколько минут в заросли «мха» вернулась первозданная тишина.

– Отец…

– Всё нормально, – заговорил Влад, тряхнув волосами. – Тартар и Орилоух представляли собой разные стадии разумогенеза одного и того же вида Пресапиенсов, причём вида негуманоидного. Орилоуны были потомками тартариан, как Сеятели или «серые призраки» – потомками орилоунов.

– Ну и что?

– В принципе, это к делу не относится, но в своё время, очень давно, тысячи лет назад, потомки пытались помочь предкам выйти в наш Метагалактический домен, и тартариане это помнят. Для них Орилоух – как кааба Веры для нас.

– Он поэтому не стал нас преследовать?

– Он не стал разрушать остатки некрополя.

– Чего?

– Орилоух-Гора по сути – гигантская могила, некрополь, возникший после ухода орилоунов.

– Ты знал это? Я имею в виду, что чёрный не пойдёт за нами?

Влад усмехнулся.

– Не знал, но надеялся.

Потрясённый Ясен пошевелил губами, ища достойный ответ. Заметил иронические огоньки в глазах отца, заставил себя успокоиться. Вспомнились наставления Дивия. Первое: возможно, твои ошибки – то, что нужно Вселенной. Второе: не беспокойся за себя, на самом деле Вселенная тобой слишком дорожит, чтобы ты пропал зря.

Отец тоже знал эти вселенские законы, знал как никто другой.

– Ну и славно, – кивнул Влад, прочитав в глазах сына его мысли. – Теперь подождём.

– Чего? – не выдержал Димитр. – Мы в западне! Как мы выберемся назад?

– А почему ущелье заросло? – перебил его возбуждённый Пилип. – Ба-бах! – и всё в кружевах!

– Гора – это парадоксальная объёмная структура, не имеющая трёхмерного объёма, но прежде всего это остатки ограничивающих физические процессы форм, принявших вид материальных образований. Кое-где в них ещё теплится – не жизнь, но крохи энергии, «недосчитанные математические операции», понимаете?

– А?

– Ничего, я сам понимаю с трудом, – улыбнулся староста.

– А чего мы ждём?

– Ответа.

– Какого ответа? – удивился Пилип.

– Орилоух – не просто осколок чужой Вселенной, он сложнейший многомерный процесс, несмотря на видимые материальные конфигурации.

– А-а… – совсем запутался Пилип.

– Я надеюсь, – серьёзно продолжал Влад, – что внутри него ещё живы какие-то остаточные движения, энергетические пото… – он не закончил.

Ветви «коралло-мхов», заткавшие пространство ущелья, задрожали. По ним словно пронёсся ветерок, заставив качаться и вибрировать. Затем узкая щель впереди, в которую уткнулся отряд всадников, изменила форму, начала расширяться, углубляться, шевелиться как живая. Перед замершими дружинниками протаяла ниша, продолжая уходить в недра Орилоух-Горы, превращаясь в подобие растущего на глазах тоннеля.

Одновременно когтисто-колючий пол тоннеля выстраивался в ребристый, но достаточно ровный, без дыр и щелей, настил, по которому можно было идти без опаски провалиться.

– За мной! – скомандовал Влад, направляя коня в глубь пещеры.

Ясен и дружинники беспрекословно подчинились.

Тоннель ускорил метаморфозу, протянулся в сумрачные глубины массива на многие сотни метров.

Влад почесал коня за ухом.

– Спокойно, зверь, спокойно.

Конь пошёл быстрее.

Копыта цокали по белому жилистому настилу, вздрагивающему под всадниками, и казалось, что отряд движется по жестяному мостику, готовому рухнуть в любое мгновение. Однако пол тоннеля выдерживал вес отряда, и вскоре о его видимой непрочности забыли.

Стемнело, так как образовавшийся проход нырнул в недра Горы, куда уже не проникали лучи Расия. Димитр предложил зажечь факелы, но Влад не разрешил.

– Сейчас будет светлее.

Действительно, спустя минуту в стенах пещеры засветились тонкие жилки, образуя красивый паутинный узор, позволяя видеть внутренности коридора.

– Что это? – прошептал разведчик.

Влад вместо ответа тронул коня с места.

Ясен, уловивший некое «дуновение» энергии в стенах пещеры раньше отца, направился вслед за ним. Впечатление складывалось такое, будто их сопровождал кто-то, понимающий состояние людей, и заботился о минимально необходимых удобствах путешествия.

Глубина протаявшего тоннеля, как оказалось, достигала трёх километров.

Отряд выбрался в небольшой зальчик с готическим сводом и остановился перед многожильной, перепончатой стеной, из которой торчала какая-то выпуклость серебристого цвета, напоминающая крышку металлического бака. Но это был не бак. Ясен первым догадался, не считая отца, что за объект прячется в толще стен пещерки.

– Когг?!

Влад подъехал к выпуклости вплотную, наклонился, постучал по ней пальцем.

Раздался тонкий стеклянно-хрупкий звук.

Ясен спрыгнул с коня, подошёл ближе, разглядывая жадно нос аппарата, целиком увязшего в сплетениях «кораллов».

– Не может быть!

– Почему не может? – возразил Велич-старший. – На Орилоух, когда он был ещё планетарным объектом, садились сотни земных аппаратов, к нему направлялись десятки научных экспедиций, так что ничего удивительного нет. Нас привели к одному из оставшихся на нём катеров.

– Привели?

– А ты не понял?

– Кто привёл?

– Орилоун.

Ясен невольно оглянулся, обвёл глазами пещеру.

– Орилоун?! Живой?!

– Ну, может быть, не сам орилоун, а его топос, сработавший на… – Влад замолчал, прислушиваясь к чему-то.

– Топос? – Ясен озадаченно пошевелил пальцами. – Ты имеешь в виду…

– Орилоуны, как и предки их, чужане, имели своеобразную оболочку, часть многомерного пространства с переменной вариабельной топологией.

– Скафандры, да? Я вспомнил, учитель рассказывал об этом.

– Вот нам и открылся топос какого-то орилоуна.

– Ты сказал, что он отреагировал на… на что?

– Не на что, а на кого.