Василий Головачев - Палач времен

– Можешь потрогать и убедиться, – засмеялся Игнат. – Садись, поговорим, коль уж на тебя вышел сам бродяга по Ветвям. Что ты знаешь о Стволе?

– О чем? Ах, да… извините, у нас ваш Ствол называют Башней, я не сразу вспомнил.

– Может быть, не стоит его вовлекать во все это? – робко проговорила Тая.

– Рано или поздно ему все равно пришлось бы принять участие в Игре, – покачал головой Ромашин. – Да и парень он крепкий, бывалый и неженатый к тому же.

Руслан промолчал, не желая рассказывать о своем недавнем знакомстве с красивой брюнеткой по имени Надежда.

– Я знаю о Башне со слов отца. В нашей прессе о ней материалов не встретишь, все засекречены. Насколько мне помнится, Башня представляет собой кусок хронобура, выпавший в наше время. Так?

– Кусок – это сказано сильно, – хмыкнул Костров-старший.

Руслан покраснел.

– Ну, не кусок – часть хронобура, вернее, копия…

– Хроноквантовая копия, – уточнил Ромашин. – Еще Ствол… э-э… Башню можно назвать трактрисой времен, пространственноподобной «сверхструной» или многомерным пространственно-временным многообразием, а также надвременным топологическим тоннелем с квантованным выходом, соединившим множество Метавселенных – Ветвей Дендроконтинуума, то есть потенциально равноценных копий Вселенной. При материальном вытаивании Ствол… м-м… Башня соединила около двух триллионов Ветвей. Я живу в одной из «соседних» Ветвей, отделенной от вашей примерно тремя десятками выходов Ствола. Кстати, ближайшие к вашей Ветви мертвы.

Костров-старший посмотрел на Ромашина озабоченно.

– Я этого не знал. Почему мертвы? Из-за вмешательства прежних Игроков?

– Уточняю: жизнь в этих Ветвях имеется, в том числе и разумная, но Земля мертва. Копия вашей Земли, разумеется.

– Ядерная война? – догадался Руслан.

– По разным причинам. Где-то прошла ядерная война, где-то бактериологическая, а кое-где сработали «мины замедленного действия» типа эпидемий, вырвавшихся из военных лабораторий, либо всплески генетических изменений вследствие применения трансгенных продуктов.

– У нас тоже все шире используются такие продукты, – произнесла Тая. – Неужели последствия так ужасны?

– Дело в том, что генная инженерия относится к так называемым «божественным промыслам», или интеллигибельным технологиям, применение которых имеет непредсказуемые последствия. Жизнь на нашей Земле устояла лишь потому, что мы еще две сотни лет назад отказались от экспериментов на генах. Но не будем о грустном, возможно, ваши правители в скором времени запретят опасные технологии, отражающиеся на потомстве.

– Пока же статистика такова, – хмуро сказал Иван Петрович, – что во всем мире болен каждый второй человек! И тенденция эта увеличивается. Может быть, это следствие новой Игры?

– Не исключено, – кивнул Ромашин. – Я посетил уже около сотни кванк-Земель, и везде картина весьма неприглядна. У вас в особенности, если проанализировать факты. То, что все страны планеты без исключения охватил терроризм, прямое доказательство агрессии Игрока.

– Вы сказали – кванк-Земель? – заинтересовался Руслан, взглядом благодаря мать, которая налила ему чаю и придвинула тарелку с бутербродами.

– Кванк – это сокращенное «квантовая копия». Каждый предмет, объект, существо, даже каждый атом Земли и всей вашей Метавселенной имеет квантовую копию. Я лично знаком с полусотней моих кванков и двумя кванками твоего отца. Правда, твоих кванков пока не встречал. Но иногда бывают исключения. К примеру, я знаю человека, не имеющего своего кванка.

– Ясена? – прищурился Костров-старший.

– Совершенно точно, Ясена Жданова. Она родилась на планете Гезем, расположенной в своеобразном хронокармане, который не имеет квантовых продолжений. Да и сын Ясены и Павла почему-то существует в одном экземпляре, хотя, возможно, я просто не попадал в Ветви, где есть его кванки. Ствол ведь не трансгресс, он соединил не все Ветви Древа Времен.

– Почему? – спросил Руслан.

– Потому что принцип Паули действовал и во время его запуска, разрешая выходы хронобура только в миры с определенной плотностью вакуума.

– Разве вакуум имеет плотность? Это же пустота…

– Пустота, да не та, – усмехнулся Костров-старший. – Как говорил наш общий знакомый Атанас Златков, вакуум – это квантовая жидкость с ненулевой плотностью энергии. Есть даже гипотеза, что весь наш мир представляет собой многовариантное возбуждение вакуума типа вихрей, волн и узлов.

– Это не гипотеза, – покачал головой Ромашин. – В некоторых Ветвях Древа все именно так и обстоит. Но это тема отдельного разговора. Вернемся к вашей встрече с бровеем Мимо. Его появление здесь весьма символично и едва ли случайно. А выход на твоего сына, – Игнат посмотрел на Ивана Петровича, – означает одно: он явно ищет новых участников Игры.

– Наверняка мы утверждать этого не можем, – проворчал Костров. – Пока сам бровей не скажет, чего хочет.

Все трое оценивающе – Тая еще и печально – посмотрели на Руслана.

– Что вы на меня так смотрите? – криво улыбнулся капитан.

– Будь осторожен, сынок, – серьезно покачал головой Иван Петрович. – Возможно, ты знаешь то, чего не знаем мы, поэтому Мимо и объявился. Какие новости у тебя на работе?

– Все как всегда, – помрачнел Руслан. – Расследуем причину взрыва в ресторане «Богема»… – Он вдруг замолчал, глядя перед собой остановившимися глазами. – Господи! Кажется, я действительно влип с этим расследованием…

Руслан поймал взгляд матери, очнулся, залпом допил чай.

– Знаете, что мне сказал эксперт-криминалист Управления? Что взорвался микрочип, а не спецустройство с обычным взрывчатым веществом. Мы этого вещества и не нашли ни грамма. Полковник Полторацкий считает, что либо нарушена симметрия вакуума, либо изменились физические константы типа массы электрона, либо вообще произошел спонтанный фазовый переход в кристаллах с нарушенной симметрией. Это его слова. И таких взрывов, между прочим, зарегистрировано уже достаточно.

Костров и Ромашин переглянулись.

– Я предполагал нечто в этом роде, – кивнул комиссар из другой Вселенной. – Еще одно свидетельство того, что ваша Ветвь затронута «вирусом» воли Игрока. Пора что-то предпринимать.

– Что?

– Встретимся с Игорем Васильевичем и обсудим. А пока я с вашего разрешения откланяюсь.

Игнат встал из-за стола. Поднялись и Костровы, провожая гостя к выходу. Ромашин пожал руку Руслану, поцеловал пальцы Таи и вышел вместе с Иваном Петровичем на лестничную площадку.

Тая обняла сына.

– Ты знаешь, я не трусиха, но мне почему-то страшно. – Она зябко вздрогнула. – Особенно за тебя. Уж очень ты любишь рисковать.