Василий Головачев - Технозона

Вскоре Умник смог оценить и другие параметры Стены, после чего синтезировал её объёмное изображение в экране обзора.

Китайцы перемудрили с названием открытого ими объекта, ни о какой «стене» речь не шла. Это была колоссальной длины нить или очень тонкая – диаметром в доли сантиметра, если не меньше, – трубка, совершенно прямая и очень массивная. Каждый метр её длины гравитировал как танкер в миллион тонн весом, а вся она притягивала к себе попадавшиеся по пути предметы, как планета, равная по массе по крайней мере Земле.

– Ни хрена себе! – проговорил Слава Абдулов, оглядываясь на Глинича. – Феликс, я сплю или нет?

– Тогда мы спим все, – флегматично отозвался планетолог.

– Никакая это не стена!

– Абсолютно согласен.

– Тогда что это?!

– Струна.

– Что?!

– Ты знаком с космологическими теориями?

– В общих чертах, а что?

– По одной из них, считающейся самой адекватной, при фазовых переходах в ранней Вселенной в вакууме возникали топологические «трещины» или «дефекты».

– Точно, их назвали суперструнами!

– Нет, суперструны – это из другой физической епархии, связанной со структурой элементарных частиц и мерностью пространства. Я же имел в виду космологические струны, обладающие рядом интереснейших качеств.

– Долго объясняешь.

– Толщина этих струн лежит в интервале от десяти в минус двадцать девятой степени до десяти в минус тридцатой степени сантиметра, а масса…

– Короче, Склифосовский!

– Короче, возможно, мы имеем дело с такой гиперструной. Большинство из них, по теории, свернулись в кольца, мы же видим развёрнутую струну.

– Откуда она взялась в Солнечной системе?

– Спроси чего-нибудь полегче.

– А что это за узелки на ней?

– Скорее всего, притянутые из космоса объекты – астероиды, ядра комет, камни, обломки планет и прочий мусор.

– Командир, мы входим в пояс астероидов, – напомнил комп корабля. – Необходимо снизить скорость.

– Мы не на прогулке, – мрачно отрезал Денис. – Если китайцы ещё живы, мы обязаны их спасти. Курс – на объект! Торможение в форс-мажорном режиме!

– Слушаюсь.

«Амур» продолжал мчаться вперёд с той же скоростью, догоняя Космическую Китайскую Стену, двигающуюся с приличной скоростью – около двухсот километров в секунду почти точно поперёк плоскости эклиптики.

– Китайцам повезло, – со смешком сказал Миша Жуков, чаще других покидавший рубку для осмотра своего энергетического хозяйства. – Если их Стена будет шпарить с той же скоростью и в том же направлении, она проткнёт эклиптику за три дня и выйдет за пределы Системы.

Денис промолчал. Он думал лишь о том, чтобы спасательная экспедиция наконец достигла цели и, не мешкая, взяла обратный курс. Китайская Стена, оказавшаяся, по словам Глинича, «развёрнутой гиперструной», не показалась ему достойным для изучения объектом по сравнению с астероидом Ирод и горловиной входа в иной мир под названием Окурок, с которыми он познакомился во время прошлых рейдов.

Через два часа «Амур» приблизился к убегающей Стене на расстояние вдвое меньше, чем расстояние от Земли до Луны. И сразу начали сказываться эффекты нелинейности гравитационного поля сверхтонкой «струны», обладающей чудовищной массой.

«Амур» стал плохо слушаться управления.

Какая-то сила начала скручивать его в «бараний рог», изгибать по длине и одновременно по диаметру (!), из-за чего люди внутри испытывали странные ощущения и стали часто терять ориентацию. Лишь Умник, как машина, избавленная от физиологической информации и проявлений человеческой психики, продолжал контролировать движение корабля и не поддавался на «провокации» тороидального гравитационного поля Китайской Стены.

По мере приближения к ней экипажу удалось с помощью локатора и телескопа обнаружить более сотни разного размера тел, «налипших» на космическую «струну». Среди них были и снежно-ледяные глыбы, и каменные горы, и целые рои камней, а также удивительные структуры, напоминающие кольца наподобие колец Сатурна, только в миниатюре.

– Интересно, из чего состоят эти кольца? – заметил Абдулов, успевая заниматься контролем состояния систем корабля, ориентированием и обзором космических панорам.

– Вероятнее всего, из частиц пыли, мелких камней и песчинок, – ответил Глинич.

– Почему же эта пыль не падает на Стену?

– Потому что она вращается вокруг «струны». Таких колец должно быть много. Кстати, возможно, что материал колец захвачен «струной» далеко от Солнечной системы, стоит попытаться взять образцы.

– Почему далеко?

– Потому что она наверняка путешествует в космосе не один миллион лет и нацепляла на себя столько артефактов, что стала бесценной. Вполне может быть, что мы найдём здесь даже обломки сооружений других разумных существ. Если только…

– Если что? Договаривай.

– Если только сама она не является частью искусственного сооружения.

– Ну это ты загнул, теоретик!

Денис тоже посмотрел на планетолога с удивлением. Под таким углом зрения он на Китайскую Стену не смотрел.

– С чего ты взял, Феликс Эдуардович?

– Если верить теории, космологические «струны» должны иметь гораздо большую длину, порядка сотен тысяч и даже миллионы световых лет. А тут всего четыре тысячи километров. Вот и родилась идея.

– М-да, фантазии тебе не занимать, – хмыкнул Абдулов не без уважения. – Не зря тебя на базе прозвали «некремлёвским мечтателем».

«Амур» заметно повело из стороны в сторону. Так он реагировал на очередное гравитационное завихрение.

Абдулов охнул.

– Командир, может, не будем подходить слишком близко? Уж очень тут неуютно, желудок постоянно наружу просится.

– Мы спасатели или где, капитан? Думай лучше, как нам снять с этой Стены китайцев. Умник, сообщение на базу: мы у цели…

4

Матвейкин ворвался в кабинет Зайцева как всполошенный охотниками лось.

Директор ЦЭОК с недоумением взглянул на генерала, обычно сдержанного и порой даже меланхоличного.

– Что случилось, Владимир Федорович? На вас лица нет.

Глава службы безопасности РВКН сделал глубокий вдох, с трудом возвращая хладнокровие.

– Только что стало известно… китайцы направили в пояс астероидов еще один аппарат.

– Ну и что?

– Это их второй космолёт с леоновским двигателем.

– Всё равно команда Молодцова стартовала раньше…

– В том-то всё и дело, что китайцы стартовали сразу же вслед за «Амуром», с разницей всего в пять часов.

Зайцев нахмурился, погладил гладкий коричневый череп, встал из-за стола.

– Ты полагаешь…

– Ничего я не полагаю. Самое плохое, что китайцы официально не признались в запусках своих «Волшебных Кораблей» за орбиту Марса. А это говорит о том, что цели их далеки от благородных. Если они увидят наших ребят возле своей Китайской Стены…