Сергей Смирнов - Колыбель мертвецов (И конь проклянет седока - 2)

- Понял, - безропотно сказал Леха.

- А теперь отвечай на вопросы. Это что - военный переворот?

Леха вытаращил глаза.

- Кто город захватил, сволочь? - дед ткнул Леху стволом в висок.

- Никто не захватывал. Вы чо, сдурели?..

- А почему дорога перекрыта?

- Сказали: карантин. Вроде, в виду эпидемии гриппа...

Он получил увесистый тычок в висок - даже кровь потекла - и замолк.

- Я вот те покажу эпидемию! Отвечай по-хорошему!

- Ну... Для недопущения слухов... И паники... Велено город закрыть. Военный комендант Захаров. Приказ утром зачитали... В обед нас вывели из казармы, бросили сюда. Подогнали технику, блокировали дороги...

Он замолчал, переводя глаза с одного на другого. Деды держали его за ноги и за руки, хотя руки были перехвачены ремнем.

- Какие слухи? Какая паника? - спросил я.

Разведчик отмахнулся:

- Да откуда я знаю!

- Еще ты сказал, что нас обратно повернут...

- Это правда. Я слышал, замком роты сказал: всех отправлять обратно. Тех, кто проверку прошел...

- А мы?

- А вы не прошли. Тут у вас подозрительный есть...

Он мельком взглянул на меня.

Дед поднял голову, тоже поглядел на меня. Взгляд его показался мне нехорошим. Но он сказал:

- Ну что, ребята - будем назад прорываться? Может, в Парголове что знают? Там и переночевать можно. А то с этих, военных, толку мало - ни хрена не знают.

Никто не возразил.

- А ты, - он повернулся к Лехе, - поедешь с нами. Как трофей.

Леха взвыл, подергался, и затих.

* * *

Медленно-медленно мы выбирались к дороге. Леха стоял рядом с шофером и глупо ухмылялся, глядя вперед: в спину ему упирался ствол.

На выезде с заправки у "вольво" с распахнутыми дверцами стоял, подняв руки, толстый человек. Его обыскивали, а он плаксиво кричал:

- Да что здесь творится, пацаны?

"Пазик" аккуратно объехал "вольво", но тут кто-то из омоновцев поднял голову, крикнул:

- Э! А этот куда?

- Домой! На кладбище!.. - сдавленно сказал шофер и газанул.

Внезапно в глаза нам ударил сноп света, шофер притормозил, вывернул вбок, автобус тряхнуло.

- Стоять! Стоять! - кричали сзади. Потом треснула автоматная очередь.

Леха вдруг потерял равновесие и стал валиться на шофера, тот пытался удержать руль, автобус накренился и дедов побросало кого на пол, а кого и на окна. Я уцепился за поручень над дверью, ноги потеряли опору. Какой-то миг казалось, что автобус ляжет на бок, но этого не случилось: Леха сполз на пол - руки повисли на шофере, дед, державший автомат, опрокинулся на спину и вдруг - грохнуло. Длинная очередь ударила в потолок, посыпались горячие гильзы. Автобус вильнул, выправился, и понесся по черной дороге так, что засвистело в дверной щели.

* * *

С трассы мы свернули влево, на двухрядную дорогу, а немного погодя направо. Оказавшись среди сосен, шофер притормозил, аккуратно съехал на едва видный, переметенный снегом проселок, и заехав совсем уж в какую-то глушь, заглушил двигатель.

Леха завозился на полу. Деды, нахохлившись, сидели смирно, только вдова испуганно оглядывалась и что-то бормотала.

- Приехали, - сказал шофер.

Леха приподнялся, кряхтя. Ощупал голову, поморщился.

- Ну, чо? - спросил, оглядывая нас. - Доездились?.. Помирать пора - а вы... И не стыдно?..

Старый разведчик привстал, дрожащей рукой протянул Лехе автомат.

- Ты не серчай на стариков-то, - сказал он устало, вытер слезящиеся глаза. - Мы всякое пережили, но такого... Квартирыто наши мэрии заложены, в случае смерти городу перейдут. Вот я и подумал, грешным делом специально все это подстроено...

Ну, старичье ликвидировать.

- Ну ты, дед, даешь. Я же сказал: ка-ран-тин! - Леха сплюнул, снова поморщился. - Где-то в меня срикошетило, что ли... Спасибо, жилет под бушлатом.... Две шишки на голове, гадство...

Потом повернулся к шоферу:

- И куда это мы заехали?

- Да выберемся, если надо, - нехотя ответил тот.

- Бензина-то хватит?

- До заправки хватит, - сказал шофер. Открыл двери.

Я вышел, за мной неожиданно резво выскочила вдова и засеменила за ближайшие сосны.

Я закурил и выбросил опустевшую пачку. Леха тоже вылез, присоединился.

- Вот что, - вполголоса сказал он, покосившись на автобус. - Здесь где-то поблизости пост ГИБДД есть. А там у них рация и все такое. Так что я двинусь... Он выжидательно посмотрел на меня, повернулся и зашагал по дороге.

Прошло минуты две-три. Я еще докуривал, растягивая последнюю сигарету, когда Леха появился снова. Он почти бежал.

- Слышь? - громко сказал он. - А дороги-то нету!..

Остановился, тяжело дыша.

- Нету, говорю, дороги, слышь?.. - он не улыбался, и веснушки исчезли, побелев.

- А что есть? - спросил я, с трудом шевеля холодными губами.

- Хрен его разберет. Кладбище вроде. Оградки... Кресты...

Я не поверил. Леха возбужденно махал руками, и вместе с ним мы пошли посмотреть. Метров через сто, возникнув прямо там, где недавно была хоть и плохонькая, но все-таки дорога, действительно чернели кресты и оградки. Мало того - автобусный след просто обрывался среди засыпанных нетронутым снегом могилами.

Мы потоптались, не решаясь приблизиться. Черные сосны стояли безмолвно и строго, верхушки их пропадали в зеленовато-темном небе, а внизу, на зеленоватом снегу, ясно выделялись кресты и стандартные гранитные плиты-памятники. На некоторых даже чернели остатки венков.

Мы пошли к автобусу, и застали другой переполох:

- Николай Трофимович помер! - испуганно крикнула вдова, показывая в автобус. Тут же стоял и шофер, у дверей толклись остальные. - Он от жилконторы ездил, тоже ветеран. Петр-то его толкнул - чего, дескать, спать, замерзнешь - а он и бух на бок!..

* * *

Я все еще ничего не понимал. Кроме, пожалуй, одного: глядя на сгрудившихся у дверей катафалка стариков, плохо одетых, пахнувших нафталином и смертью, я понял, что на этот раз спасать нужно не детей, заблудившихся в страшном сне.

Мне почему-то казалось, что старикам не снятся кошмары.

* * *

- Алексей! - дрожащим голосом сказала вдова. - Вы подойдите, пожалуйста, к нам, вот сюда... Все же у вас автомат...

- Да, - подал голос разведчик. - Надо держаться кучнее.

Леха тупо глянул на автомат, передвинул его к себе и машинально встал, куда показала вдова.

Шофер выдал старое байковое одеяло, слегка запачканное маслом.

Мы положили Николая Трофимовича на пол, подле торцевой двери автобуса, прикрыли лицо. Снова вышли наружу.

Внезапно раздался долгий протяжный треск. Как по команде, мы глянули назад, в темноту. Неподалеку, прямо через дорогу, падала сосна. Падала невыносимо медленно. Наконец рухнула, брызнув мокрым снегом и застонав, как человек.

Не сговариваясь, мы молча кинулись в автобус. Шофер прыгнул на свое место, стал заводить. Было слышно, как со скрежетом вхолостую провернулся стартер. И еще раз. И еще. Шофер выругался в голос - а голос дрожал, попытался завести снова и снова.