Радий Радутный - Партия в покер в пятницу после ужина

– А вспышка была неяркой ?

– Да, вспышка была относительно слабой. Кроме того, она была какой-то растянутой... ну, понимаете, она как бы медленно загорелась. От ядерного взрыва вспышка не такая...

– А что вы сделали сразу же после вспышки ?

– Что-что... Прыгнул в вертолет, завелся и полетел. В конце концов, хоть я уже и не военный летчик, а всего лишь полицейский... но реагировать приходится почти одинаково.

– И что вы увидели, подлетев к городу ?

– Ничего. В том-то и дело, что ничего. Земля была покрыта сплошным пожаром, как когда-то во Вьетнаме... только там горели джунгли, а здесь... здесь горело все, даже каменные здания. А ближе к эпицентру в воздухе стояло сплошное облако пыли, и там бы я уж точно ничего не увидел.

– А потом ?

– А потом я увидел их.

– Их – это бомбардировщики ?

– Да. Только тогда я не знал, что это бомбардировщики. Они показались мне настоящими драконами, выходцами из ада. Они прошли рядом – бок о бок, как молодожены, на высоте метров пятидесяти, а из турелей на нижней поверхности почти непрерывно лупили пушки.

– Прицельно ?

– О, да, очень прицельно ! Если бы у меня во Вьетнаме были такие стрелки – я привез бы десять медалей, а не одну. Они попадали в окна домов, в машины, даже в отдельных людей – причем ни на секунду не останавливаясь. Знаете, я не верю, что эти турели управлялись компьютерами – такая избирательность... впрочем, я небольшой специалист по компьютерам.

– А когда появились наши истребители ?

– А, это чуть позже. К этому моменту я уже немного пришел в себя и включил видеокамеру. Вот тут-то они и появились. Точнее, сначала появились их ракеты – я заметил, как что-то мелькнуло в воздухе и ударило в спину ведомого. Вспыхнуло, грохнуло – но не сильно, как от ручной гранаты, не более. Но тем, кто сидел внутри, это, наверное, не понравилось. Сначала у ведущего, потом у ведомого в хвосте открылись люки – и оттуда выскочили такие... маленькие... ну, вроде бы самолеты – но очень маленькие. Они сразу рванулись вверх, только после этого я заметил наши F-16. Они все начали кружиться там, вверху, завязалось именно то, в чем наши самолеты всегда проигрывали – dogfight, когда строй уже потерян и выигрывает не тот, у кого лучше электроника и дальнобойнее ракета, а тот, у кого крылья короче и реакция быстрее... Вообщем, первую пару они свалили буквально за секунды, увернулись от ракет второй пары, затеяли драку с ними, сбили... К этому времени стало уже совсем светло от пожаров, и видно, они решили свалить – карманные истребители вернулись обратно, люки закрылись, бомберы развернулись и быстро набрали такую скорость, что я на своем «Белле» не смог бы не то, что угнаться, а...

– Мистер Мак-Кинли, не заметили ли вы каких-либо конструктивных особенностей или опознавательных знаков на бомбардировщиках ?

– Гм... Если вы не заметили, то рядом со мной сидит офицер ЦРУ. Сидит здесь специально для того, чтобы я не отвечал на такие вопросы.

– Мистер Мак-Кинли, а у вас не возникло желания как-то повредить бомбардировке?

– Нет… сынок. Более того, у меня возникло желание дать ручку от себя и развернуться на запад. И если я покажусь тебе трусом, то вспомни, что у меня на «Белле» не было ничего, кроме прожектора, револьвера на поясе и видеокамеры. А раз уж речь зашла о трусости, то почему бы вам не задать пару вопросов нашему уважаемому Конгрессу по поводу столь молниеносно подписанного мирного договора с Ираком ? Впрочем, я увлекся, извините. Следующий вопрос, пожалуйста.

– Мистер Мак-Кинли, как вы рассчитываете воспользоваться деньгами, вырученными за ваш видеоролик ?..

– Ну, для начала я отправлю сына в нормальный колледж, а не....

– Рад вас видеть, мистер Галлюцинация !

Иракский лидер, казалось, помолодел лет на двадцать. Его знаменитые усы топорщились кверху, улыбка напоминала американскую же рекламу, а некоторые признаки давали понять, что сегодня Пророк простил бы нарушения его мелких запретов насчет вина и тому подобных напитков.

– Выпьете ?

– Спасибо, с удовольствием. – на это раз гость появился прямо в летном комбинезоне, перетянутый ремнями, гидро– и пнемнотрубками, слегка вспотевший, усталый – но улыбающийся. Шлем сложной конструкции он очень осторожно положил на журнальный столик.

– Как вы понимаете, – Саддам улыбался еще шире. – У меня накопилась целая куча вопросов...

– Как вы тоже понимаете, – гость с видимым удовольствием опрокинул рюмку с коньяком. – Ответы я дам далеко не на все. Впрочем... давайте поступим иначе. Времени у меня не так много, как хотелось бы... давайте, я сразу расскажу, что смогу – и, увы, наступит время прощания.

– Как будто у меня есть выбор, – проворчал президент.

– Вы никогда не играли в покер ?

Вопрос был неожиданным. Хусейн даже слегка растерялся.

– Ну... – осторожно протянул он. – Вообще-то...

– Ладно-ладно, – засмеялся гость. – Я, к сожалению, не посланник Аллаха, и не собираюсь карать вас за грехи – тем более, такие мелкие.

– Ну, играл, – слегка недоуменно признал Саддам.

– Тогда, вам, несомненно, будет легче освоиться с концепцией случайной силы – силы, которая приходит, не глядя ни на справедливость, ни на опыт, ни на везение – а просто так, изредка... Случайно.

– Джокер... – прошептал президент.

– Именно ! – гость высоко поднял рюмку. – Именно так ! Получив джокер– можно спасти им самую обреченную партию – или наоборот, совершенно не суметь им воспользоваться !

– Неужели бывало и такое ? – лидер все еще был потрясен.

– Бывало, – неохотно признал гость. – До сих пор стыдно. Как вы думаете, имея атомную бомбу и реактивную авиацию, можно было выиграть вторую мировую ? Дураку ясно, что можно было. Однако ж...

Пришелец яростно взмахнул рукой, налил коньяку себе и немного долил хозяину.

– А... удачи ? – осторожно спросил Хусейн. – Случались ли удачи ?

– Ну разумеется ! – взгляд гостя снова потеплел. – Фермопилы, Гастингс, Ватерлоо, Москва... Эх, знали бы вы, как тоскливо лежать в колоде, среди девяток, шестерок и королей...

Гость выпил коньяк и решительно отставил рюмку.

– С вами было приятно работать, господин президент, – церемонно поклонился он. – Надеюсь.... впрочем, вряд ли.

И с этими словами он исчез. Секундой позже исчез его шлем на журнальном столике.

20.12.98