Михаил Огарев - Нервные профессионалы (По следам Святогора - 2 или Авантюрное танго - 2)

Нервишки у молодого человека, конечно, пошаливали, но и в справедливости второго предположения ему пришлось убедиться, едва добравшись до цели, они всем гуртом переступили порог четвертого "цветка". Располагался он на небольшой возвышенности, откуда хорошо просматривались главные подходы. Их встретила хозяйка станции улыбающаяся Злата Йоркова, и первое, на что все без исключения обратили внимание, - это ее набухший, свекольного цвета нос. Кашель и слезящиеся глаза подтвердили, что налицо обычное для планеты простудное заболевание, которое, как оказалось, не лечилось медицинскими препаратами из принципа. "Нормальный человеческий организм должен сам себя успешно восстанавливать, тем более при такой пустяковой болячке", - чуть гнусаво сообщила Злата, поначалу обращаясь к Командору, как к самому старшему. После этого она случайно глянула на Романа, медленно раскрыла рот, полный мелких блестящих зубов, и вот тут-то все и началось...

Остальная публика, в том числе и сама Младшая Королевна в повязочке, была Йорковой просто проигнорирована. С этой минуты Злата смотрела только на Романа, обращалась только к нему, а если требовалось что-то уточнить у нее самой, то приходилось опять-таки приглашать сына Командора, потому что на вопросы остальных Йоркова отвечала как-то невпопад. Зато Роману она выкладывала все без запиночки и в самых мельчайших подробностях. Правда, и тут имелся известный недостаток: если, например, фон Хетцен-младший интересовался погодой за стенами малой станции, то следовало запастись терпением минут на двадцать-тридцать. Его любезно уводили в лабораторию, раскладывали перед ним температурные графики чуть ли не за два последних года, сообщали о среднем уровне атмосферных осадков опять-таки за это время; рассказывали обо всех природных аномалиях, свидетелем которых пришлось быть; прогнозировали на ближайшие месяцы некоторое устойчивое похолодание и подтверждали прогноз проверенными и перепроверенными расчетами, а также высказывали смелые догадки, с чем это связано... "Хорошо-хорошо, спасибо-спасибо, а все же сколько градусов сегодня?" "Где? Ах, да - извините, сейчас сбегаю, посмотрю..."

Казалось бы, после многочисленных знаков внимания со стороны Малинки и Ольды для молодого человека не было ничего нового в похожем поведении скромной служащей "цветка" No 4, однако с самого начала интерес и увлечение приняли какие-то гипертрофированные формы. В течение трех суток Йоркова не отходила от Романа практически ни на шаг. Нет, она не заигрывала с ним, а без умолку говорила, говорила, говорила... Злата подробнейшим образом ознакомила сына Командора со своей астрономической работой и продемонстрировала великолепные цветные фотографии гигантской спиральной галактики и двух ее эллиптических спутников, удаленных на расстояние в два с половиной миллиона световых лет. Красочность изображения впечатляла, чего не скажешь о новизне - даже далекому от науки Роману было известно, что называлась эта система "Туманность Андроники", и что ее строение было идентично строению их родной галактики. Сразу выяснилось, что это замечание он сделал напрасно - следующий час был потерян на механическое перемалывание и утрамбовку в голове длиннющей аргументации Йорковой, а также на безуспешные попытки улизнуть от нее под благовидным предлогом. Когда они не удались, пришлось прибегнуть к предлогу неблаговидному, то есть, сослаться на внезапную резь в животе и поспешно укрыться в туалете, где Роман добросовестно простоял, глядя в потолок, минут пятнадцать. Как оказалось, этого было недостаточно. Выбравшись в коридор, он обнаружил неподалеку ожидавшую его Злату, еле удерживающую в руках охапку карт, таблиц и математических выкладок. Пришлось прийти на помощь и отнести все это барахло в ее личную жилую комнату...

Тут выяснилось, что за ними незаметно наблюдали, и вскоре в ту же комнату безо всякого предлога заявились сначала Ольда, а потом и Малинка. Их обеспокоенность неожиданным появлением новой поклонницы была вполне понятной, тем более, что, судя по внешним данным, ни о какой конкуренции и речи не могло идти. Все портили даже не маленький рост или мелкие крашеные кудряшки-завитушки цвета топленого масла, а постоянно озабоченное выражение лунообразного лица, причем эта озабоченность прочитывалась исключительно однозначно: "Как бы не объегорили! Как бы не прогадать!" Крошечные, глубоко спрятанные глазки мышиного цвета, треугольный остренький носик и едва заметная шея еще больше усиливали подобное впечатление. Казалось, все это окончательно характеризовало Злату как типичную плебейку-трудягу, если бы не ее манера неожиданно оборачиваться и словно бы ощупывать собеседника глазами постороннего человека. Во всяком случае, ни Младшей Королевне, ни мадемуазели Ласкэ эти взгляды не понравились - Роман никогда еще не видел обеих девушек такими подчеркнуто серьезными.

Девицы немного успокоились, увидев выслеженную парочку не за легкомысленными беседами, а за непонятной, но явно ответственной работой Злата водила пальцем по разложенным на столе чертежам, Роман очень внимательно ее слушал. Честно говоря, скука была страшная, однако приходилось терпеть, ибо отец велел к Йорковой хорошенько присмотреться как-никак, а она до сих пор находилась вне поля зрения разведчиков. Увы, ничего подозрительного пока не отмечалось, а дорогая сестрица никаких ориентировок на Злату не дала. Во время последнего сеанса связи она сообщила, что ее группа благополучно вышла к берегу океана; что ей срочно требуется ("...язык уже отсох повторять!") полный отчет временного сканирования приборов малой станции No 3 ("...давно уже могли бы передать по компьютеру... ленивцы!"), а также карт-бланш на оперативные действия любой степени риска. Все попытки Командора выяснить хоть что-нибудь конкретное не увенчались успехом, а после ну просто-таки издевательского требования Эльзы пойти и посмотреть, какого цвета у Мстислава конь, герр Густав в бешенстве прервал связь и выдал по адресу своей старшенькой нечто совершенно непечатное. Йоркова была охарактеризована значительно мягче, но выяснилось, что и она уже надоела папе до чертиков...

Несомненно, точно такого же мнения придерживались и несколько сбитые с толку представительницы Династии. Они определенно не знали, как прервать бесконечные унылые словоизвержения Златы. Тогда, в ее комнате, ни Ольда, ни тем более Малинка не осмелились вмешаться в ученую беседу и, потоптавшись у двери и поймав успокаивающий взгляд Романа, тихонько удалились. Девицы надеялись пообщаться с сыном Командора за обедом... потом за ужином... потом после ужина, попеременно приглашая его на вечернюю прогулку... потом все планы были перенесены на следующее утро. Однако очередной завтрак прошел все в том же занудном ключе: Йоркова немедленно встревала в любой разговор, к которому Роман имел малейшее отношение, и, не обращая ни на кого внимания, постепенно занимала в нем главную роль. Отец уже несколько раз обкусывал ноготь большого пальца; девушки откровенно начинали терять терпение и впервые готовы были объединиться против без передыху моловшей языком дамочки. И все же ее так и не осмелились резко оборвать - может быть, потому, что речь шла о делах, делах, делах... Но, возможно, и оттого, что мадемуазель Ласкэ, уже задравшая нос и готовая круто выступить, вдруг наткнулась на тот самый цепкий, хватающий взгляд Златы и как-то сразу потеряла весь свой кураж. Она даже обернулась к Младшей Королевне за поддержкой, но Малинка вообще находилась в полном унынии.