Александр Зорич - Введение в геральдику

Le nonрareil Ричард весел: Песню, кричит, пойте, бестии Аккра падет к вечеру, Будем носить шрамы с честью мы, Если возьмем город неверный. Солнца заход встретим в тавернах, Только бы здесь были таверны.

Le nonрareil Ричард хохочет: Ну-ка, кричит, громче топайте, Стены падут, точно вам Я говорю, в Библии тоже есть Место похожее, с горнами. Если возьмем Аккру до ночи, Будем купать мулов в золоте. Там, конечно, есть мулам золото.

Le nonрareil Ричард смеется: Много, кричит, браги в глотку влить Надо для храбрости воину Столько испить может лошадь лишь! Если падет город к полночи, Лагерь весь уставлю бочками. Слышали? Огромными бочками!

Le nonрareil Ричард бесстрашен: Дайте, кричит, шлем и панцирь мне. Много голов с башен вниз Сброшу я во славу Франции! Если войдем в крепость засветло, Каждый возьмет по красавице, В Аккре все дамы - красавицы.

Le nonрareil Ричард в гневе: Девы, кричит, или дети вы!? Может, зады жалеете? Маршал Клеман в раю тешится, Вас же дорога в геенну ждет, Коль не пройдете до первых звезд Аркой ворот Аккры чертовой. Да, там не люди, а черти сплошь.

Le nonрareil Ричард в ярости: Геспер, кричит, в небе ярок уж Словно бы глаз дьявола! Трубы, отбой. Обесславлено Знамя мое, но завтра Город мы возьмем обязательно, Даже если б тень Александра Вздумала меня отговаривать.

***

ЗАВЕЩАНИЕ

П.Бернштаму

Воистину умелою рукой Сработан мой камзол. Пурпурною отделкой дорогой Блестит его узор.

В нем тканей гармонично сочтены Цвета - атлас и шелк, Парча и черный бархат - право, в них Испанцы знают толк.

Движений не стесняет он ничуть Удобен и красив. На пир, прием, охоту, в дальний путь Носи покуда жив.

А если смерть внезапно осенит, Пускай со мной тогда Пребудет мой камзол, что ладно сшит. Пребудет навсегда.

Паду ли я, пронзен насквозь стрелой Или сражен копьем? По пурпуру отделки дорогой, Изорванному вражеской рукой, Кровь потечет ручьем.

***

БАЛЛАДА О КОРОЛЕ МАРВИНЕ

В королевстве одном, в королевстве таком Небольшом, что не вспомнить названья, Был владетелем Марвин. Вам, верно, знаком Рыцарь этот по давним преданьям.

Подобающе смел и сверх меры учтив, Без сомненья, красив и изыскан, Марвин жил, услаждая вассалов своих То войной, то турниром, то пиром.

Но изъяном одним был помечен Творцом Облик Марвина гордый. Всевышний Не дал глаз человека ему, но зато Подарил глазки ящериц быстрых.

Огорчался отец и дивились друзья. "В чем другом он уступит едва ли", Сожалели красавицы, взгляд отводя. Ну а недруги? Ящеркой звали.

Как-то недобрые вести

В замок доставил гонец

Балькард и Голо вместе

Силы готовят в войне.

Май. Раскраснелся шиповник.

Марвин встревожен и зол.

Кличет вассалов на помощь

Но не собрать никого.

"Был ли я скуп, оделяя

Подданных златом, землей?

Иль правил суд без права?

Крест попирал ли ногой?

Так отчего же постыдно

Предан, оставлен в беде?"

Сетовал Марвин, обиду

Бранью смиряя в себе.

"Низость - низка, но я знаю:

Ей объяснение есть.

Слушай, его открою,

Молвил шиповник, - тебе.

В пору, когда расцветают

Розы мои меж ветвей,

Древние чары пленяют

Юношей, старцев, мужей.

Будь ты хоть сам смелый Зигфрид

Не побороть колдовство.

Мужу, что розы видел,

Дева милее, чем бой.

Мной полюбуйся, как будто

К горю и повода нет.

Ленники вскоре прибудут

Лишь потускнеет мой цвет".

"Верил бы в то, что пророчишь

И подлецов оправдал,

Если бы мог отсрочить

Встречу с врагом до утра.

Трусость явили вассалы.

Глупо на них уповать!

Слышишь ли горнов сигналы?

Балькард и Голо у врат."

Три десятка бойцов Марвин смог снарядить, Безоружным пожаловав щедро Дедов славных своих луки, пики, мечи, Чтоб любой славной призван был смертью.

Штурмом Балькард и Голо задумали взять Замок Марвина, их же клевреты Стены старые стали стеной окружать Паутиною вычурной лестниц.

Был столь дерзок отпор, что без страха солгать И героями, и удальцами Даже конюха с кравчим поэт бы назвал, Хоть меча те дотоль не касались.

Дрался Марвин со всеми, но лучше, чем все, Кровь, как пот, рукавом отирая. Губы сжав, он о гибели слуг и друзей Горько плакал, врагов повергая.

Пал наземь вскоре последний

Замка защитник без сил.

В чаще жестокой сечи

Марвин оставлен один.

Рана в запястье глубоко

Врезалась, болью звеня,

Меч супротив вероломства

Не позволяя поднять.

Нагл супостат и напорист

К башне дозорной теснит.

Марвин рукою левой

Лучше, чем правой разит.

"Смерти не жди - сеньоры

Жаждут живым получить

Марвина!" - крикнули, сворой

Жадной его отступив.

"Прокляты Балькард и Голо!

Марвин в сердцах прошептал,

Жаль, что с собой покончить

Мне не удастся никак".

"Трижды аминь!" - он промолвил.

И, клич победный издав,

К входу в дозорную башню

Ринулся Марвин стремглав.

Радостно враг ухмылялся:

"Пойман в ловушку, как зверь!

Мы подождем - ведь ясно,

В башне наш пленник теперь!"

Башню стооким овили,

Бдительным, зорким кольцом,

Но внутрь через двери проникнуть

Все ж не нашлось смельчаков.

Сумерки. Солнце садится.

Пленный сходить не спешит.

"Марвина отыщите

И приведите", - велит

Воинам их предводитель.

Те промолчали в ответ,

Вышибли дверь и до крыши

Поднялись - Марвина нет.

Всполошились, за поиски принялись вновь, Все углы по сто раз осмотрели. Вот одежда, оружье, застывшая кровь Только Марвина нет. Что поделать!

Сотню факелов ярких зажгли в черной мгле, Вновь искали, пока не уснули, Не заметив, как вниз по отвесной стене Юркой ящерки тень соскользнула.

Гневу предались Балькард и Голо, узнав О побеге, вассалов виновных Покарали и, замок разграбив, назад Увели поредевшее войско.

С этих пор возле древнего замка всегда Можно ящерку Марвина встретить. Отличишь от собратьев его без труда По раскосым глазам человечьим.

***

ЕРЕТИЧЕСКОЕ ВИДЕНИЕ БЛАЖЕННОГО АВГУСТИНА

Белая башня, лестницей овитая, Ярус за ярусом в небо устремившая Вот и Вавилон. Видимо, строители Горы гор глины взяли, да истратили, Прорву песчаника, извести истратили, Белой, как бутон персика предцветного; Крепкого кедра, дерева ливанского, Вырубив, вывезли тысячи несчетные Ставили стропил рощи рукотворные. Думаю, долго племя муравьиное, Солнцем Сеннаара ярким изнуренное, Камень и кирпич складывало кладкою. Башнею башен сделалось великою Дивное детище рук трудолюбивейших. Неба не достичь - стана устрашающих Блеском бессмертных - чашею бездонною Вычерпав, выпили море мер украдкою Зерен золотых - семя уж проросшее Сеяли снова на поле бескрайнее. В сердце Сеннаара, солнцем опаленного, Вижу вдалеке города столикого Белую башню, лестницей овитую, Ярус за ярусом в небо устремившую Вот и Вавилон...