Харлан Эллисон - Монетки с глаз мертвеца

Двое суток я выжидал. Все на той же веранде. Пожалуй, следовало почаще оборачиваться тьмой, но я так прикинул, что кругом одни пустыри, а хозяева домика с верандой явно куда-то свалили. Наверное, в зимний отпуск. Сорняков и травы кругом было хоть завались, а снег я растапливал в молочном бидоне. Ночью обернулся тьмой и спер из круглосуточного универсама молоко, печенье и солонину. Вообще-то я много не ем. Жаль, кофе свистнуть не удалось.

На следующий день я вскрыл одно из окон пустого дома.. Так, на всякий пожарный.

А следующим вечером девчонка вышла.

Обернувшись тьмой, я поджидал ее на тротуаре. Шла прямо ко мне в руки.

В пустом доме я уложил ее на диван в хозяйской спальне. Когда очухалась и стала приподыматься, я сидел, развалясь, на стуле поблизости от дивана. Девчонка помотала головой. Видно, с мыслями собиралась. Потом узрела меня и снова зашлась в крике. Я встал и тихо-тихо спросил:

- Ну, как там с Бреном? Совсем хреново? Могу ведь и повторить.

Тут ей горло забила блевотина. Крик оборвался.

- Так. Вернулись к тому, с чего начали, - медленно проговорил я и так же медленно к ней подошел. В глазах у девочки - дикий ужас.

- Откуда ты знала Йеда? - Мой голос был предельно спокоен. А внутри жуткая боль.

- Я его дочь.

- Я могу заставить тебя сказать правду.

- Это правда. Я его... я была его дочерью.

- Врешь, сука. Ты белая.

Она молчала.

- Ладно. Так почему ты отправила его в ад? Ведь ты знаешь, что значит взять эти деньги?

Вместо ответа - короткий смешок.

- Ну вот что, леди. Лучше вам кое-что для себя уяснить. Про вас мне ничего не известно. А тот старик подобрал меня в говне семилетним мальчонкой и растил до тех пор, пока не поставил на ноги. Теперь, леди, он значит для меня слишком много. И я чувствую - стоит вам еще хоть самую малость меня достать, один Бог знает, что тогда будет. Что-нибудь еще почище, чем с Бреном. Так что будьте любезны кое-что мне прояснить. Как вы смели поступить так с человеком, который был добр ко всем?

Девчонка сверкнула глазами. Ненавидит - даже если в угол загонишь.

- Да что ты вообще знаешь? Добр ко всем? Да, ко всем. Только не к себе. - Помолчав, она тихо добавила: - И не ко мне.

Не сказал бы, что девчонка придуривалась. Или вкручивала мне баки. Врать? Нет. Какой смысл? Да и не то у нее было положение. Насмотрелась же она на Брена. В том виде, какой я ему устроил. Нет, девчонка говорила правду. Или, по крайней мере, сама в это твердо верила.

Белая девушка - дочь старины Йеда?

Чушь какая-то.

Хотя...

Попадаются порой люди - странные какие-то, изломанные. Узнаешь их по особой ауре. Особым чутьем. И подходит к ним одно-единственное слово. "Торчок", скажем. Или "шмара". Или "шестерка". Или "придурок".

Одно ключевое слово - и все их потаенное существо сразу выходит на поверхность. Люди одного слова. Одно слово-и все про них становится ясно. Алкаш, к примеру.

Или святоша. Или...

- Переходная.

Девчонка молчала. Только жгла меня ненавидящим взглядом. И я посмотрел ей в глаза. Теперь-то знал зачем. Но сейчас вроде бы ничего такого. И все-таки я не сомневался- Одарена. И недюжинно. Вот и объяснение всему, что получилось у них со старым Йдедией Паркманом. Почему она поцеловала, мертвую плоть и отправила старика прямиком в ад. Ведь ад еще почище Йед устроил для нее. Если в нем была такая бездна любви к разным заблудшим овечкам вроде меня, то можно себе представить весь его стыд, все разочарование и ненависть к собственной дочери, что стремилась стать не той, кем ей полагалось.

- Хрен вас разберешь, - пробормотал я. - Йед принимал всех. И ни капли его не заботило, кто откуда и кто кем был. Ну, пока, ясное дело, не начинали про это наворачивать. В старике была бездна любви.

Девчонка все ждала, когда я выкину что-нибудь эдакое. Думала, к этому все и идет. А я только рассмеялся. Но не так, как обычно смеялся Йед.

- Прошу прощения, леди, но я не ваш папочка. Кстати, он уже достаточно вас наказал. А мы с вами слишком похожи. Хотя белый из нас только один. Так что не дело, чтобы вам еще и от меня досталось.

Конечно - переходная. Потому и по рукам ходит. Но о цветовой границе никакого понятия. А ведь как все просто! Черное сменит белое. Эх, Йед, Йед. Ниггер ты старый. Ты ведь прекрасно знал, что домой мне уже никак не вернуться. Знал, что мой мир - каким бы поганым он ни был навсегда для меня потерян. И научил проходить так, что убить меня не могли. А сам, когда приперло, не справился.

Я вынул из носка последние пять баксов и бросил их на кровать. Силы кончались.

- Возьми, детка. Разменяй и храни пару серебряных для своего праздника. Может, Йед наберется терпения и вы все меж собой уладите.

Потом я обернулся тьмой и стал уходить. Разинув рот, девчонка уставилась туда, где я только что стоял. А я... я все медлил в дверях.

- И сдачу не забудь, - сказал я напоследок.

Ведь, в конце концов, она сполна со мной рассчиталась. Что, разве нет?