Дмитрий Де-Спиллер - Шахматный парничок

Вельтищев оправдывался безотчетностью поэтического воображения и цитировал слова поэта о том, что:

…ветру в орлуИ сердцу девы нет закона.

В это время почтальон принес в редакцию кипу свежих парижских газет. Бывший здесь же Леон Дамурье немедленно занялся разгадыванием прибывших с газетами головоломок. Но первая же задача оказалась чересчур трудной. В ней требовалось провести линию через восемь нарисованных мостов, нигде не пересечь при этом намеченную пунктир реку и соединить линией два крестика на ее островах. И так и эдак чертил Дамурье булавкой по газете — ничего у него не выходило. Наконец он объявил, что может строго доказать неразрешимость задачи, и показал газету присутствующим. Тальяферо бросил на рисунок лишь один взгляд.

— Вы ошибаетесь, господин Дамурье, — сказал он, перебивая Вельтищева. — В условиях задачи, конечно, не сказано, что линия не может огибать истока реки. А если допустить, что исток находится в пределах рисунка, то задача решается очень просто!

И он оказался прав! Тальяферо сумел угадать идею задачи, даже не прочитав ее недопонятое редактором условие! Но, может быть, он уже раньше где-то ее слыхал? Ничуть не бывало! Мгновенно он разрешил и все остальные головоломки! Более того, он немедленно предложил улучшенные их варианты, А сверх того, он нарисовал на бумаге два ребуса, лабиринт и шахматную задачу. То были прелестные головоломки, изящные и остроумные. Тальяферо придумал их за какие-нибудь четверть часа. Его способности к головоломкам были едва ли не гениальными! Уходя, Тальяферо сказал:

— К несчастью, в мире хитроумного больше, чем доброго…

Задачи, которые придумал панорамщик, навели Леона Дамурье на мысль использовать этот замечательный талант для приумножения числа подписчиков газеты. Он попросил Вельтищева пойти к панорамщику домой и предложить ему сотрудничество в "Journal de Kozles". По мнению Дамурье, газета весьма бы оживилась, украсившись изобретенными Тальяферо головоломками.

Вельтищев был на подъем тяжеловат, но необыкновенная личность панорамщика продолжала занимать его любопытство. Услышав просьбу редактора, он на другой же день поспешил ее исполнить. После обеда, часов около пяти, он отправился к панорамщику.

Тальяферо жил в уединенном домике с застекленной верандой, опутанной плющом. Когда Владимир Досифеевич подходил к жилищу Тальяферо, тот стоял у крыльца и смотрел в подзорную трубу. Сперва хозяин повел гостя не в комнату, а через коридор в застекленную галерею.

— Вот здесь мой парничок. В нем я выращиваю трюфели, о чем вам говорил, — объявил Тальяферо и повел малопонятную речь про то, как сила мирового флюида, проникая в грибницу, способствует росту грибов. Вельтищев скоро потерял нить и перестал слушать; его глаза понемногу привыкли к зеленоватой полутьме, и он с любопытством разглядывал веранду.

В углу ее помещался обширный, как телега, ящик с землей. Вертикальная доска разделяла поверхность земли в ящике на две неравные части. Правая полоса земли имела форму квадрата со стороной примерно метр с четвертью. Ее прикрывали стеклянные рамы. В левую, меньшую, полосу было воткнуто несколько гуттаперчевых трубок, протянутых из бутылей с растворами, которые стояли на скамье. Возле трубок в грунт парничка были воткнуты разбитые стереоскопы, разрезанные шелковичные коконы, фарфоровые фигурки, одна из которых изображала дракона, а другая человечка и концы нескольких пружин. Пружины, связанные узлом, были положены между двух гальванических элементов, от которых под грунт тянулись медные усы. У двери стояло ведро с водой и табурет, на который Тальяферо и указал, окончив свою краткую лекцию.

— Посидите, пожалуйста, здесь, — вежливо сказал он, — а я должен заготовить для парничка вечерний запас всемирового флюида.

И, взявшись за пружины, он принялся с поразительной быстротой их сжимать и растягивать, поворачивать и наклонять в разных плоскостях. Когда усердный труд этот был окончен, Тальяферо воткнул в землю пальцы и сказал, что поступает так, чтобы из его рук "вытекли в землю остатки флюида". Подержав пальцы в земле, он вынул их и тщательно разровнял грунт. Потом он снял застекленные рамы и собрал выросшие в парнике грибы в корзинку. Вельтищев мог видеть, что некоторые трюфели росли не под землей, как положено трюфелям, а на поверхности. Другие же пришлось выкапывать из глубины.

Покончив с делами, Тальяферо пригласил гостя в свою комнату, напоминавшую по обилию всякого хлама антикварную лавку. Садясь на диван, Вельтищев увидел напротив, на этажерке, странные сморщенные шахматные фигуры, одни темно-коричневые, другие пожелтее. Он хотел было спросить об их назначении, но решил прежде объяснить цель своего прихода.

— Я пришел, чтобы просить вас сотрудничать в "Journal de Kozles", — сообщил он, поправляя галстук, съехавший по обыкновению на сторону. — Господину Дамурье очень понравились ваши задачи. Он покорно просит давать для каждого субботнего и воскресного номера по две анаграммы или логогрифа и по одной шахматной и одной карточной задаче. Разумеется, за вознаграждение.

И Владимир Досифеевич, прищурив и скосив в сторону свои умные глаза, назвал действительно отличное жалованье. Но, к его удивлению, Тальяферо стал отговариваться ненадежностью творческого вдохновения, без которого, как известно, хорошую головоломку сочинить невозможно.

— Но вы хоть начните. Попробуйте. Придумайте головоломки, скажем, на весь следующий месяц, — уговаривал Вельтищев.

На это Тальяферо согласился. Он объявил, что через две недели либо вовсе откажется от сотрудничества с газетой, либо приготовит для нее запас головоломок на весь следующий месяц. Выразив удовольствие по поводу этого решения, Вельтищев спросил затем, откуда у Тальяферо те странные шахматы на этажерке. И получил неслыханный ответ:

— Видите ли, Владимир Досифеевич, я иногда со своими трюфелями балуюсь в шахматишки.

— То есть что вы хотите сказать?

Вельтищев приподнялся и обратил к Тальяферо свое краснощекое круглое лицо с маленьким носом и полуоткрытым ртом.

Тальяферо смутился.

— Это нелегко объяснить. Дело в том, что мне удается направлять в парничок силу вращения земного шара.

— Как, как? Вы говорите о силе вращения земного шара? При чем здесь это? — Вельтищев совсем растерялся.

Тальяферо заговорил каким-то странным тоном:

— Потихоньку я накручиваю эту силу на нити грибницы. Она соединяется там с силой мирового флюида и создает в грибнице Хаос. А Хаос — штука хитрая. Вы знаете, что такое Хаос?