В Светлогорко - Отщепенец мелкого масштаба

- Девушка, Вы не очень обидитесь, если я подарю Вам этот букет? - эти слова, которые я с трудом заставил себя произнести, решили мою судьбу.

Оказалось, что мы во многом одинаково смотрим на мир. Также, как и я, она любила слушать по вечерам "Немецкую волну" и другие "вражеские" радиостанции. Главной темой их передач в то время были новые подробности странного исчезновения Горбачева (вместе с охраной) в 1989 году. Эти станции здесь были слышны значительно лучше, чем в Москве: вероятно, в Москве некоторые "глушилки" располагались прямо в черте города и помех там было намного больше. Несмотря на многочисленные обещания лидеров Запада о начале вещания со спутников в помехоустойчивых диапазонах, реально они не торопились расходовать деньги на доведение информации до советских людей. Возможно, они смирились с тем, что власть Коммунистической партии (а точнее - Политбюро и КГБ) у нас после неудачи с перестройкой будет продолжаться вечно.

Наши отношения с Натальей успешно развивались, и относительно скоро я переехал к ней. Мне не хотелось ее обманывать, и я ей все рассказал о том, что заставило меня уехать из Москвы и почему я не могу развестись с бывшей женой. Она на это только рассмеялась:

- Так ты, стало быть, член партии и просто бабник, а теперь воображаешь себя диссидентом и отщепенцем? И такими правозащитниками должны будут гордиться все честные люди нашей страны?! Боже мой! Но я все равно рада тому, что мы нашли друг друга.

Прошел год. В один из сентябрьских дождливых дней я, как всегда, рано утром шел на работу. У ворот завода стояли машины начальства, а у самой проходной курили и о чем-то яростно спорили рабочие в грязных, замызганных телогрейках. Когда я проходил мимо них, они неожиданно сорвались с места, скрутили мне руки за спину и поволокли к стоявшей недалеко черной "Волге" с московским номером. Затолкав меня в машину, эти "рабочие" предъявили удостоверения сотрудников Органов и порекомендовали мне не дергаться и не задавать вопросов. Я им на это только ответил, что не так уж я сильно вооружен, чтобы ради меня устраивать маскарад с переодеванием.

Отвезли меня в Лефортово, в здание за забором без вывески, мимо которого я много раз проходил, когда учился неподалеку в Энергетическом институте. Допрашивали меня очень мало и очень редко, чувствовалось, что такой мелкой рыбой им заниматься не очень-то интересно. Однако недели через три меня отвели не в обычную комнату для допросов, а в кабинет какого-то большого начальника. Обстановка в кабинете была почти домашняя: письменный стол, обеденный и журнальный столики, телевизор, электрочайник, в углу негромко играла трансляция. Скорее всего, это был не столько кабинет, сколько комната отдыха. За письменным столом сидел полковник, за журнальным - еще один "инженер человеческих душ" в чине капитана. Полковник усадил меня за обеденный столик, насыпал в чашки настоящего индийского чая (со "слоном"), налил кипятку, и, угостив меня чаем, начал разговор.

- Вас, гражданин Тыренко, вероятно интересует, как мы Вас разыскали?

- Ну, в общем-то да..

- За это Вы должны благодарить Ваших коллег - программистов. Они составили великолепную программу, которая анализирует и сопоставляет массу данных о человеке: от номера паспорта до краткой автобиографии. Когда Вы при оформлении на работу заполнили анкету, то она через некоторое время попала к нам в базу данных. Мы теперь со всех предприятий собираем анкеты, а не только с секретных. Вычислительная техника позволяет все переработать. Так вот, наш главный компьютер в анкете гражданина Тыренкаускаса выявил массу совпадений с анкетой гражданина Тыренко: номер паспорта, специальность по диплому, возраст, имена близких родственников и даже пол! Не совпала только партийность. Так что шансов у Вас не было никаких. Вам только удалось несколько отсрочить свое появление здесь. Мы не стали для этого объявлять не только всесоюзного, но и вообще никакого розыска.

- Интересно, а зачем Вы мне это рассказываете?

- Разумеется, не затем, чтобы Вас позабавить. Мы хотим предложить Вам сотрудничать с нами. Преступление, совершенное Вами, не столь опасно, чтобы нельзя было его простить, при определенных обстоятельствах.

- Надеюсь, Вы не будете предлагать мне работу стукача, простите, помощника?

- Ну что Вы, работу с людьми Вам никто пока не доверит! Речь идет о работе по Вашей специальности. Нужно доработать нашу программу так, чтобы она могла сравнивать не только анкетные и прочие текстовые данные, но и портреты, фотографии, шрифты пишущих машинок. А в перспективе - она должна узнавать лица и считывать номера автомашин прямо с телекамер, установленных на улицах. Это намного облегчило бы нам задачу наблюдения за иностранцами и недостаточно благонадежными нашими гражданами. Мы, естественно, наводили о Вас справки, Вы программист приличного класса, а таланты, даже оступившиеся, мы ценим. Единственное условие нашего сотрудничества - Ваше полное раскаяние в содеянном.

- И в чем оно должно состоять?

- Вы должны рассказать, у кого Вы получили магнитные диски с антисоветской литературой и кому еще успели переписать.

При этих словах полковника я вспомнил, что где-то уже встречал похожую фразу. Кажется, это было у Стругацких, в "Трудно быть богом"; там кто-то из инквизиторов или серых гвардейцев произносил нечто подобное... Впрочем, где идеология превыше всего, там и методы ее утверждения должны быть схожи.

- Извините, я не смогу выполнить Ваше условие.

- А жаль. Конечно, наша программа все равно будет написана другими людьми, а вот Вам придется несколько лет хлебать лагерную баланду вместо такого чая, который Вы сейчас пьете. Подумайте еще несколько дней.

В это время капитан, который внимательно слушал радиотрансляцию, сказал:

- Товарищ полковник, здесь передают важное сообщение! Капитан включил трансляцию на полную громкость. Из динамика раздался взволнованный голос диктора:

- ...Кроме указанных мер по задержанию высших лиц партийного руководства, виновных в нарушении принципов социализма и узурпации неограниченной власти, Комитет вооруженных сил "Офицеры за конституцию" объявляет о следующем:

Первое. В Москве, Ленинграде, и столицах союзных республик вводится чрезвычайное положение и комендантский час. О времени его начала и порядке соблюдения будет объявлено дополнительно.

Второе. Всем частям Комитета государственной безопасности оставаться в местах дислокации и подчиняться только приказам Комитета вооруженных сил. За нарушение этого требования будет производиться расстрел на месте.

Третье. Органам юстиции немедленно приступить к освобождению всех политических заключенных.