Артур Кларк - Все время в мире

Эштон и его помощник подумали обо всем. Сначала они остановились на скамейке в парке, чтобы отдохнуть, подкрепиться сэндвичами и восстановить дыхание. Когда, наконец, они достигли музея, никто не устал от непривычного упражнения.

Они вместе прошли через ворота музея, старясь, вопреки логике, говорить шепотом, и по широким каменным ступеням поднялись ко входу в зал.

Эштон хорошо знал этот путь. С причудливым юмором он показал свой билет в читальный зал, куда они направлялись, с почтительного расстояния, проходя мимо похожих на статуи служащих. Ему показалось, что посетители огромной комнаты, по большей части выглядели почти также как обычно, даже без действия ускорителя.

Собирать книги, перечисленные в списке, было простой, но утомительной работой. Казалось, они были выбраны скорее за их красоту, как произведений искусства, чем за их литературные достоинства. Выбор был сделан тем, кто хорошо знал свою работу. Делали они это сами, подумал Эштон, или купили других специалистов, как купили его? Он подумал также, можно ли представить все разветвления их заговора.

Было просмотрено значительное количество стеллажей, но Эштон не хотел пропустить ни одной книги, даже случайно. В то время, как он складывал достаточное количество томов, чтобы получилась удобная пачка, Стив носил их во двор и складывал на мощеной площадке, пока не образовалась небольшая пирамида.

Неважно, что книги оставались на короткое время вне поля ускорителя.

Никто не мог бы заметить их мгновенного существования в нормальном мире.

Они пробыли в библиотеке около двух часов своего времени и сделали перерыв, чтобы перекусить перед следующим этапом работы. По дороге Эштон остановился для небольшого частного дела. Раздался звон разбитого стекла небольшой витрины, стоящей в одиноком великолепии, которая открыла свое сокровище: затем манускрипт Элис был надежно упрятан в кармане Эштона.

Среди антикварных изделий он не чувствовал себя так уверенно. Нужно было взять по несколько образцов в каждой галерее, и иногда было трудно понять причину выбора. Казалось – и опять он вспомнил слова Албенкина – эти произведения искусства были выбраны кем-то по совершенно чуждым стандартам.

В этот раз, за несколькими исключениями, они, по-видимому, не обращались к экспертам.

Второй раз в истории был разбит ларец с Портландской Вазой. Через пять секунд, подумал Эштон, тревога охватит весь музей и здание наполнится шумом. Но за пять секунд он может быть за много миль отсюда. Это была пьянящая мысль, и поскольку он работал быстро, чтобы выполнить контракт, он начал сожалеть о цене, которую запросил. Впрочем, и сейчас еще было не поздно.

Он подумал, что выбрал хорошего помощника, когда увидел, что Стив выносит во двор большой серебряный поднос из сокровищ Милденхолла и кладет рядом с внушительной теперь кучей. «Все, партия,» сказал он. «Я должен быть у себя этим вечером. Возьми эту штуку себе.»

Они вышли на Хай Холборн и выбрали уединенную сторону улицы, чтобы рядом не было пешеходов. Эштон расстегнул хитрую пряжку и отошел от своего компаньона, видя, как тот застыл в неподвижности. Стив был снова уязвим, двигаясь вместе с другими в потоке времени. Но прежде, чем будет поднята тревога, он потеряется в Лондонской толпе.

Когда он вернулся на музейный двор, сокровищ уже не было. Там, где они лежали, стояла его посетительница – как давно? Она была по-прежнему спокойна и грациозна, но выглядела немного усталой. Он приблизился к ней, пока их поля не слились и теперь они не были разделены пропастью молчания.

«Я надеюсь, вы удовлетворены,» сказал он. «Как вам удалось унести все это так быстро?»

Она коснулась браслета вокруг ее запястья и слабо улыбнулась.

«У нас много других возможностей, кроме этого.»

«Тогда зачем вам понадобилась моя помощь?»

«На это есть технические причины. Было необходимо переместить те предметы, которые нам требуются, в одно место. Таким образом, мы могли собрать только то, что нам нужно, и не превысить предел – как бы это назвать? – транспортных возможностей. Теперь могу я получить браслет назад?»

Эштон медленно отдал тот, запасной, но не проявил намерения снять собственный. Это могло представлять опасность, но он намеревался отступить при первых ее признаках.

«Я готов уменьшить мое вознаграждение,» сказал он. «Фактически я отказываюсь от оплаты – в обмен на это.» Он тронул свое запястье, где плетеная металлическая лента сверкала в солнечном свете.

Она посмотрела на него с выражением загадочной улыбки Джоконды.

(Присоединена ли она к сокровищам, которые они собрали? – подумал Эштон. Много ли они взяли в Лувре?)

«Я не назвала бы это уменьшением вашей платы. За все деньги в мире невозможно купить такой браслет.»

«Или за вещи, которые я вам отдал.»

«Вы жадны, м-р Эштон. Вы знаете, что с ускорителем весь мир будет вашим.»

«Что из этого? Разве у вас есть еще интерес к нашей планете теперь, когда вы взяли все, что вам было нужно?»

Последовала пауза. Неожиданно она улыбнулась. «Так вы поняли, что я не принадлежу вашему миру.»

«Да. И я знаю, что вы имеете других агентов кроме меня. Вы пришли с Марса, или не хотите мне сказать?»

«Я готова сказать вам. Но вы не поблагодарите меня, если я это сделаю.»

Эштон осторожно посмотрел на нее. Что она имела в виду?

Бессознательным движением он спрятал руку за спиной, пряча браслет.

«Нет, я не с Марса или другой известной вам планеты. Вы не поняли, кто я. Но я вам скажу. Я из будущего.»

«Из будущего! Это нелепо!»

«В самом деле? Хотелось бы знать, почему.»

«Если бы такого рода вещи были возможны, наша прошлая история была бы полна путешественниками из будущего. Кроме прочего, это повлекло бы доведение до абсурда. Пришедшие в прошлое могли бы изменить настоящее и привести к разным парадоксам.»

«Это хорошие аргументы, хотя, возможно, не такие оригинальные, как вы полагаете. Но они опровергают возможность путешествий во времени только в общем, а не в особом случае, который нас интересует.»

«Что в нем особенного?» спросил он.

«Это очень редкий случай, так как только при освобождении огромного количества энергии становится возможным создать сингулярность во времени. В течении доли секунды, когда появляется сингулярность, прошлое становится доступным будущему, хотя ограниченным образом. Мы можем послать к вам только наши мысли, но не тела.»

«Вы имеете в виду,» сказал Эштон, «что вы заимствовали тело, которое я вижу?»

«О, я заплатила за него, как заплатила вам. Владелец согласился с условиями. Мы очень добросовестны в этом отношении.»