Иштван Немере - Стоногий

— Может, ослепить его — направить в глаза свет прожектора? — предложил радист.

— Интересно, где это ты узрел у него глаза? — с нарочитым удивлением спросил Эзар. Губы его скривились в усмешке, как обычно, когда он язвительно шутил. — Я вот почему-то не могу найти ничего, мало-мальски на них похожего.

— Придется поторопиться с двигателем. Другого выхода у нас нет, — сказал капитан.

— Собственно, работ осталось на семьдесят, от силы восемьдесят часов, — смущенно ответил Норре. — Но беда в том, что в целом процесс сборки ускорить нельзя: операции вместе с промежуточными испытаниями следуют в строго запрограммированном порядке. Нарушив технологию, мы рискуем взорваться в космосе.

Эзар вынул из кармана мелко исписанный лист бумаги.

— По моим подсчетам, это животное делает один шаг за-четыре часа, тем самым приближаясь к нам метров на семьсот.

— А на каком расстоянии оно теперь?

— Менее пяти километров. Но даже если чудовище настигнет нас, мы не можем покинуть корабль, — Эзар внимательно вглядывался в лица механиков и Норре. — Здесь еда, запасы кислорода, словом, все, без чего нам не обойтись. Без корабля, ребята, мы погибнем!

Космонавты молчали.

Умереть здесь! На самой далекой планете галактики Монсер, куда впервые ступила нога человека? Вдали от космических трасс! Они не боялись космоса, хотя, изучая его, все больше убеждались, как он безжалостен. Отправляясь в очередную экспедицию, каждый из них был внутренне готов к тому, что может погибнуть. Как это обычно бывает в долгих полетах, онцс каждым днем все больше привязывались к своему кораблю, этой частице далекой родной планеты, частице, с которой они срослись. И вот теперь… Неужели на этой чертовой планете их корабль не может быть надежным укрытием?!

Внутренне содрогаясь от предчувствия неминуемой гибели, отчаянным усилием воли каждый старался скрыть волнение.

— Произведем разведку на вездеходе, — после долгой, мучительной паузы предложил наконец Норре.

Вездеход лавировал между холмами. Норре едва удерживал руль. Эзар не отрывал взгляда от окна. Изумрудное небо, которое в первые дни их прилета изливало жгучий зной, теперь померкло. На планету спускались сумерки.

— Приближается ночь, — проговорил Эзар. — Не пройдет и десяти дней, как наступит кромешная тьма. И это на тридцать восемь суток…

— Если сборка не подведет, то уже через сорок восемь часов ноги нашей здесь не будет, — сердито пробормотал Норре.

Вездеход взобрался на высокий холм, и перед космонавтами открылась пустыня без конца и края: красноватокоричневые дюны сливались у горизонта с серо-зеленым небом. Вдруг, обернувшись, Норре резко затормозил.

— Смотри! Оно совсем близко!

Чудовище было почти того же цвета, что и песок, и теперь, когда они смотрели на него с холма, казалось бесформенным. Если раньше Эзару казалось, что "гора" чем-то походит на самого крупного из динозавров — загадочного атлантозавра, вымершего на Земле миллиарды лет назад, то сейчас перед ними была лишь какая-то неестественно разросшаяся биомасса. Нет, это не гигантская гусеница и не ползучее растение. Такое страшилище можно увидеть лишь в кошмарном сне! Колоссальная туша, закрыв часть горизонта, нависла прямо над их головами, и они с ужасом разглядывали морщинистую, угреватую, словно покрытую чешуей или лишаями кожу и какие-то странные толстые отростки, на которых оно передвигалось. Словно стволы дерева, они поддерживали эту громадину снизу.

Наблюдая за "страшилищем", Эзар все больше убеждался, что это животное, еще не получившее в своем развитии ни малейших признаков интеллекта, наделенное лишь самыми примитивными инстинктами. Обидно! За плечами столько лет в космосе — и ни одной встречи с разумными существами. А ведь это его последний полет!

Норре остановил вездеход и молча разглядывал чудовище. Эзар вылез из машины.

— Ну и громадина! — услышал он в наушниках голос друга. Суровый хладнокровный рационалист, казалось, лишенный всяких эмоций, Норре говорил взволнованно и грустно. — Настоящий великан!.. На Земле тысячелетиями придумывали о таких сказки, а, оказывается, они есть на самом деле. У меня чувство, будто наш корабль совершил посадку прямо на обеденный стол к великанам. В любой момент они если не вцепятся в нас, то просто раздавят. Если, конечно, мы ничего не придумаем и не выкарабкаемся отсюда. Но, пожалуй, самое страшное в том, что эти чудовища даже не подозревают о нашем существовании. Неужели нас уничтожат какие-то мерзкие безмозглые существа? Где же она мудрость Мироздания? Ведь чтобы мы могли летать на такие далекие планеты, человеческая мысль прошла труднейший многовековой путь эволюции! И на Земле, и в Космосе!

Нет, наша жизнь не прогорела впустую… Ты никогда не задумывался над тем, сколько тысячелетий понадобилось, чтобы люди смогли наконец построить наше справедливое общество, добиться такого процветания, совершить столько научных открытий?! Чего стоит один наш корабль! И с таким техническим оснащением мы преодолели столько препятствий, избежали стольких опасностей, предотвратили катастрофу, когда отказал маршевый двигатель, а с помощью разового двигателя экстренного торможения в труднейших условиях совершили эту вынужденную посадку — и все для чего? Чтобы какая-то шелудивая гадина растоптала нас и как ни в чем не бывало поперлась дальше…

Эзар сел в вездеход.

— Пора возвращаться! Времени — в обрез.

Чудовище приближалось к кораблю — медленно и неумолимо. Гигантская тень уже почти целиком закрыла его. Не давая ни минуты отдыха ни себе, ни роботам, космонавты лихорадочно торопились со сборкой двигателя. Так продолжалось около девяти часов.

— Копыта подымаются вверх, — предупредил дежурный.

Космонавты и сами видели это на телеэкранах. Эзар обратил внимание, что если вначале все называли приближавшегося великана существом, то теперь от сознания собственного бессилия иначе, как "скотина", "зверюга", "чудовище", "шелудивая гадина", о нем не говорили.

— Сейсмограф прямо-таки взбесился, — сообщил дежурный первого этажа.

Капитан вышел из лифта мокрый как мышь, вытирая платком пот с землисто-бледного лоснящегося лица и плотной, крепкой шеи.

— Нам нужно еще девять часов. Быстрее механизмы не срабатывают.

— А что будем делать, если эта скотина побежит?

— Откуда ты знаешь, может быть, она и сейчас несется во всю прыть? — невесело пошутил штурман.

Эзар молчал. Норре не подымал головы от аппаратуры.

Радист едва владел собой. Чудовище неотрывно стояло у него перед глазами. Он чувствовал, как от страха все холодеет внутри. Стыдясь собственной слабости, парень пробовал улыбаться, но нервы не выдерживали. Он схватил капитана за руку.