Владимир Щербаков - Зеленый поезд

Почему бы не предположить, что такие исследования уже начаты, но совсем в другом районе Галактики? Автоматические корабли уже стартовали, первые антенны уже доставлены на расширяющееся кольцо межзвездных радиотелескопов. И на Землю тоже. На первых порах исследователи будут соблюдать известную осторожность, особенно на обитаемых планетах (ведь последствия любого вмешательства, влияния, на первый взгляд даже положительного, оценить практически невозможно). Значит, и на Земле они будут следовать этому правилу. Они постараются использовать и наши достижения: ведь им нужны платформы для перемещения антенн, положение которых выверено с точностью до метров. Железнодорожное полотно - идеальная опора для подвижного радиотелескопа.

Так мы придумали зеленый поезд.

Но ранним утром, когда я умылся, оделся, открыл окно и увидел сумрачные деревья в серой полумгле, тусклое предрассветное свечение и уловил дыхание холодной земли, наша выдумка показалась нереальной и неправдоподобной. И все-таки хотелось поверить в нее. Я нажал клавишу телевизора, по выпуклому серебристому пузырю пробежали изогнутые линии, сжались в жгут, который задрожал, как пучок струн, и пропал. Еще две клавиши: "ПОЛЯР" и "БИБЛИОТЕКА"... Возникло знакомое лицо.

- Библиотека. Говорите...

- Что-нибудь по радиоастрономии...

- Принципы, история, применение?

- Фильм. Обо всем сразу.

Экран залился голубым сиянием, словно олицетворял вспышку энергии телевизионного робота.

С высоты птичьего полета открылись ущелья и каньоны, перегороженные парусами антенн. Высоко в горах, на фоне острых пиков сверкали их чаши, смотрящие поверх снегов. На склонах зеленых холмов змеилась паутина антенн. Планета была основательно радиофицирована, и этот второй, звездный, этап радиофикации только начинался. Вместе с телескопами-гигантами еще выслушивали эфир первенцы радиоразведки - двадцатиметровый Серпуховской, стометровый американский, Крымский, Пуэрто-Риканский, Большой австралийский...

Еще одна клавиша: "КОНСУЛЬТАНТ"...

- Действуют ли межпланетные радиотелескопы?

- Нет.

- Есть ли проекты?

- Да. Первый проект: Земля - Луна; второй: Марс - Земля - Луна.

- Могут ли другие цивилизации использовать Землю для установки радиотелескопов?

- Не исключено... (Молчание.) Вряд ли: велик уровень радиопомех.

- Можно ли связать феномен зеленого поезда с исследованием космоса?

- Нет данных... (Длительная пауза.) Феномен зеленого поезда неизвестен... Вопрос не по теме.

"ОСТАНКИ МАМОНТА НАЙДЕНЫ..."

Мы идем на лыжах по только что выпавшему снегу, мягкому и легкому, а с лиственниц беззвучно слетают их новые белые шапки, и голоса звучат тише и глуше. Нас четверо - Ахво, я, Глеб Киселев, следопыт из Русского Устья, потомок землепроходцев и якутских охотников, прирожденный строитель и путешественник, исколесивший Крайний Север вдоль и поперек, и Дмитрий Василевский, кинооператор и ученый (это он прислал усилители света, а потом и сам прилетел в поляр, чтобы сделать фильм). Можно ли встретить на Севере людей, которые бы не любили его? Вряд ли. Мне эта земля кажется гигантским естественным заповедником: выпуклы и величавы ее реки, быстры ветры, пространны и медлительны зимние ночи и летние дни.

Если бы мне сказали: тебе сегодня посчастливится, но ты должен выбрать встретиться ли тебе с мамонтом, с настоящим мамонтом, шерсть которого рыжа, уши лохматы я бивни желты, торчат из промороженного глинистого обрыва, или с зеленым поездом, который ты, впрочем, уже видел, - я бы, пожалуй, ответил не сразу. Глеб-то уж наверняка выбрал бы мамонта, Ахво - поезд, Дмитрий...

- Что бы ты выбрал, Дмитрий, - крикнул я, - мамонта или поезд?

Он даже не переспросил, сразу понял.

- Мамонта.

- Почему?

- Сам не видел и с очевидцами незнаком. Так... Чучела, картинки. Встретить настоящего зверя - все равно что машину времени изобрести, а ты - поезд...

"Вот и Дмитрий влюблен в Север, - думал я. - Камера, усилители изображения - это все не то... Может быть, он и в самом деле пошел с нами только затем, чтобы набрести на мамонта или хотя бы на медведя, на сохатого, на лешего?.."

...Сначала мы думали остановиться у разъезда, хотя у нас были палатки. Потом подумали и решили: нет, не стоит этого делать, ведь не видел же зеленого поезда дежурный по разъезду (а он уже месяц тут жил) - чем же мы лучше... Мы вышли к дороге южнее разъезда. Ахво и Глеб пошли к югу, как было условлено, мы с Дмитрием остановились и разбили палатку. У нас было три дня. Кто-то из нас всегда дежурил у рации.

Дмитрий относился скептически к нашей затее, и я плохо понимал, зачем он приехал. На третий день, когда рация ожила, Дмитрий первым бросился к приборам, значит, он тоже ждал, просто не баловал себя надеждой.

Заранее было условлено: слово "поезд" не должно выйти в эфир, как и все относящееся к железной дороге, ведь, судя по всему, речь шла о тайне, которую кто-то ревностно хранил. Значит, тайным же должен быть и условный сигнал, когда Ахво и Глеб заметят поезд. Они остановились в двадцати километрах от нас. За час до сигнала Ахво говорил с нами, это была проверка рации. Шел последний день, и мы уж было разуверились в успехе. Через полчаса Дмитрий развел костер и стал готовить обед - в этот день он дежурил. Еще через пятнадцать минут рация ожила, но это был не сигнал. Ахво сказал. "Вижу людей", и через минуту. "Люди исчезли". Я спросил, что это значит. Он ответил: "Будьте готовы!" И вот прозвучал сигнал: "Найдены останки мамонта". Эта условная фраза была повторена дважды, значит, и Глеб и Ахво видели поезд.

Как только я услышал их, пустил секундомер. Мне казалось, что пройдет от шести до двенадцати минут, пока зеленый поезд поравняется с нами. На всякий случай Дмитрий тут же бросил котелок, чайник, консервы и немедленно установил камеру. Механизм сработал не сразу, от мороза, наверное. Но потеряны были всего несколько секунд, и поезд не мог опередить нас. Я наблюдал полотно через объектив усилителя изображений, потому что никак не рассчитывал обнаружить что-нибудь невооруженным глазом. Рядом были приготовлены два фотоаппарата - и тоже с оптическими усилителями, один аппарат - мой, другой - Дмитрия. Когда истекала шестая минута, я вдруг нечаянно нажал спуск своего фотоаппарата. Дмитрий услышал щелчок и обернулся ко мне. Я растерялся, на одно лишь мгновение, и оторвал глаза от прибора. Кажется, я начал объяснять Дмитрию, что мой аппарат случайно сработал, и он с явным неодобрением слушал меня. В ту же минуту легкое облачко снежной пыли взвилось над полотном и быстро пролетело вдоль него. Дунул ветерок, снежинки медленно опускались на мое лицо. "Смотри!" - крикнул я. Но было поздно. Или, быть может, слишком рано? Я припал к окуляру и замер на несколько минут. Стрелка секундомера много раз обошла круг, и у меня стали мерзнуть щеки. "Хватит! - сказал я. - Если облачко и было поездом, то мы уже знаем его скорость - сто девяносто километров в час, а если нет, то оставь камеру, и пойдем пить чай, а то замерзнем"