Джек Уильямсон - Это мрачнее, чем вы думаете

— Продолжайте, пожалуйста, — ободряюще улыбнулась девушка, быстро водя авторучкой.

— Видите ли, Мондрик уже тогда подбирал себе учеников. Судя по всему, тогда-то он и задумал создать свой Фонд, хотя официально все оформилось уже после того, как я окончил Университет. В те годы, как мне кажется, он искал будущих сотрудников, людей, которых он бы специально подготовил к раскопкам в Гоби.

— Как бы там ни было, мы все четверо слушали его курс по, как он это называл, «человеческим наукам». Мы буквально боготворили его. Он выбил для нас стипендии, помогал, как только мог, и даже брал с собой летом на раскопки в Южную Америку и Перу.

Взгляд девушки стал проницательным. Даже немного слишком…

— И что же случилось, Бэрби?

— Меня как-то понемногу отстранили, — неловко признался он. — Я так никогда и не узнал, почему… Работа эта мне нравилась, а отметки у меня были даже получше, чем, например, у Сэма. Я бы с радостью отдал правую руку, лишь бы вместе со всеми поступить в созданный Мондриком Фонд, а потом поехать с ними в Гоби.

— Что же случилось? — безжалостно допытывалась девушка.

— Я точно не знаю, — пожал плечами Вилли. — Что-то настроило доктора Мондрика против меня. Но вот что именно… это так и осталось для меня загадкой. Просто на последнем курсе, в конце учебного года, перед началом нового полевого сезона, Мондрик заставил всех нас пройти медкомиссию. Ну там, прививки, анализы и все такое… А потом вызвал меня к себе в кабинет и сказал, что я никуда не поеду.

— Но почему?

— Он не сказал, — гримаса боли от этой давней обиды на миг исказила лицо Бэрби. — Он, разумеется, понимал, какой это для меня удар. И все-таки объяснять ничего не стал. Мондрик просто рассердился, словно он и сам страдал от своего решения ничуть не меньше, чем я, и предложил мне помощь в поисках любой другой работы. Вот тогда-то я и поступил в штат «Кларендон Стар».

— А ваши друзья, значит, отправились в Монголию?

— Тем же самым летом, — кивнул Бэрби. — С первой экспедицией Фонда.

Теперь взор девушки стал испытующим.

— Но тем не менее, вы остались друзьями?

Бэрби кивнул. Какой-то странный вопрос.

— Да, мы по-прежнему друзья. Я тогда здорово обиделся на старого Мондрика. В основном за то, что он не объяснил, почему я ему не подхожу. Но с Сэмом, Ником и Рэдом я никогда не ссорился. С ними все о'кей. После тех летних путешествий в Мексику, Перу и Гватемалу Сэм начал называть нас «четыре мушкетера». Если Мондрик и рассказал им, почему он меня выгнал, то ни один из них ни разу об этом не упоминал.

Бэрби задумчиво посмотрел в пасмурное осеннее небо, гремящее гулом заходящего на посадку транспортного самолета.

— Они ничуть не изменились, — сказал он. — Но, конечно, наши пути разошлись. Мондрик создал из них настоящую команду. Каждый — специалист в своей области «человеческих наук». И все это ради поисков в Ала-шан. У них и времени-то для меня не оставалось.

Бэрби остановился отдышаться.

— Мисс Белл, — резко спросил он, пытаясь найти другую тему для разговора, кроме этих давних и мучительных воспоминаний. — Откуда вам известно мое имя?

Легкая насмешливая улыбка промелькнула на ее губах.

— Может быть, это интуиция.

И снова у Бэрби мурашки побежали по спине.

Вилли знал, что сам он имеет «нюх на новости» — интуитивное восприятие поступков людей и тех последствий, которые из этих поступков проистекали. Он не смог бы этого никому объяснить, но ничего особо необычного в этом не было. Все хорошие репортеры обладали подобным качеством. В большей или меньшей степени. Правда, сейчас, в век торжества механистического материализма, они благоразумно отрицали эти не поддающиеся рациональному объяснению способности.

В те годы, когда он еще ездил с Мондриком на раскопки, этот «нюх» здорово помогал Бэрби. Он каким-то неясным образом чувствовал, где именно доисторические охотники предпочтут разбить лагерь или похоронить своего погибшего товарища. И находки не заставляли себя ждать.

К сожалению, обычно это не подконтрольное разуму чувство скорее осложняло, чем облегчало жизнь Вилли. Из-за него он очень остро ощущал, что думают и делают окружающие его люди. Оно никак не давало Бэрби расслабиться. Помогала только выпивка. Бэрби, как, впрочем, и большинство репортеров, слишком много пил. И наполовину виноват в этом был именно «нюх».

Возможно, эта же бессознательная интуиция вызвала то смутное ощущение тревоги, которое он испытал, впервые увидев Април Белл. Но сейчас, глядя на ее огненно-рыжие волосы и удлиненные, такие необыкновенно теплые глаза, Бэрби недоумевал: откуда оно могло возникнуть?.. Вполне вероятно, что и «интуиция» девушки была того же порядка, хотя угадать вот так имя — это уж слишком.

Совсем слишком.

Бэрби улыбнулся, одновременно пытаясь отогнать на миг охватившее его беспокойство. Ее редактор, без сомнения, объяснил начинающему репортеру, какой именно материал его интересует и где его можно раздобыть. Возможно, она привыкла заинтриговывать мужчин странным сочетанием деловой хватки и детской неискушенности. Все в жизни имеет объяснение. Надо только его найти.

— Вилли, а это кто?

Девушка показывала на небольшую группку людей, вышедших из терминала на летное поле. Худой невысокий мужчина, оживленно показывающий куда-то в небо; маленькая девочка с мамой, просящая, чтобы ее взяли на руки, а то ей плохо видно; высокая слепая женщина с большой немецкой овчаркой на поводке.

— Раз уж у вас такая прекрасная интуиция, — чуть мстительно ответил Бэрби, — то зачем спрашивать у меня?

Девушка виновато улыбнулась.

— Извините, Вилли. Я действительно только недавно приехала в Кларендон, но у меня тут есть друзья. Мой редактор сказал, что вы когда-то работали вместе с Мондриком. А эти люди, — она кивнула в сторону поля, — похоже, встречают именно его. И я уверена, что вы их знаете. Мы сможем с ними поговорить?

— Если хотите, — Бэрби совсем не хотелось сопротивляться. — Пойдемте.

Она взяла его под руку. Белый мех ее шубки, там, где он касался его запястья, казался наэлектризованным. Эта девушка как-то странно на него влияла. Бэрби считал, что у него на женщин иммунитет. Но теплый шарм Април Белл, вкупе с этим непонятным, неотступным беспокойством, совершенно выбили Вилли из седла.

Он провел девушку через терминал, на миг задержавшись у стойки вечно занятого диспетчера.

— Это самолет Мондрика? — спросил он.

— На круге, — кивнул тот. — Садятся по приборам.

Вместе с Април они вышли на летное поле аэродрома. Но самолета еще не было видно. И даже гул моторов как будто стал тише.

— Ну, так все-таки, Бэрби, кто они такие? — с надеждой в голосе спросила она.