Александр Хлебников - Грозный феномен

Увидев мальчика, Артан выключил диктофон.

— Вы обещали рассказать о биологической энтропии, — напомнил Вирт.

— Почему она тебя так интересует?

— Мне это очень важно.

— Ну хорошо. Постараюсь попроще, — Артан встал, прошелся по каюте.

— Древние поэты умели в немногих словах сказать о самых сложных явлениях.

Несколько столетий назад великий Пушкин писал: «Летят за днями дни, и каждый час уносит частичку бытия»…

Чувствуешь, какая горечь в его словах? Время беспощадно к человеку, и виной тому как раз биологическая энтропия, то есть ухудшение.

В природе все постоянно ухудшается: звезда, камень — любое живое существо. А человек стареет…

Мы — кибернетики — говорим так: везде и всегда идет возрастание энтропии. Но живой организм борется с ней, не дает ей возрастать. Он применяет против нее сильнейшее оружие — обмен веществ.

В нашем теле, Вирт, бушует настоящий вихрь самообновления. Он называется «метаболическим». Когда он ослабевает — наступает смерть.

Почему угасает метаболический вихрь, тебе сейчас не понять. Крепко уясни другое — в ваших телах он как бы перевернулся, не в ту сторону, что ли, завертелся. И обычный его ход нарушил я…

— Это ГЭМ проговорился! Предатель он, вот кто! — воскликнул мальчик.

— Не ругай его, Ник. Ты же знаешь, что у хороших детей от родителей нет секретов, а его конструировал я… Кстати, вы поступили хуже ГЭМа, лишив меня важной информации о совещании.

Мальчик смутился и принялся изучать узор пола. Кибернетик подошел к Вирту, ласково обнял за плечи.

— Ладно, конспиратор, я не сержусь. Давай-ка посовещаемся с тобой. Видишь ли, против биополя я нашел отличное средство. И мое тело станет нейтральным. Но мне придется на долгий срок, возможно, до Земли, лечь в анабиоз.

Мальчик насторожился. Вспомнив о чем-то, он подозрительно спросил:

— А что это за средство?

— Трансмутальный каскад асинхронного поля Бернса с обратной разверткой.

— Что-то не пойму, — вздохнул Вирт. — И это успел забыть, — сказал он виновато.

— Так вот, Вирт, на тебя ляжет вся ответственность и за малышей, и за судьбу экспедиции. Справишься?

— Опять я буду один? — побледнел мальчик.

— Надо, капитан, — сказал Артан.

И тогда малыш вытянулся, чтобы казаться выше ростом, расправил плечи. Еще бы! Ему доверяли корабль…

— А как с посадкой? — озабоченно, как взрослый, спросил Вирт.

— Беспилотный вариант посадки вами предусмотрен, но при моем участии. Я изменил программу. При подходе к земле «Алтай» встретят спасательные буксировщики.

Мальчик кивнул.

— Больше у тебя никаких вопросов нет?

— Есть, — сказал Вирт — Про энтропию, про обратную… А что если мы ее занесем на Землю?

— Вот почему ты говорил, что тебе важно… — протянул Артан. — Ты, капитан, задал мне не простой вопрос. — И, пытливо глядя на мальчика, спросил:

— А если я не знаю ответа на него — как нам поступить?

— Тогда мы должны потерять курс на Землю! — не колеблясь, сказал Вирт.

Артан наклонился, взъерошил мальчику волосы.

— Такая крайность не нужна, капитан, правильный курс держи на Землю. Обратная энтропия — смертельное зло только в том случае, пока она стихийна, как теперь на корабле.

Но я уверен, что по тем данным, которые находятся у нас в анализаторе, люди Земли научатся управлять ею.

В нужный момент они смогут обратную энтропию переводить в нормальную. И тогда, дружок, каждый из людей сможет вновь и вновь переживать свою молодость…

— А растения это не затронет? — опасливо спросил Вирт.

— Нет.

— Вот хорошо-то! А то бы компотов не стало! Ведь не зрело бы ничего ни яблок, ни слив…

«Совсем ребенок, — растерянно подумал Артан, — одинаково его тревожит и судьба человечества, и компота…»

Еще бы поговорить с Ником, хотя бы посмотреть на его смышленую рожицу а нельзя. Щелчки хронометра неумолимо отсчитывают секунды, и каждая крадет у ребятишек жизнь. Под благовидным предлогом Артан отослал Вирта.

Наконец запись подробных инструкций готова. Осталось попрощаться.

— Мой маленький капитан, — сказал Артан в диктофон, — будь молодцом, каким тебя знаю. Не забывай — на корабле отныне ты самый старший.

…Одноместный «скат», предназначенный для кратковременных разведывательных полетов, стоял на месте. Люк космолета открылся без задержки. Артан предусмотрительно заблокировал все линии связи, по которым ГЭМ мог бы оказать противодействие.

Прежде чем войти в космолет, Артан по привычке обернулся, хотя провожать его было некому. Яркий, почти солнечный свет заливал пустынную платформу ангара. Под низким сводом гулял ветерок, и его легкое прикосновение было для Артана последней лаской Земли…

Когда стартовая площадка опустела, жилые отсеки корабля наполнил тоскливый вой сирен: ГЭМ смог, наконец, подать тревогу. А может быть, он просто плакал.