Анатолий Радов - Студия «Боливар»

2

Утро было тяжелым. Совершенно не хотелось ни открывать глаза, ни шевелить, ни руками, ни ногами, а хотелось вновь погрузиться в глубокий сон и забыть о своем существовании, еще, как минимум, дня на два. Но безжалостное солнце уже пробилось лучами через занавеску, и сквозь закрытые веки ударило в мозг ярким пятном. Я отвернулся к стене и натянул на голову одеяло. Но алкоголь, начавший разрушительную деятельность, и наполнивший продуктами своего распада каждую клеточку организма, не давал снова уснуть. Нужно было вставать, ходить, что-нибудь выпить, чтобы хоть как-то избавиться от неприятных ощущений. Аккуратно приподнявшись, я присел на краешке дивана. Вспомнил, что в холодильнике на кухне лежит девственно-непочатая банка пива. Это воспоминание несколько прибавило мне настроения и, покачиваясь, я обнадёжено побрел за спасительной влагой. Достал банку, открыл ее, при этом, насладившись вдохновляющей мелодией шипения, сделал три огромных глотка, и глубоко вздохнул. Утро начинало легчать.

С банкой в руке я вернулся обратно в комнату, присел в кресло и стал неспеша похмеляться. На журнальном столике лежала визитка, на которой большими, черными буквами значилось — «СТУДИЯ БОЛИВАР». Я взял ее в свободную руку и перевернул. Надпись на другой стороне гласила — «Альтернативное кино для избранных», и в самом низу маленькими буковками адрес. Я ухмыльнулся, поднес банку ко рту и залпом допил до дна.

— Студия Боливар — мой мозг нехотя зашевелился — Вчера этот придурок здорово меня разыграл. Таких визиток можно наделать сколько угодно. Хоть миллион. И потом ходить и раздавать их всяким идиотам вроде меня. Главное при этом делать серьезный вид.

Я посмотрел на пустую банку. Ее содержимого оказалось недостаточно для того, чтобы приблизиться к более менее нормальному состоянию.

— Придется идти в магазин — я взглянул на часы — Уже восемь, а с этим чудиком я договорился, по-моему, на десять.

Я не помню, подумал я тогда о встрече всерьез или нет, но уже через полтора часа я выходил из автобуса номер двадцать восемь, достаточно далеко от города, на конечной остановке его маршрута. В моей руке была четвертая банка пива за этот день, который еще не успел перевалить и за середину. По небу быстро проплывали небольшие облака, и солнце то появлялось, то исчезало. Учитывая мое состояние, это меня несколько раздражало. Не столько появление и исчезновение светила, сколько сами облака, плывущие так быстро, что казалось, будто они куда-то спешат, при этом, очень боясь опоздать. А я так ненавижу спешку.

Я осмотрелся. Вокруг никого не было. На ветке, растущего возле остановки дерева, сидела одинокая птица, и внимательно рассматривала меня, медленно вращая своей маленькой головой.

— Чё смотришь, дура? — крикнул я.

Я был уже, или лучше сказать, снова навеселе, поэтому такое внимание птицы ко мне, сильно меня раззадорило. Я даже, подняв небольшой камешек, бросил его в направлении так внимательно рассматривавшей меня птицы-дуры. Птица-дура не разделила со мной моей пьяной веселости и, решив, что я представляю для нее пусть и не самую большую в ее жизни (камешек пролетел достаточно далеко), но все-таки угрозу, взмахнула крыльями и быстро полетела прочь. Я еще какое-то время провожал ее взглядом, пока она полностью не растаяла вдалеке.

— Надо идти — подумал я, допив пиво, и сжав пустую банку — Чем быстрее разберусь с этим идиотским делом, тем быстрее вернусь в город и куплю еще выпить. Значит так, от конечной остановки нужно пройти метров пятьсот по проселочной дороге — я посмотрел по сторонам.

За шоссе была лесополоса, сквозь которую проглядывалось поле с какой-то чересчур зеленой растительностью. С этой стороны, где стоял я, от шоссе влево отходила проселочная дорога, по обеим сторонам которой тянулись лесополосы. Я понял, что помимо нее, никаких других дорог подходящих под определение «проселочная», больше нет.

— Тем лучше — решил я — Не надо выбирать.

Я поискал глазами урну. Ее на остановке как обычно не оказалось.

— Да, ладно — сказал я себе — Все равно, кроме меня здесь ни черта никого нету — и бросив банку под ноги, я безмятежно зашагал к единственной видной отсюда проселочной дороге.

Пройдя по ней примерно метров пятьсот (этот факт был установлен мною путем подсчитывания шагов от нечего делать), я увидел тропу уходящую влево. Тропа была шириной не больше метра, трава на ней практически отсутствовала, словно по ней постоянно ходили.

— Так, потом пройди по тропе метров триста, и увидишь дом. Интересно, а отсюда его что, не увидишь? Обязательно нужно пройти эти триста метров? Да это сто пудово, дурацкий розыгрыш. И на хрен я повелся?

В тот миг я практически был готов развернуться и уйти. Уйти, навсегда оставшись в «ДО ЭТОГО». Но я сделал шаг на тропу и оказался полностью погрязшим в новом, необъяснимом «ТЕПЕРЬ». Хотя, возможно, у меня уже не было выбора.

Сделав с сотню шагов, я увидел дом. Это было совершенно нелогичным, а потому непонятным. Еще с дороги дома не было видно совсем, и вдруг он стал видим отчетливо. Обычный, из обычного белого кирпича, одноэтажный. На фасаде черная дверь, хотя по моим представлениям, черный цвет не совсем подходящ для дверей, но хозяин, как известно — барин. Мне захотелось вернуться, и посмотреть еще раз с дороги, возможно, я просто не разглядел его. Или здесь есть небольшой бугорок, который и скрыл его от моих глаз. Но, решив, что и так уже достаточно протопал за сегодняшний день, я направился вперед, собираясь разобраться с этим феноменом на обратном пути, или расспросить о нем у тех, кто живет в доме.

Я подошел к двери. Стучаться не пришлось. Только я занес руку, как дверь открылась внутрь, и всего в метре от себя я увидел своего вчерашнего собеседника.

— Я ждал тебя — он сделал шаг назад — Проходи.

3

Я вошел и оказался в огромном холле. По дому снаружи никак нельзя было сказать, что внутри может поместиться таких размеров холл.

— Какой-нибудь обман зрения — решил я — Такое бывает. Например, если повесить на стенах много зеркал. Правда, здесь нет никаких зеркал. Но зато много дверей.

В холле действительно было много дверей. По три в каждой из трех видимых мною стен. Три впереди, три слева и три справа. Всего девять.

— Вы пришли — мой вчерашний собеседник улыбнулся — Это хорошо. Я был почти уверен, что вы придете.

— Я сам еще пару часов назад не был уверен — сказал я, но почему-то мне показалось, что я лгу, ну или, по крайней мере, слегка кривлю душой — И здесь только потому, что абсолютно свободен сегодня. Вот и подумал, а не зайти ли мне?