В Райков - Большие дети жизни

Президент смотрел на него так, как простой смертный смотрел бы на волшебника, превратившегося в змею. Он провел языком по пересохшим губам, с благодарностью принял стакан воды, который подал ему Май, и жадно выпил. Потом закурил сигару и попытался улыбнуться. Его способность владеть собою была поистине изумительна.

- Я вас слушаю.

Май старался изложить свой проект преобразования мира сжато и ясно. Но ничего не получилось. Его охватило какое-то странное вдохновение, и он заговорил, как поэт. Слова сами собой слетали с его уст, он раскрывал самые сокровенные уголки своей души и опомнился только тогда, когда окончил.

- Вот и все, - сказал он, слегка смущаясь. Он не помнил, чтобы еще когда-нибудь говорил так. Его некрасивое лицо стало прекрасным, озарившись мягким блеском глаз.

- Да-а-а, все это чудесно. Только, видите ли, немного наивно, немного...

- Глупо, - холодно подсказал ему Май его собственную мысль.

- Вот именно! В сущности, в принципе я с вами согласен, но не одобряю вашего образа действий, - договорил Президент.

А дальше... А дальше Маю показалось, что он стал свидетелем самого странного в мире монолога. Президент встал и теперь ходил по кабинету. Он говорил медленно, взгляд его словно унесся куда-то далеко.

- Этот аппарат должен принадлежать только одному человеку, - говорил он. - Это даст ему возможность легко создать очень сильное государство. Понимаете, самое сильное государство в мире!

И тут же думал:

"Это нетрудно. Что, если никто больше не будет мне лгать? Особенно министры. Что, если я раскрою все их козни против меня? И уничтожу их. Еще в зародыше. А сам легко стану первым человеком в стране. В истинном смысле этого слова. Не таким, как сейчас!"

- Слава государства разнесется повсюду, озарит весь материк, продолжал Президент.

"С помощью этого аппарата я узнаю мысли иностранных дипломатов. Открою военные тайны других государств. Их секретные планы. Их тайное оружие. Тогда мне будет нетрудно покорить их. Всех. До одного!"

- А другие народы сами присоединятся к этому государству. Они будут бояться гибели.

"А я завладею несметными богатствами. Стану самым сильным. Стану единственным владыкой мира. Я!"

- Только тогда сможет воцариться та высшая справедливость, о которой вы мечтаете, - повернулся Президент к Маю. - Мир может преобразиться только тогда, когда он подчинен единой воле, единому всевластному уму, вносящему в жизнь людей истинный порядок.

- Вы ошибаетесь, вы очень ошибаетесь. Изобретение должно облагодетельствовать всех, а не только одного человека.

- Я прекрасно понимаю ваши побуждения, - мягко произнес Президент, словно говоря с родным, по нерассудительным племянником. - И уважаю их. Но что вы знаете о людях и об их денежных делах? Ничего! Все собственники, от бакалейщика до крупного магната, все они низкопробные мошенники, бессовестные лжецы и воры. Это в их психике. Как сделать их честными? Они мгновенно сошли бы с ума, почувствовали бы себя ограбленными. И только ли они? Действительно честно служит большинство чиновников, весь высший государственный аппарат, дипломатический корпус. Это я знаю отлично. А остальные? Кучка обыкновенных мелких людишек, честных только потому, что они бедны.

- Честных людей не так уж мало. А мы заставим стать честными и лжецов. Сила у нас.

- Это слабая сторона вашей гипотезы, - усмехнулся Президент с превосходством более взрослого и более разумного. - Вы хотите преобразовать мир на основе страха. А мир всегда изменялся только путем оружия и силы.

- Этот страх будет чем-то большим, чем переворот в общественной жизни. Все будут бояться лгать, потому что их мысли не будут тайной ни для кого. Этого достаточно, чтобы переделать самого отчаянного преступника. Если он будет знать заранее, что его схватят, он не будет совершать преступлений. И постепенно люди начнут говорить только правду. Это станет для них так же естественно, как пить воду или дышать воздухом. Вот как я представляю себе преобразование мира!

Май достал носовой платок и вытер себе лоб.

- У нас двоих есть все: у вас - власть, а у меня - изобретение. От нас зависит обеспечить себе место в истории человечества, заслужить самый светлый памятник человеческой благодарности.

В этот миг в голове у Мая прозвучало предостерегающе: "Боже мой, какой отчаянный глупец! Но он неисправимый филантроп. Что с ним сделать?" Эта мысль заставила его насторожиться.

- Вы неправильно выразились, - медленно произнес Президент, которому, казалось, надоело спорить. - В сущности, у вас нет ничего. Власть, составляющая в этом мире все, есть только у меня. С ее помощью мне очень легко получить ваше изобретение. Но я предлагаю вам другое: продайте мне его. Цена мне безразлична. Я дам вам все, что вы пожелаете.

- Никогда! - категорически отказался Май. - Я пришел к вам не за деньгами.

- Послушайте меня, так будет лучше для нас обоих.

- Это ваше последнее слово? - тихо спросил Май, и ему показалось, что он погружается в безбрежный ледяной туман.

- Да!

Май достал аппарат из кармана, поставил его на стол и одним ударом тяжелой пепельницы раздавил его, как спичечную коробку. Хрустальный футляр разбился вдребезги, и его осколки заблестели на темно-красном ковре.

- Теперь изобретение находится только здесь, - произнес Май и выразительно постучал себе пальцем в лоб. - Я наверняка найду кого-нибудь, кто бы им заинтересовался.

- Молодой человек, - сказал Президент несколько строже, но все еще с известным доброжелательством, - не забывайте, что вы в моих руках.

- А если я оставил своей жене определенные инструкции? - попытался защищаться Май. - Может быть, она знает, к кому обратиться, если я не вернусь через определенный срок?

- Бедняжка! - произнес Президент, и Май понял, что на этот раз он говорит вполне искренне. - Нет ничего легче покушения на жизнь женщины. Нападения бандитов всем хорошо известны, и никто не станет сомневаться в правдивости газетных сообщений.

Май молча глядел на него, застыв от ужаса. Он понял, что если не согласится, то Кристина обречена. Ее не пощадят. Нет смысла уверять Президента, что она ничего не знает об изобретении. Кто бы этому поверил? Значит...

Вдруг лицо Президента словно исчезло в тумане, и Май увидел перед собой Кристину. Она ждет его возвращения, она смотрит жадно и тревожно... Сколько ночей она ждала его так, когда он работал в лаборатории? А сколько радости он дал ей за их короткую совместную жизнь? Только огорчения, тревоги и какие-то далекие мечты, о которых нельзя сказать, когда они сбудутся.

- Итак, что вы решаете?

Слова Президента заставили Мая вздрогнуть, но он не сказал ничего. Не получив ответа, Президент продолжал совершенно другим голосом, в котором улавливалось почти дружеское сочувствие к нему: