Чарльз Ллойд - Специальная диета

- Что ж, возможно оно и к лучшему, - проговорил он. Прошу извинить, но я не вижу иного выхода. Вашу мать следует определить в психиатрическую лечебницу, причем чем скорее, тем лучше. Я постараюсь все организовать там, чтобы ее приняли в начале недели.

Джоан расплакалась, но он сел рядом с ней, взял ее руку в свои ладони и рассказал о нескольких случаях, в которых также пришлось иметь дело с приступами невероятной жестокости, и которые закончились тем же.

В конце концов ему удалось убедить и отчасти успокоить Джоан, после чего миссис Хинтон была определена в "Парксайдскую психиатрическую больницу". Отъезд наметили на следующий вторник. Старой леди решили пока ничего не говорить. После того как проблема оказалась урегулирована, Джоан неожиданно почувствовала, что у нее буквально гора свалилась с плеч.

Сестра Чартерис, услышав эту новость, коротко бросила:

- Давно пора было, - тогда как Макбрайд лишь застенчиво покачала головой и буркнула своим низким, грудным голосом:

- От подобных штучек и свихнуться недолго. Терпеть не могу иметь дело с психами.

Настал понедельник. В комнатах сиделок перетаскивали чемоданы и коробки, которыми изредка по несторожности задевали за ножки мебели, производя неизбежный в таких случаях шум. Были предприняты максимальные меры предосторожности, чтобы старая леди ни в коме случае не догадалась об истинной цели всех этих перемещений. Когда же она все-таки спросила, в чем причина подобных хождений обслуги и Джоан по комнатам, ей сказали, что уезжает сестра Макбрайд - сообщение это не только удовлетворило, но и явно обрадовало старуху. Сидя на диване, она с выражением злобного триумфа на лице наблюдала за неповоротливыми движениями женщины, возившейся возле чайного столика. Больничная машина с ее облаченными в белое санитарами должна была прибыть на следующий день к девяти утра, так что основную часть сборов предстояло завершить сегодня.

За чамем сестра Макбрайд, которая официально заступала на дежурство лишь в десять часов вечера, но так и не прилегшая за весь день из-за предотъездной суеты, наклонилась к сестре Чартерис и прошептала ей на ухо:

- Хочу потихоньку сбегать в универмаг. Представляете, моя дорогая, совсем забыла, что у меня кончились духи. Но я ненадолго.

Сестра Чартерис с нескрываемым удивлением посмотрела на свою коллегу. Она всегда поражалась пристрастием этой сухопарой клячи ко всевозможной косметике.

- Если вас не затруднит, купите мне, пожалуйста, пузырек аспирина.

- Ну разумеется, моя дорогая, - сестра Макбрайд встала. - Ну, пожалуй, побегу. Та-та! - она поспешила из комнаты.

Тишину нарушил голос миссис Хинтон, в котором прозвучали резкие, безликие нотки, столь часто встречающиеся у подглуховатых людей.

- Какое счастье, что эта ужасная женщина завтра уезжает. Никогда еще не встречала таких дур, а к тому же и грязнуль.

Сестра Чартерис мрачновато улыбнулась. Она вполне разделяла подобную точку зрения, однако в данный момент предпочла промолчать. К тому же удобный случай избавил ее от необходимости отвечать, поскольку в этот момент в комнату вошел их дворецкий Томпсон. Он подошел к сестре Чартерис.

- Простите, сестра, вас просят к телефону.

- Кто?

- Имя я не разобрал, - ответил он. Разумеется, он прекрасно узнал голос доктора, однако ему было предписано ни под каким предлогом не упоминать это имя в присутствии "старой сумасбродки".

- Пожалуйста, передайте, что я сейчас подойду.

Он вышел, оставив обеих женщин одних. Миссис Хинтон окинула сестру подозрительным взглядом.

- Я ненадолго, моя дорогая, - проговорила сестра Чартерис и поспешила вслед за Томпсоном, гадая по пути, кто же это может быть.

Оставшись одна, миссис Хинтон посмотрела в окно и увидела Мери, катавшуюся на велосипеде возле дома. Старуха застучала по стеклу, пытаясь привлечь внимание девочки. Разумеется, с такого расстояния девочка ничего бы не могла услышать, но именно в этот момент она случайно подняла голову и увидела, как бабушка улыбается ей и машет рукой.

Вот ведь бедняжка, подумал ребенок, сидит там одна в своей комнате. Она бросила велосипед и поспешила в дом.

Миссис Хинтон удовлетворенно улыбнулась: сестра, эта несносная болтунья, .задержится у телефона отнюдь не "недолго" - совсем наоборот.

Через минуту она услышала, как по коридору затопали легкие ножки.

- Бабуля! - закричала девочка, не успев еще открыть дверь.

- Тише ты! Зачем же так шуметь? У меня и так голова раскалывается. Ну, входи, входи же, дорогая.

Девочка подбежала к дивану и приподняла лицо, чтобы получить традиционный поцелуй в щеку. Ей показалось, что бабушка выглядит как-то странно: ее глаза неотрывно смотрели ей на лицо, на горло... и было в них что-то необычное, диковинное... Мери пыталась про себя подобрать нужное слово... как будто та испытывала сильный голод.

- Садись вoт сюда, дитя мое. У меня не так много времени. Они ни на минуту не оставляют меня одну, а мне надо с тобой поговорить. Ты знаешь, что я старая, больная женщина. Очень больная. И доктор Бурлей хочет запереть меня в сумасшедшем доме. Ты ведь знаешь, что такое сумасшедший дом, правильно? Это то место, куда помещают лишившихся рассудка людей. Так вот, доктор Бурлей как раз и хочет отправить меня в такой дом. Он считает, что я помешалась, что я маньяк. Но это не так! Нет, моя дорогая! Я всего лишь больная женщина... которую, к тому же, недокармливают. А мне, милое дитя, требуется специальная диета.

Говоря все это, старая леди медленно подволакивала свое грузное тело вдоль дивана, пока в конце концов не оказалась совсем рядом с Мери. Она погладила ладонью головку девочки, ласково прикоснулась к плечам, нежно тронула щего.

- Ты же любишь свою бабулю, не так ли, Мери?

- Да, - девочке было неловко от ее прикосновений, да и взгляд у бабушки был такой, словно она действительно сошла с ума.

Миссис Хинтон встала и подошла к двери. Ключ торчал в замке - она повернула его, сунула к себе в сумку и вернулась к дивану.

- Мы должны поторопиться, моя дорогая, если, конечно, ты действительно хочешь помочь своей бабуле. Они скоро вернутся - Чартерис и эта Макбрайд.

- А что мне надо делать?

- Сделай, пожалуйста, мне маленький подарок... подари мне то, что я так давно хочу, что-то такое... - она почти выплевывала слова, - ... что-то, что я должна получить.

- Не надо, бабуля, - Мери нервно засмеялась, - мне становится страшно.

- Не надо бояться, мне же надо совсем мало. Всего одну чашечку. Одну-единственную чашечку твоей молодой, здоровой крови. Ведь ты же дашь ее мне, чтобы твоя бабуля снова поправилась, правда?

- Не говори таких вещей... Я ухожу. Отпусти меня.