Вацлав Кайдош - Дракон

* * *

Сквозь туман смотрело кровавое око солнца. Оно медленно поднималось прямо из моря, над которым лежал туман, снизу белый, вверху красный. Туман рвался, вился, сплетался в поразительные образы, прежде чем опять соткать серый, непроницаемый покров. Было раннее утро, пора охоты. Пусть только туман развеется... - Когда туман развеется, они придут, - сказал тот, который был повыше ростом. - Когда туман разойдется, мы пойдем. В такую жару,- прохрипел толстяк. - За эти четырнадцать дней мы успели довольно много. Другой захохотал: - Девять водяных, а летающих - ни одного. Двое от нас ускользнули. Неудача. А мы начинаем снова и снова.. Мне это надоело. Его товарищ усмехнулся: - Лучше всего было бы ловить их в сеть - только сеть и годится... - Он встретился с недовольным взглядом треугольных глаз.- А Совет опять вспомнил об этих летающих. Пусть бы речь шла о водяных травоядных, но эти крылатые... Самые мерзкие животные на планете! - Он повернулся и тосклизо взглянул на Базу. База была врезана в стометровый обрыв известнякового утеса, высоко над заливом. Ее прозрачный восьмигран ик смотрел на рыжевато-зеленые леса плаунов и хвощей, которые поднимались по окрестным склонам и отражались в недвижной воде прибрежных болот и болотец. Они стояли на наблюдательном пункте, метрах в тридц ти ниже Базы, в конце узкой лесенки, высеченной в известиняковой стене. Под ними шумело море с белой гривой прибоя, правда, в этот ранний час его не было видно, а туман заглушал шум моря. Было жарко и влажно. Толстяк задыхался, по гладкому, серо-зеленому лицу стекали капли пота, словно бусины. Высокий дышал глубоко, и ему казалось, что с каждым вздохом он глотает горячую воду. - Сейчас начнется,- утешал он себя и товарища. Ветер подул снова. Туман на мгновение сгустился, закипел, и на наблюдательную площадку, где они стояли, водопадом обрушился теплый дождь. Это продолжалось только мгновение, но им пришлось схватиться за металлическую ограду, чтобы тяжесть воды не придавила их к земле. Когда дождь перестал, они ощутили облегчение; словно с них свалился тяжелый груз. Ливень продолжался только минуту. Начался зной. Остатки туманных струй плясали на зеленых волнах и таяли перед глазами. Необозримая серебряная гладь сияла так, что они должны были прикрыть глаза, привыкшие к более кроткому, не такому свирепому солнцу. Волны ласково гладили белый песок, рассыпали на нем ожерелья пены и снова отступали. Но по морской глади пробегал не только ветерок: иногда ее прорезал колючий гребень, и там вода кружилась и вскипала. Иногда на поверхности воды показывалась отвратительная зубастая пасть и исчезала в пучине, как тяжелый сон. - Готовься, они близко,- сказал высокий, перегнувшись через ограду. Толстяк вошел в прозрачный купол, вокруг которого ограда образовывала узкий балкон, и сел за пульт. Что-то звякнуло, и купол двинулся. Он вращался. Спиральный пояс из полупрозрачного, изумрудно-зеленого вещества скользил вокруг него, как гигантский змей. На вершине он оканчивался выпуклой сетчатой чашей, которая вращалась вместе с куполом. - Вот они, вот они! - закричал высокий, Его товарищ нажал кнопку, и экран перед ним ожил. На нем появились волны и часть песчаного берега. Несколько движений щупальцеобразных пальцев прибора навели изображение на резкость. Теперь он видел тоже, что и его товарищ снаружи, но гораздо подробнее. Потом показались они.

Высоко в прозрачном воздухе плясало несколько точек. Море исчезло, только белое небо простиралось вдаль и в высоту. На экране была отвратительная, длинная морда с длинным, резко заостренным клювом, с рогом, торчащим на затылке. Серая, словно заплесневелая кожа чудовища была усеяна блестящими каплями, кровавые глаза пылали алчностью и злобой. Осторожным, почти незаметным движением наблюдатель передвинул изображение и передал управление роботу. Тот отметил координаты и больше не выпускал чудовище с экрана. - Великолепный экземпляр,- проговорил за спиной у толстяка высокий, неслышно войдя в купол. Это был действительно великолепный экземпляр. Огромные кожистые крылья имели в размахе почти восемь метров, а зеленовато-бурое туловище заканчивалось коротким хвостом. На концах крыльев сжимались и разжимались три когтистых пальца. Ящер величаво рассекал воздух, от него веяло древней чудовищной свирепостью. Оба наблюдателя чувствовали это и были благодарны своему прочному, прозрачному укрытию и мощному силовому полю, защищавшему их от кошмаров молодой планеты. Ящер круто спустился к волнам, за ним и другие, но на других они даже не смотрели с той минуты, как увидели этого первого. Кожистые паруса крыльев ударились о волны, и чудовище тяжело, враскачку, словно утка, разбежалось по воде и набрало высоту. В зубастой пасти у него бился небольшой рыбоящер, и его кровь стекала с длинных челюстей, словно алая лента. Крылатый медленно повернулся к наблюдателям хвостом, и по резким движениям головы на длинной змеиной шее было видно, что еще на лету он утоляет свой голод. - Внимание, следи, чтобы он не ушел,- нервно и бесцельно сказал высокий. В углу экрана показалась прозрачная звезда, она приближалась к центру. Это робот наводил гравитоновую пушку. Раздался пронзительный звук и снова утих. - Попал, попал!-взволнованно вскричал толстяк. Чудовище словно замерло и начало падать. При этом оно поворачивалось неуклюже и как-то неподвижно, словно камень. Тяжелая голова опустилась, а кончик тупого хвоста торчал к небу. Он падал все быстрее, все ниже, ниже... А теперь наступило самое трудное. Научная экспедиция должна была взять с третьей планеты как можно больше образцов, и для этой цели Научный Совет снабдил ее новейшим изобретением гравитоновой пушкой. Пушка действовала автоматически, только бы цель попала в поле зрения экрана, а робот позаботится о дальнейшем. Прежде всего он парализовывал выбранный экземпляр мощным электромагнитным разрядом, а потом, резко меняя колебания, превращал электромагнитное поле в гравитационное и транспортировал пойманное животное в обширные помещения, расположенные в известняковых утесах под Базой. На специально оборудованных звездолетах добычу приводили в состояние анабиоза и отвозили на родную планету. Трудность состояла в правильном обращении с гравитоновой пушкой. Это оружие было новым, и робот не всегда функционировал надежно. Экспедиция добилась разрешения испытать новое изобретение только благодаря волнующим рассказам о богатстве чудовищных видов животных на исследуемой планете. - Переключи,- бросил высокий.- Не то он утонет... - Он еще не на уровне станции,- прошептал толстяк, но его товарищ не владел собою. Он наклонился к пульту и всеми тремя пальцами ударил по фиолетовым клавишам в центре. В помещении зазвенел мелодичный аккорд, и на мгновение показалось, что скала под ними разверзнется. Солнце снаружи потемнело. Но нет, это было иллюзией, солнце светило над бурным Юрским морем, как и раньше, а стволы хвощей тянулись к нему. Все было как и раньше... Кроме ящера. Ящер исчез. - ...как и те двое перед ним, - произнес толстяк печально, но без упрека. - Этого я себе не прощу,- пробормотал высокий после небольшого молчания.Третий крылатый пропал. Биологи проклянут нас, а о физиках и говорить нечего... Толстяк некоторое время молчал. Треугольные глаза сузились и превратились в вертикальные щелочки на зеленоватом лице. Потом он произнес: - Попытаемся инвертировать поле - может быть, еще не поздно... - Ты с ума сошел - для этого нужно просить разрешение Совета,- обратный ход может уничтожить машину... - Но другого выхода у нас нет: нужно нащупать нуль-пространство. где исчезло животное. Другой пожал плечами, покоряясь. В конце концов если опыт не удастся, то у них по крайней мере будет сознание, что они сделали все возможное. Толстяк снова сел к пульту, три его пальца забегали по клавишам, и снова им показалось, что скала под ними дрожит, а солнце над куполом гаснет. - Держи его, держи так... - закричал высокий, чуть не прыгая под прозрачной кровлей. Медленно, очень медленно возникло изображение ящера метрах в ста над морем - сначала нерезкое, потом все более отчетливое. Толстяк теперь весь ушел в манипуляции с прибором, его движения были осторожньлми, почти незаметными. Падение ящера внезапно прекратилось в нескольких метрах над поверхностью моря, словно в воздухе его подхватила незримая рука; она понесла его в сторону утеса, а там неуклюжее существо начало подниматься к Базе. Несомый вихрем гравитонов, оцепеневший и оглушенный ящер подплыл к скалистому обрыву, металлические ворота открылись и поглотили его. Дальнейшее было уже делом препараторов. Оба охотника вышли из наблюдательной башенки и поспешили по лестнице наверх, к Базе. Лифт поднял их в обширные залы с образцами. В препараторской они застали начальника Базы и препаратора. Оба были возбуждены и жестикулировали. - Что случилось? - спросил высокий. - Вот что,- коротко ответил начальник. Толстяк поспешно стал объяснять ему происшедшее, но вдруг умолк и вытаращил глаза. - Вот это мы вытащили у него из шеи,- произнес начальник. На столе лежал необычный предмет. Длинный, странно окрашенный стержень, заканчивающийся острым трехгранным наконечником. - Растение? - спросил высокий. - Едва ли. Но,- указал препаратор на стержень,- вероятно, растительного происхождения, хотя мы еще не находили на планете подобных образцов.- Он указал на наконечник.- А вот это несомненный металл. Обработанный металл. Наступило молчание - Я немедленно сообщу о находке Совету,- произнес начальник. Потом обратился к обоим охотникам: - Есть у вас точные данные о частоте колебаний в момент инверсии? Оба жалобно переглянулись, и толстяк потупился. - Мы об этом забыли, а робот наверняка уже это вычеркнул. Начальник покачал головой. Кожа на высоком гладком черепе собралась у него поперечными складками. - Жаль,- кажется, это ваше нуль-пространство забросило ящера куда-то, где живут разумные существа - существа, умеющие обрабатывать металл и выделывать орудия,- произнес он. Все трое глядели на него, не понимая. - Но ведь на этой планете нет условий... Начальник устало прикрыл глаза. - Я говорю не о пространстве, а о времени. Кажется, вы сделали замечательное открытие, а ящера зашвырнули куда-то далеко в будущее. - К его потомкам,- тихо добавил препаратор. Толстяк нервно откашлялся. Ему было досадно, что он забыл данные, без которых нельзя было вести дальнейших опытов. Высокий с неудовольствием взглянул на ящера, лежавшего в анабиотическом сне посреди огромной искусственной пещеры.